— Коллапс равновесия тебя дери! Что эта девчонка творит! Идиотка! — мечась по временному пространству, сотворенному в эфире, молодая девушка костерила только ей видимую «идиотку». — Кажется, открытую операцию на сердце, — раздался чарующий мужской бас с хрипотцой. А спустя ван появился и его обладатель. — Операцию! — взвилась черноволосая девица, грозно сверля незваного гостя взглядом. — Согласен, опыта не хватает, — продолжил издеваться смуглый, в отличие от своей собеседницы, черноглазый брюнет, — с ее то силами нет даже шанса, что банши сможет продрать своими жалкими ногтиками собственную грудь, — гость внимательно смотрел на призрачный экран, где в бесплотных попытках достать до сердца билась плакальщица. — Тём! — Что, дорогая сестрица? — как ни в чем не бывало, с ослепительной улыбкой на устах брюнет обернулся к источнику звука. — Повесить или утопить? — грозно выдохнула хранительница равновесия. — Родители упаси, Ку! Девочка хочет сердце вырвать, а ты повесить, — и мужчина укоризненно покачал головой. — Утопить, обезглавить, четвертовать, нашинковать на рагу, сжечь, — озлобленная девушка решительно наступала на шутника, явно демонстрируя, к кому относятся ее слова, — закопать, заморозить, задушить, зарезать… — Зацеловать. — … зацеловать, за… ЧТО! Полу возмущенный полу удивленный выкрик сестры вызвал приятный гортанный смех провокатора. — Мамочки! Как тебя приятно дразнить, Ку! Ха-ха! — Темочка, протыкание сердца и иглоукалывание мозга тоже так приятны, просто до судорог всего тела и кровавых пятен перед глазами. Хочешь попробовать? — мурлыкнула Ку и выпустила разом все пять длиннющих когтя на правой руке. — Да ладно тебе, мелкая… — Я старше тебя, — уже привычно огрызнулась девушка. — Всего-то на какую-то сотню тысяч лет. Мы же почти близнецы. — Тём, прекращай мотать мои нервы на свое самолюбие, иначе лишишься возможности ходить между мирам. Вот тут мужчина напрягся, и последующая интонация была гораздо серьезнее. — Хорошо, моя взрывоопасная. Но твоя будущая невестка с суицидальными наклонностями. Что будешь делать с этим? — Промывать мозги, — спокойно, не испытывая даже четверти прошлой злости, ответила хранительница. — Это ей-то? — брат указал на изображение уже отбывшей в мир грез банши, — у нее и так не все дома, а голова забита всякой дурью. — Значит, выбивать дурь. — Не перестарайся. Я не хочу видеть усыхающего заживо от скорби племянника. — Я не собираюсь убивать Динара. Я хочу его спасти, — тихая, но вполне уверенная фраза закончила разговор. Собеседник ощутил это и беззвучно растаял, чтобы материализоваться там, где пожелает Тьма. *** Очнулась я от сильного жжения в области груди. Оно было просто одурманивающе непереносимым. Приподнявшись, увидела белую ткань, что полностью закрывала мое тело от шеи до низа живота. Яркое солнце слепило явно опухшие глаза, так как весь мир виделся через щелочки, как бы широко я не пыталась разомкнуть веки. Будучи почти слепой, не сразу увидела подскочившего ко мне Ласкана. — Дана, как ты себя чувствуешь? — он схватил меня за ладонь одной рукой, второй убрал волосы со лба и там ее и оставил, проверяя, нет ли жара. А жар был, вот только не внутри. Жгло кожу груди, если она вообще там осталась. — Я в порядке, — он мне не поверил, — больше не планирую ритуальное раздирание на лоскутки самой себя, — более твердо сказала я. — Зачем ты это сделала? — осторожно спросил феникс. — А разве ты не видел? — я мягко улыбнулась. — Я не могу видеть мысли и эмоции, ты же знаешь. — Знаю, — я провела пальцем по ладошке принца в успокаивающем жесте, — Теперь все хорошо, тебе нечего боятся. — Ты приняла решение? — уже более спокойно поинтересовался Ласкан. — Да. — Отлично, тогда я пойду в очередной раз попробую развести по разным углам двух влюбленных ревнивых идиотов. И да, — он остановился у выхода из маленькой палатки, чьи тряпочные двери были распахнуты, а лившийся через них свет позволял теперь видеть только силуэт хранителя истории, — насколько же тебе было больно, что ты физически хотела вырвать эту боль из своего тела? Я не ответила, но он и не требовал ответа от меня. Все было и так ясно как белый день. — Отдыхай, — и меня оставили одну в пространстве, где я больше никого не хотела бы видеть ближайшие тысячу рассветов. Да, я приняла решение. Наш поход закончится, когда я освобожу умерших неушедших за грань, а потом освобожусь и сама. Я не могу требовать от Широ того, что не могу ему дать сама. Его душа принадлежит не мне, а моя не ему. И даже если бы не Атар, нам все равно не суждено соединиться. Он скован клятвой так крепко, что даже боги потрудились бы на славу, прежде чем смогли бы разорвать эти узы. Я хотела верить, что даже без связи мы сможем быть счастливы хотя бы в этой жизни, пусть и не полностью. Но это самообман. Недоверие, подозрение и ревность уничтожат нас, не дав зародиться чему-либо прекрасному. Сам мир против этих отношений. Он уже соединил нас с другими и не намерен разрывать цепи, что крепко оплетены вокруг душ. Целый мир держит нас далеко друг от друга. Он не даст случиться тому, что нарушит его равновесие. Да, теперь понятно, почему мои срывы случаются тогда, когда Широ вновь входит в мою жизнь. Только его сила резонирует с моей. Только его. Ни сила проклятых, ни Магнолия, ни сам Коршун в облике герцога не вызывали во мне всплесков. А их сила смерти огромна. Только наша любовь несет всем смерть и разрушение. Мир вибрирует, отбрасывает нас друг от друга, а мы, вместо того, чтобы понять тщетность своих попыток, как бараны, уперто идем по своему пути, ломая всю систему равновесия. И вот сейчас, осознав это, я понимаю, почему мы так долго не могли быть вместе. Нам и не нужно этого делать. У меня уже был шанс на счастье, огромное, всеобъемлющее счастье. Но я его упустила. По собственной глупости и из-за необоснованных страхов я разрушила то, что подарил мне этот мир, что дало мне равновесие. Я больше не буду рвать себе сердце и душу, ломая порядок мирозданья. Я отпущу свою боль и свою любовь. Теперь у меня есть сила принять ультиматум, что выдвинут богами. Я не сломаюсь! *** Широварт ла Эк, истинный Динаристан рен Сиу ла Эк ва Куилагур, хранитель равновесия ПОЧЕМУ ей так больно! Что произошло? Я оторвался от своего сердца, что лежало обездвиженной куклой на моих руках, и осмотрелся в поисках ответа на мучавший вопрос. Перед глазами все плыло от дикого напряжения, но я, все же, увидел мага, что изваянием стоял в нескольких шагах от нас и прожигал меня взглядом. — ЧТО ТЫ С НЕЙ СДЕЛАЛ? — это был раскат грома, а не голос. Даже земля содрогнулась от моих слов. — Я открыл ей глаза. Показал истинный порядок вещей. Она должна была, наконец, покончить с иллюзиями, что довели ее до срывов. — До срывов довел ее ты! — Первый раз — да, в этом была моя вина, — вены на шее вздулись, а лицо окаменело, — но сейчас разрушаешь ее душу ты. Твоя сущность отторгает ее. Ты не свободен, — воин выделил эти слова, — она тоже. Вы ломаете закон мироздания. — Пошло к тварям твое мироздание! Она моя! — я кричал, но горло сводило спазмом. Я хотел его убить, но тело окаменело. — Нет, не твоя. И никогда твоей не была, — Огромное сожаление и боль были заключены в его словах. — Только не говори, что вы прошли ритуал? — ужас объял душу. Неужели она принадлежит магу? — Нет, но мироздание нас обвенчало. Мы подошли друг другу. Ритуал был лишь вопросом времени. — Но она отказала, — злорадство так и лилось из меня. Мне ничуть не было жаль этого урода. Он получил благословение богов и сам же воспротивился ему. — Да. И в решающий момент худшим моим врагом оказалась моя гордыня. Но я могу все исправить. Ты — нет. Он не врал и не хотел доказать свое превосходство. Он говорил истину, и оттого меня обуял еще больший гнев. Я аккуратно опустил свою драгоценную ношу с окровавленной грудью на землю, позволив тем самым подойти Ласкану и Кайе. Они помогут ей. А я не мог уже остановиться. Шаг за шагом мое тело приближалось к неподвижному воину, что отнял у меня все. Я не должен был позволять ей уходить с магом. Если бы нарушил запрет раньше и вмешался в ее жизнь, может быть было бы все по-другому. Нет, не было бы. Ты связан, Динаристан. Ты причинил бы только боль, и все закончилось бы точно так же. Просто не было бы мага, в объятьях которого она сможет забыться. Не было бы шанса на счастье для нее. И не было бы последнего осколка ее разбившейся надежды. А теперь он есть, но от этого почему-то только тяжелее. Первый удар Атар намеренно пропустил, позволив распороть свою щеку до кости. Этим он пытался наказать себя за тупость, но дальше. Дальше он не собирался быть мальчиком для битья, он собирался наказать меня. И я буду лжецом, если скажу, что у него не получилось. ***