Его рука касается моей щеки. — Не стесняйся оттолкнуть меня в любой момент, если напугаешься. Я киваю. Дениэл наклоняется, его нос щекочет мой, когда он приближается. Я начинаю закрывать глаза, потому что таким должен быть каждый поцелуй, но волнуюсь, что увижу не те лица, если закрою их. Поэтому у меня глаза открыты, пока его рот деликатно касается моего. Его губы мягко двигаются по моим, и он посасывает мою нижнюю губу, осторожно надавливая на мой рот. Я удивляюсь, насколько это нежно. Не ожидаю, что Дениэл будет так тактичен и деликатен, но мужчина, целующий меня, бесконечно нежен. Его глаза закрыты, будто правильно поцеловать меня единственное, что имеет значение сейчас. Я не чувствую ненависти. Это хорошо. Он продолжает в нежном поцелуе давить на мой рот, и я впускаю его, исследуя свои чувства. Я не чувствую себя грязной, и мне не хочется блевать. Так или иначе, я бы хотела, чтобы он целовал меня немного сильнее. Майк никогда не был любителем поцелуев, он целовал меня только тогда, если получал что-то в ответ, а я принимала это, как данность. Подозреваю, что Дениэл мог бы целовать девушку несколько часов, чтобы посмотреть, какой эффект на неё это произведет. Мое тело дрожит от этой мысли. Рот Дениэла все еще прижат к моему: — Ты в порядке? — В порядке, — я выдыхаю ему в рот. — Хочешь с языком? О, боже. По какой-то причине этот вопрос возбуждает меня. Как будто это мой позыв. Он делает только то, что я прошу. И делает это аккуратно, поэтому я тихонько выдыхаю: — Да, — и жду изменения в поцелуе. Через мгновение рот Дениэла открывается шире напротив моего, и его язык ласкает мои губы, ища вход. Я открываюсь и пускаю его в напряженном ожидании, что вернутся чувства боли и отвращения. Но его язык только слегка касается моего, будто задабривает его. Будто предлагает мне поиграть. И тут я понимаю, что делаю. Я зарываюсь пальцами в его рубашку на груди и целую в ответ. И это чертовски замечательно. Язык Дениэла гладит мой сначала успокаивающе, а потом с небольшими толчками, которые импульсом проносятся через все мое тело. Он целуется, будто все время во вселенной создано, чтобы наслаждаться мной, а я таю от него. Это не голодный поцелуй, брошенный как кость, чтобы получить в ответ минет. Этот человек не хочет доминировать и показывать, кто в доме хозяин. Этот человек ценитель и хочет показать мне, насколько он хорош. Это поцелуй и приглашение одновременно. Чувствую вожделение от встречи наших языков, что выражается в небольшом шуме в голове, порожденном истинным блаженством. До сих пор не понимала, насколько интимным может быть поцелуй, и сколько всего я упустила. Неосознанно я даже закрыла глаза, чтобы насладится лаской Дениэла. Такое чувство, будто именно это мне и нужно было всегда. Это смущает меня. «Вдруг я облажаюсь прямо сейчас? Вдруг меня вырвет на Дениэла?» Но ведь он прикасается ко мне не так, как все остальные. Он делает это с любовью к моим губам. Я ошеломленно отстраняюсь и замечаю, как сужены от желания его глаза, а веки с тяжестью опущены. «Как же я раньше не замечала, что Дениэл сексуален? Какой он мужественный?» Должно быть это стокгольмский синдром. Я влюбляюсь в Дениэла только потому, что сейчас он — единственная постоянная в моем мире. Это должен быть синдром. Я облизываю губы, пробуя его на вкус. — Мы не можем разделяться. Каждый раз в фильмах ужасов, когда герои разделяются, девушка погибает ужасной смертью. Мужчина выглядит удивленным от моих слов, но на его лице появляется слабая улыбка. — Назови хоть один, где так было. Я начинаю загибать пальцы: — Хижина в лесу, Спуск, Дрожь земли… — Хорошо, хорошо. — Охотники за приведениями. Он прокалывает меня взглядом. — Никто не умер в Охотниках за приведениями. — Скуби-Ду. Дениэл вскидывает руки вверх. — Отлично. Ты можешь пойти со мной. Он смотрит на мои волосы: — Нам нужна кепка, чтобы спрятать твои волосы. Будет лучше, если издалека ты не будешь похожа на женщину. Я улыбаюсь. — Еще одна попытка избавится от меня верно? — Я пытаюсь спасти тебе жизнь. Прости, что я осторожен, — говорит Дениэл с дразнящей интонацией. — Я предпочту умереть рядом с тобой с оружием в руках, чем вернуться обратно в бордель, — отвечаю я. И это на сто процентов правда. Я не вернусь туда. Никогда. Дениэл спокойно смотрит на меня и качает головой. — Знаешь, Дэйзи обманула меня. Это поражает меня, как самая странная сказанная вещь. — Что? — Да. Его рот причудливо искривляется, и он поправляет ножи, снова регулируя мой бронежилет. — Она сказала мне, что ты милая и приятная, и не доставишь мне проблем. Я не могу ничего с собой поделать и хихикаю от того, сколько грусти в его голосе. Возможно, я была милой и приятной раньше, но не сейчас. Я устала, что мир смешивает меня с дерьмом, и сейчас я постою за себя. — Думаю, она не очень хорошо меня знает. — Согласен, — насмешливо говорит мужчина. — Может быть, нам стоит узнать друг друга получше, раз уж нам придется провести вместе следующие две недели. Его взгляд скользит по моим губам, будто рассматривает все способы узнать меня получше. И по какой-то причине это заставляет меня чувствовать удовольствие. — Ну, для начала я люблю фильмы ужасов и не люблю быть брошенной. Дениэл смеется. — Милая, я уже знаю это. Глава 14 Дениэл Изменение планов. Совершенно очевидно, что Рэйган не останется с Перея, даже если бы тот согласился держать её. Перея достает джинсы и сапоги, но не кепку. Мы выходим из дома, и я беру Рэйган за руку. — Держись ближе ко мне, — приказываю я, хотя в этом нет необходимости. Её хватка на моей руке раздавила бы мне пальцы, если бы я был слабее, или она сильнее. Мысленно напоминаю себе, что нам надо поесть, прежде чем пойти за документами. — В заднем кармане есть протеиновый батончик, — говорю я ей. — Съешь. Ей, конечно же, не хватает пищи. После этого нужно будет отвести её и нормально поесть. — Ты разговариваешь со мной в приказном тоне, потому что злишься? — спрашивает девушка, но достает батончик. Рэйган разламывает его на две части и протягивает мне половину. Пока она грызет батончик, я засовываю свою половину в рот и проглатываю, не жуя, прежде чем ответить.