Ужасно хочется разрыдаться. * * * Утром Ивен видела, как он уехал. Он, и еще с десяток людей. Не стала подходить близко, но и прятаться тоже не стала. После вчерашнего, ее больше ничем не испугать и не удивить. На сердце было тревожно. И даже впервые не только за отца тревожно, но и за Эйрика. Она пыталась понять, что к нему чувствует, но не могла. Это было так странно. Выйти за него замуж? Это было как-то слишком. Ивен даже старалась не думать. Такого просто не может быть, не смотря ни на что. Решится как-то иначе. Он принц… Ивен верила в его искренность. Она достаточно времени провела рядом с ним, чтобы верить. И все же… Это не принесет радости никому. Было так странно, что чужой человек может чем-то жертвовать ради нее. Пусть даже пытаясь исправить собственные ошибки, пусть даже сам виноват. Зачем? Любовь? Ивен немного боялась любви. Ее отцу любовь не принесла ничего, кроме горя. И матери тоже. Столько лет без всякой надежды. Без будущего. Это было словно болезнь. Они оба пытались найти выход, но не могли. Маму проклял ее народ. И только спустя двадцать лет ей позволили вернуться, но не позволили забрать Ивен с собой. Вернуться и больше не видеться с людьми никогда. Отец говорил, что если бы не Ивен, если бы не маленькая дочь, он бы вообще не смог этого пережить. Со временем смирился, конечно. Время лечит. — Леди Ивен? — окликнули ее. Она вздрогнула, обернулась. Сразу пожалела, что все еще стоит у дверей и думает о своем. Нужно было тихо уйти к себе, лишь только Эйрик уехал. Вообще не нужно было выходить, что у нее за дела? Рядом стоял мужчина. Среднего роста, лет тридцати пяти, черные волосы, но уже заметные залысины на лбу. Черные глаза. Такой жесткий холодный взгляд, изучающий, словно раздевающий донага. Ивен невольно сжалась. — Ты альва, — сказал он, кривая ухмылка тронула губы. — Нас не представили. Но тебе, должно быть, говорили обо мне? А мне даже предлагали тебя в жены. — Сэр Дагмер? — Ивен вежливо склонила голову. Он разглядывал ее. — Так и есть. Знаешь, мне совсем не нравится дело, в которое меня пытаются втягивать, это слишком сложные игры для меня. Но Бларвинд нравится. И я не упущу такой возможности, поверь. Так что, надеюсь, мы найдем с тобой общий язык. Я даже готов закрыть глаза на то, что ты полукровка, ради такого дела. — Сожалею, но вы, в качестве мужа, мне не очень нравитесь, сэр Дагмер, — сказала Ивен. Он засмеялся. — Ты смелая. Я люблю таких. Надеюсь, и в постели ты просто огонь! Он не нравился ей. Ни в каком качестве. — У вас не будет возможности это проверить. — Будет, если захочу, — уверенно сказал он. — И если захочу — даже сейчас, а свадьбу мы устроим позже. Королева не будет против. Он подошел, все еще ухмыляясь, так близко, что Ивен чувствовала его дыхание на своем лице. Его глаза масляно поблескивали. Ивен выпрямилась. — Вы не боитесь магии, сэр Дагмер? — сказала она. — Магии? — Альвийской магии. Вы же знаете, почему нас так ненавидят? Мы умеем больше людей. — Ты не умеешь, — сказал он. — Если бы умела, давно бы уже применила на деле, а не сидела бы тут. — Пока нет, — покачала головой Ивен. — Но, по меркам альвов, я еще ребенок, а способности проявляются только у взрослых. Возможно, еще не время. Говорят, в первый раз это часто происходит в момент опасности, от страха, или еще каких-то сильных чувств. — По меркам людей, ты старше королевы, — он фыркнул, но уже без былой уверенности. — Думаю, ты достаточно взрослая, раз даже твой отец собирался выдать тебя замуж. — Как знать? Даже ради Бларвинда — ставки велики. А если я спалю вас альвийским огнем? В постели? — Ты не сможешь, альва, — он положил руки ей на талию, притянул к себе. — Тебе придется смириться. Очень хотелось ударить, оттолкнуть, но Ивен испугалась, что пощечина только еще больше раззадорит его. — Уберите руки, сэр Дагмер, — сказала она. — Пока я еще не ваша жена. — Пока, — ухмыльнулся он. — Лучше умереть. — Это лучше сразу после свадьбы, — ухмылка стала шире, обнажая желтые зубы. — Я буду даже признателен, если после свадьбы ты отправишься на тот свет, альва. Глава 12 Двое крепких мужчин занесли отца по лестнице и уложили на кровать. Эйрик шел за ними, мрачный и собранный, почти не глядя по сторонам. Он даже на Ивен старался не смотреть, словно ему было неловко. Сразу распорядился принести теплой воды и бинты, перевязать раны. Хотел было позвать врача. — Не надо врача, — попросила Ивен. — Я сама. — Хорошо, — согласился он. Ивен села на край кровати, сердце сжималось. Хейдар лежал тихо и неподвижно, даже не приходя в себя, лишь хрипло неровно дышал. Лицо посерело, ввалились щеки. Правая рука почти черная, замотана бинтами от запястья до локтя, и сразу видно, что дело плохо. И рана где-то в боку, так сразу не разобрать, видно только проступающую сквозь повязки кровь. Ивен понимала, что трясутся руки. Что если у нее не хватит сил. Она лечила Эйрика недавно, но, по сравнению с отцом, он был вполне здоров, и даже еще пытался отказаться от помощи. А тут… Страшно. Врачам, тем более здесь, при дворе, Ивен не доверяла. Лучше самой. Если уж она не справится — никакие врачи не помогут. — Могу я что-то сделать? — спросил Эйрик. — Нет, — Ивен покачала головой. — Пусть все уйдут. Он выгнал из комнаты всю прислугу, остался стоять у двери. — Если я могу хоть чем-то помочь, только скажи. — Ты все уже сделал. Это все из-за него, не стоит забывать. Что бы Эйрик не делал сейчас — это все из-за него.