Вскоре на пороге лавки возник очень высокий молодой человек в длинном сером сюртуке, великоватом, будто с чужого плеча. Поправив крупные очки, он представился, сообщив, что был репортером из «Освещения». Омарейл с большим удовольствием рассказала ему о том, какие шаги предпринимала для развития Луми-лавки. Хотя на протяжении всего интервью ее не покидало ощущение, что репортер совершенно не понимал, чем она так гордилась. – Стало быть, истории о ковриках вы выдумываете? – скучающе уточнил он. – Всего лишь еще один трюк для привлечения простаков? Этот вопрос принцессу задел и даже оскорбил: можно было подумать, они какие-то жулики! – Отчего же, госпожа Тулони действительно вдохновляется на каждую работу тем, что ее окружает или что она когда-либо видела. – Понятно, понятно… – молодой человек совершенно не разделял ее воодушевления и восторга. Он без капли любопытства обводил взглядом толстые полки из чуть посеревшего и потрескавшегося от времени дерева. Его не прельщали мягкие уютные и такие разнообразные коврики, не умиляли барашки цветной пряжи в тканых мешочках, не восторгала красиво оформленная витрина. Из-за белых стен в Луми-лавке было светло, а из-за обилия дерева – уютно. Но до всего этого репортеру не было дела. – Никто не может проверить, правдивы ли все эти истории, не так ли? – усмехнулся он, взглянув на Омарейл. Она уперла руки в бока и в следующую секунду заметила, как изменился взгляд репортера. Поняв, что начала передавать молодому человеку свое возмущение, Омарейл постаралась сосредоточиться и внушить собеседнику хоть капельку заинтересованности. – Нам нет нужды врать. У госпожи Тулони золотые руки и золотое сердце, – заявила она. – Эти коврики созданы с душой и любовью. Мы же не какая-нибудь… лавка старьевщика, нам не нужно набивать цену своему товару. – О да. – Репортер наконец ожил. – Я как-то раз купил в такой лавке бронзовый портсигар, который потемнел, попав под воду. Так я понял, что он был сделан из латуни и не «при Соле», а совсем недавно! Половину месячного жалованья за него выложил… Омарейл обрадовалась, что им наконец удалось наладить контакт. – Понимаю! – воскликнула она. – Я тоже на днях хотела купить шкатулку тут неподалеку, а там вместо драгоценных камней было стекло. – Ужасно, на что готовы пойти эти старьевщики, не правда ли! – отозвался он, и принцесса почувствовала его негодование. Напоследок репортер сделал фотоснимок Фраи на улице. Пока он что-то подкручивал на камере с огромной вспышкой, Омарейл рассказывала ему об идее демонстрировать прохожим и потенциальным покупателям процесс создания ковриков. Молодой человек уходил довольным и вдохновленным, и принцесса была рада, что в конце ей все же удалось заинтересовать его своей историей. Даррит пришел за час до конца рабочего дня, непривычно бодрый и разговорчивый. Он обсудил с Фраей новость о том, что лесопильный завод Фортосдора намеревался жертвовать щепу и обрезки малообеспеченным семьям, посетовал на стражников, начавших задерживать девушек, гуляющих в одиночку «слишком поздно», и рассказал, что недавно недалеко от Северной улицы неизвестные ограбили экипаж. Едва они с Омарейл вышли за порог лавки, Даррит заявил, что хочет кое-что показать. – Это сюрприз. Я хочу, чтобы вы увидели все своими глазами. Но шли они почти всю дорогу в направлении дома. Лишь в конце свернули и чуть погодя уткнулись в ограждение площади Храма Света. Обогнули небольшое здание из известняка и оказались у каменной стены с примыкающей к ней лестницей. Узкие ступени вели на открытую площадку со столиками. «Чайная терраса» – гласила вывеска. Неожиданно Даррит взял Омарейл за руку и повел вперед и вверх по лестнице, где усадил принцессу за свободный столик с краю. С этого места в другое время открывался прекрасный вид на площадь Храма Света – только невысокая чугунная ограда отделяла посетителя от самого сердца Астрара. Сейчас же Омарейл могла лицезреть лишь хаос. – Они меняют плитку! – восторженно воскликнула она. – И ставят стелу! Даррит кивнул, улыбаясь. Он заказал кофе и довольно уставился на рабочих внизу. У самого основания стены совсем рядом с Омарейл и Нортом, стояли двое мужчин в строительных робах. – Сначала эти художники понарисуют невесть чего, а потом мы должны как-то это делать! – рявкнул первый и сплюнул. – Он же думал, стекло можно просто налить в обрешетку, как бетон! – крайне язвительно отозвался второй. – Думал он! Сомневаюсь, что он думал. Ты слышал, теперь, говорит, давайте печку для плавления стекла установим прямо на площади, чтобы стекло расплавить и быстро залить на эту бетонную основу. – Так куда он его собирается заливать? – После этого вопроса оба мужчины обменялись весьма грубыми эпитетами в адрес некоего художника. Омарейл подозревала, что знала, о ком шла речь, ведь автором стелы был ее учитель по скульптуре, который любил покритиковать и нередко предполагал отсутствие у принцессы таланта к некоторым видам искусства. – Пускай бы сам думал, как делать! – Ну что ты, мы ж «профессионалы». Он придумал что, а уж как – доверяет сообразить нам. Это ж не так трудно, как нарисовать доску. Затем строители перешли на более серьезный тон. – Слушай, брат, надо стеклянную часть в цехе отливать, – рабочий показал второму схему, начерченную на большом листе, – привезем сюда, вкопаем ее в землю, а потом уже вокруг построим деревянный короб, в него зальем бетон. Сделаем его нужной формы. – Ты – башка! – отозвался второй. – Так, а там же еще что-то написано! Мужчины некоторое время таращились на эскиз. – На стекле нужно до установки сделать, чтобы, если испоганят, переделать. А на бетоне – когда уже все застынет, каменщиков позовем. Второй молча кивнул, соглашаясь. Принцесса помнила, как выглядела стела: плоский высокий столб, в ширину с метр, в толщину – полметра или поменьше. В высоту до пояса принцессы шла бетонная часть, на которой был высечен девиз Ордора: «Под Солнцем процветаю». Бетон заканчивался неровно, будто бы волной, и казалось, что прямо из него вырастала стеклянная стела. Она была выше нижней части раза в три, на ней сияли высеченные золотом слова: «Один стремится – все вместе достигают». Девиз Совета Девяти. Строители ушли. Даррит продолжил с неестественной улыбкой любоваться на работы, что велись на площади. – Норт, – произнесла принцесса, чуть коснувшись его пальцев. Но он отдернул руку: – Ты чего? Омарейл по голосу и взгляду поняла, что с ним было что-то не так, с того самого момента, как он пришел за ней в Луми-лавку. Слишком взволнованный, слишком напряженный и, пожалуй, чрезмерно улыбчивый. – Ты сам не свой сегодня, – проговорила она, отворачиваясь от развернувшейся на площади стройки. – И если ты скажешь, что мне кажется!.. – предупреждающе сказала она. Даррит закрыл рот – похоже, именно это он и собирался ответить. Перевел взгляд на принцессу. – Я чувствую, что ты не в порядке, – мягко заметила она. – Вы не можете этого чувствовать, – убежденно отозвался он. – Могу. Я всегда хорошо ощущала настроение близких людей, для этого не нужен дар. А ты стал мне очень близок. Лицо Даррита изменилось: с него ушла нервная возбужденность, сменившись усталостью и тревогой. – Послезавтра мой день рождения. – О, ты печалишься, что становишься старше? – отозвалась она, невольно прикрывая обеспокоенность шуткой. Разумеется, она понимала: это был день его рождения. Даррит хмыкнул. Принцесса чуть помолчала. – Ты хочешь узнать, кто твои родители? – спросила она, откровенно не зная, что можно сказать в такой ситуации. – В этом я не уверен, – мрачно отозвался Норт. – Я думал, что хочу. Но… что это, в сущности, изменит? – Но это же такой шанс. Если ты не узнаешь сейчас, возможно, не узнаешь никогда. – Они подкинули меня Фрае, потому что не хотели оставлять себе. Они разорвали нашу связь в тот момент, так имеет ли значение, кем они были? – Норт… – Омарейл вновь коснулась его ладони, но он отодвинулся. Сложил руки на груди, его лицо стало непроницаемым. – Мы снова отвлеклись от главного, – заявил он отстраненно. – Цель нашего путешествия в прошлое – не выяснить, кто и почему отказался от меня при рождении. Посмотрите, плитку на площади почти выложили. Нужно попасть туда сегодня ночью и спрятать послание, пока работы не завершены. Омарейл поняла, что не сможет пробить броню, в которую мысленно облачился Даррит, поэтому, вздохнув, просто кивнула. Дождавшись полуночи, Даррит и Омарейл покинули квартиру Лодьи. Людей на улице было немного, свет газовых фонарей желтыми шарами висел в воздухе, выхватывая из темноты очертания предметов. Из-за царившей вокруг тишины их шаги на мостовой разносились на всю округу. Они дошли до кафе, которое уже не работало. Даррит начал подниматься по лестнице, жестом предложив Омарейл следовать за ним. На террасе не было ни души. Стулья висели на столах ножками вверх, кухня и барная стойка утопали в темноте. Скромная калитка отделяла кафе от каменных ступенек, но замка на ней не висело, поэтому ночные посетители легко сумели пройти дальше. Даррит привязал захваченную веревку к чугунной ограде, проверил качество узла и, перемахнув на другую сторону, стал спускаться. Оказавшись внизу, он осмотрелся и поманил Омарейл. Она надеялась, что им не придется быстро удирать с площади, потому что спуск вышел непростым. Подъем уж точно не мог оказаться легким. На огромной площади было темно и пыльно. Тут и там лежали мешки с сухой строительной смесью, высились горы песка и башни из плит. План был прост: найти место, на котором остановились строители, спрятать послание – оно лежало в бутылке, помещенной в железную коробку, – и уложить сверху плитку. В своем времени прилюдно разбить эту плиту или другим способом извлечь ее из земли и продемонстрировать народу Истинное Пророчество. Сперва все шло гладко. Они нашли подходящее место для укладки новой плиты. При свете свечи, которую Даррит предусмотрительно взял с собой, изучили способ, которым пользовались строители. Оказалось, на подушку из камней и песка просто размещали аккуратно обточенный кусок мрамора и, судя по разбросанным вокруг инструментам, при помощи деревянных молотов подбивали его к другим. Даррит нашел лопату, сделал небольшое углубление, и Омарейл чуть дрожащими руками опустила туда коробочку. Затем, когда первая порция песка уже покрыла крышку, воскликнула «подожди!», открыла шкатулку, убедилась, что бутылка с предсказанием внутри, закрыла. Норт хмыкнул, и они продолжили. Коробочка оказалась прикрыта небольшим слоем земли, и Даррит подошел к груде мрамора. Омарейл впервые заметила, что плиты были довольно большими – может быть, даже около метра в длину и столько же в ширину. Даррит обошел их вокруг, будто надеясь, что с другой стороны они покажутся меньше. Видимо, этого не произошло, потому что он склонился, почти прикасаясь к мрамору носом. – Довольно тонкие, – резюмировал он и, набрав воздуха в грудь, попытался поднять верхнюю плиту.