– Шутите? Нет, конечно, кому понравится ходить пешком? Да еще в такую погоду. Омарейл невольно огляделась. Погода, на ее взгляд, была просто прекрасной для сентября: все еще тепло, даже после захода солнца, но в воздухе уже чувствуется легкая осенняя прохлада. – Скоро станет совсем холодно, – произнесла она, ощущая, как начинает терять позитивный настрой. Артур мелко закивал: – Я, начиная с сентября, постоянно болею из-за дождей. Мне эти дожди всю жизнь испортили. Кому нужен работник, который постоянно болен? С моим здоровьем я просто не могу никуда устроиться. – Может быть, стоило бы переехать? В Клоустене климат куда лучше. И Остраит хорош. – Да ты что! Ты знаешь, какие цены на жилье на юге? Там все дерут втридорога, хотя дома отвратительные. Стены тонкие, окна огромные… Хотя была б моя воля, я, может, и переехал. Но где мне взять такие деньги? Да и сестра не пустит. Омарейл поджала губы. Молодой мужчина, пускай не очень крепкий на вид, чуть обрюзгший, с нездоровыми мешками под глазами, но все же определенно не на последнем издыхании, а рассуждения как у немощного старика. Артур бросил сигарету. «Прямо на дорожку», – мысленно отметила Омарейл. Он оглядел принцессу с ног до головы и с не идущей ему надменностью спросил: – Что тебе от меня нужно? – В каком смысле? – оторопела Омарейл. – Я просто разговариваю… – Ну конечно, – выплюнул он. – Это из-за Совалии? Она изумленно открыла рот. Артур постучал себя по виску: – Я не дурак, дорогуша, хотя, может, и выгляжу простовато. С Гвинеей ты и так разговаривала за столом, если бы чего-то хотела от нее, у нее бы и спросила. А значит, хочешь через меня добраться до Совалии, потому что она жена Советника Короля. Что тебе нужно? Получить какие-нибудь бумажки или разрешения? Обычно всем нужно именно это. Омарейл покачала головой: – Нет, мне не нужно ничего подобного. Я просто увидела вас и решила подойти познакомиться и поговорить… Артур несколько секунд смотрел на нее с подозрением, а затем вдруг расплылся в неприятной улыбке. Его небольшие усики тоже растянулись и теперь казались еще более редкими, чем прежде. Принцесса вопросительно подняла бровь. – Что ж… – проговорил он многозначительно, – давай познакомимся. Он шагнул навстречу, и Омарейл невольно сделала шаг назад. – Артур, я… думаю, я пойду обратно на танцплощадку… – неуверенно сказала она, стараясь не воспринимать его эмоции, так как подозревала: приятного в этом будет мало. – Так быстро? Ты же хотела «познакомиться». Иначе зачем разгуливаешь по темному саду совершенно одна? – Она не одна, – раздался тихий спокойный голос, и Омарейл вздрогнула одновременно с Артуром. Только он после этого дернулся к дереву, испуганно вглядываясь в темноту, а она с облегчением выдохнула и улыбнулась. – До свидания, – не скрывая радости, произнесла Омарейл и шагнула навстречу Дарриту, который стоял посередине дорожки, спрятав руки в карманы и с неприязнью глядя на Артура. Последний промолчал. – Дама сказала «до свидания», – заметил Норт с нажимом. – До свидания, – с демонстративной небрежностью ответил Артур. Когда Омарейл и Даррит покинули сад и вернулись на праздник, Норт прокомментировал: – Инстинкт самосохранения у вас спит крепким сном. – Пилигрим говорил то же самое, – с улыбкой отозвалась принцесса, с чем-то вроде ностальгии вспоминая свое первое посещение Утесов Минли и знакомство с гвардейцем. – Это совершенно не повод для радости, – покачал головой Норт. Но говорил он беззлобно, поэтому она лишь шире улыбнулась: – Но, несмотря ни на что, я до сих пор жива и здорова. Такое везение – это повод для радости, не правда ли? На танцплощадке польку сменил медленный фокстрот, и Омарейл заметила среди пар Лодью и Алтею. Во время этого танца мужчина и женщина обычно смотрят в разные стороны, но эти двое не отрывали взгляда друг от друга. Омарейл и Даррит же решили вернуться к столу. Проходя мимо гостей, принцесса ловила бурлящие эмоции. В отличие от вечеринки Джана Дженны, где ощущалось желание веселиться, блистать, восторгать и восторгаться, здесь царила невероятно уютная атмосфера. Будто собралась одна огромная семья, в которой все знакомы. Не было места напыщенности: гости кричали с одного конца стола на другой, подходили друг к другу, чтобы поболтать, обнимались, раскачивались в такт доносившейся с танцплощадки музыке, даже не вставая со стула. Посуда, скатерти, еда: все было вразнобой, гости тоже были одеты совершенно по-разному – кто-то явился в бальном платье, а кто-то будто бы только что вернулся с фабрики. Домашнее вино из личных погребов Пилари лилось рекой, но были тут и бутыли с напитками, принесенные самими гостями. Омарейл пытались подсунуть рюмку с чем-то мутным и резко пахнущим, но она предпочла отказаться. И хоть в этом празднике отсутствовал всякий лоск и эстетика, было в нем что-то настолько душевное, что принцессе не хотелось уходить. Но вечер постепенно сменялся ночью, и пора было собираться домой. Омарейл и Даррит подошли к Фрае, чтобы попрощаться. Та поднялась с места, и принцесса, поблагодарив за приглашение, поделилась, какое удовольствие доставил ей праздник. – Но что-то не так? – догадалась госпожа Тулони, и Омарейл не представляла, откуда она узнала. – Мне кажется, любой эксплет однажды начинает понимать чужие эмоции, даже не применяя дар, – отозвалась Фрая на невысказанный вопрос. – Что случилось? Омарейл неохотно поделилась тем, как прошло знакомство с Артуром. Фрая вздохнула. – Он всегда был таким… Гвинея, – госпожа Тулони понизила голос до шепота, хотя в царящем гаме вряд ли их могли подслушать, – Гвинея и сама еле его терпит. Но брат все-таки… Я много раз ощущала, как она винит себя за то, что оставила семью. Она же видела, что происходит неладное, но так и не поняла что. Но теперь-то спасать Артура уже поздно. Небо, темно-синее, как глаза Даррита, было усыпано миллиардами звезд. Глядя из окна Лебединой башни на бесконечную глубину небосвода, Омарейл представляла себе мир за границами Орделиона и особенно остро ощущала уединенность и ограниченность своей жизни. Теперь же, идя по пустым улицам Астрара, слыша звуки собственных шагов по мостовой, принцесса чувствовала себя невероятно свободной, как будто превратилась в птицу, обрела крылья и взвилась к самой луне. – У меня так сердце бьется, – проговорила Омарейл, пару раз крутанувшись, отчего тяжелая юбка слегка взвилась колокольчиком. – И вообще все бурлит внутри. Даррит шел рядом, его походка была непривычно расслабленной. Спрятав руки в карманы, он время от времени пинал камешки носками все так же идеально начищенных ботинок. Сюртук был расстегнут, демонстрируя белоснежную сорочку. На губах – легкая улыбка. – Опьянели от чужих эмоций, – отозвался Норт. – Такое бывает, если слишком долго быть на празднике. – Мне хочется совершить что-то грандиозное! – Омарейл воздела руки к небу. – Или наделать глупостей! – И на то, и на другое у вас еще будет время. А сейчас пора спать. Завтра непростой день. Принцесса перестала пританцовывать. Она совсем забыла о дне рождения Даррита. Вздохнув, она все же с нескрываемым энтузиазмом сказала: – Верно. И у меня появилась новая идея для Луми-лавки. Завтра попробуем. Глава 7 Мама Войдя на следующий день в лавку, принцесса обомлела. Она огляделась и напряженно спросила: – Луна и Небо, что тут произошло? Зачем вы… зачем вы сняли коврики? – Нас ограбили. – Госпожа Тулони потерла затылок и скривилась. Омарейл от удивления совсем не по-королевски плюхнулась на стул. – Как это? – только и смогла выдохнуть она. Говоря откровенно, грабить Луми-лавку стал бы только дурак. Коврики сами по себе представляли мало ценности, Фрае и Омарейл приходилось прилагать много усилий, чтобы их продать. Денег в кассе тоже было немного – по той же самой причине. – Сегодня утром я пришла очень рано, – вздохнув, начала рассказывать госпожа Тулони. – Посетителей не было, я ушла в подсобку. Вдруг звякнул колокольчик. Я вышла к прилавку, и меня ударили по голове. Когда очнулась, ковриков не было, как и денег. – О, во имя Неба! Вас ударили? Как вы? Женщина лишь отмахнулась: похоже, здоровье волновало ее в тот момент меньше всего. Омарейл потрясенно покачала головой, а затем увидела на прилавке газету, которую госпожа Тулони тут же попыталась незаметно взять и спрятать. Но она сделала только хуже: возможно, принцесса и не обратила бы внимания, если бы не странное поведение Фраи. Не выдержав расспросов, та созналась: – Когда я очнулась, газета лежала рядом со мной. Открытая на статье про лавку старьевщика… И тут все встало на свои места. – Это месть! За статью! – воскликнула Омарейл, вскочив. – Нужно вызвать гвардейцев и все им рассказать!