Затем женщина повернулась к Дарриту. Тот сидел на кушетке рядом с младенцем. Сжав челюсти, он мрачно глядел куда-то в сторону. Фрая протянула к нему руки. Он встал и, крепко обняв ее, зажмурил глаза. Госпожа Тулони оказалась на голову ниже своего приемного сына. Омарейл не знала, почему плакала Алтея, то ли из-за того, что Даррит не смог сдержать эмоций, то ли все это действительно выглядело трогательно и грустно. Сама принцесса уже не пыталась скрыть слезы. – Я хочу, чтобы ты знала, – обратился к Фрае Норт совсем тихо, но Омарейл все же услышала, – я стал приличным человеком. Та рассмеялась, мокрые щеки ее блестели. – Я знаю, милый, – руки Фраи гладили черные волосы, – я знаю. Что он прошептал ей на ухо, принцесса уже не разобрала, да и не хотела, ей и так было неловко оттого, что она присутствовала в такой личный момент. – Как-то глупо получилось с лавкой, – вздохнула Омарейл, когда они уже собирались выходить. – Я обещала помочь, а сделала только хуже. Но, кажется, идея с уроками должна сработать, у вас появятся помощницы, которые смогут делать коврики на продажу. А вы попробуйте побольше плести на заказ. – Я думаю, ты сделала многое, просто не все работает сразу, – отозвалась госпожа Тулони. – Вывеска, цены, оформление витрины – все это начало приносить плоды. Я не забуду твоих уроков. Принцесса не хотела оставлять госпожу Тулони одну в такой непростой момент, поэтому предложила Алтее остаться – якобы помочь с ребенком, если потребуется. Обе отреагировали с воодушевлением: Фрае, наверное, и вправду была нужна поддержка, а Алтее могло быть любопытно узнать об эксплетах побольше. Женщин ждала долгая ночь, скрашенная чаем и разговорами. Омарейл поцеловала в лоб младенца, стараясь не разбудить, а затем пошла прочь, Лодья вышел следом. Даррит задержался и нагнал их уже на улице. Он смотрел куда-то в сторону и избегал встречаться взглядами, как, впрочем, и Омарейл: Норту наверняка не хотелось, чтобы она видела его таким уязвимым. Час был поздний, поэтому повозку удалось поймать не сразу. Воздух совсем остыл, и в пути принцесса прижалась к Дарриту, чтобы стало теплее. Он молча приобнял ее. В полной тишине они добрались до лавки Часовщика. – Завидую вам, – сказал Лодья, беря с полки Турбийон, – скоро вы узнаете, чем закончится эта последняя сказка. А мне придется ждать еще двадцать семь лет. – А я немного завидую вам, – отозвалась Омарейл, – мы возвращаемся в неизвестность. И многое стоит на кону, а у нас даже нет четкого плана. Стрелки Турбийона уже почти подобрались к цифре «12», оса в центре диска загадочно мерцала, но пока, по словам Лодьи, было рано. Он налил чая, как тогда, в первый их день, и завел разговор о предсказании, Совете Девяти, их путешествии по Ордору. Омарейл поведала, как он помог Дарриту в Клоустене, после чего все трое многозначительно посмотрели друг на друга: не потому ли Лодья оказался там, что знал – Норту потребуется его присутствие? Наконец, Турбийон легонько завибрировал. По команде Проводника Омарейл и Даррит взяли диск с шестеренками и встали в круг, начертанный на полу. Лодья с грустной улыбкой помахал им и вышел. Стрелка на механизме наконец добралась до двенадцати. Принцесса слышала тиканье и стук своего сердца. Они с Нортом посмотрели друг на друга, и сердце ее пропустило пару ударов. – Спасибо, – сказал он, и она удивленно подняла брови. Тиканье тем временем будто стало громче. – За что? Это ты помогаешь мне, а не наоборот, – ответила Омарейл. Ритмичный звук нарастал: «тик-так, тик-так». – Вы помогли мне пережить трудный период. Не будь вас рядом, я бы наделал глупостей. ТИК-ТАК. ТИК-ТАК. – Не будь меня, тебе вообще не пришлось бы проходить через все это, – пробормотала Омарейл. – Вот именно. Я продолжал бы работать на нелюбимой работе, пытаясь искупить ошибки прошлого. – Это правда, – кивнула принцесса, лукаво улыбнувшись. Ее глаза распахнулись шире, когда мир вокруг начал едва ощутимо дрожать. Оса в центре Турбийона начала сверкать, казалось, в гладком металле отражались сотни свечей. – Люблю вас за умение шутить в любой ситуации, – услышала она слова Даррита. – Только за это? – произнесла она, цепко ухватившись за Турбийон: тот пытался выскользнуть из рук, будто кто-то тянул его на себя. Даррит точно этого не делал, но, судя по всему, ощутил то же самое: костяшки его пальцев побелели, губы сжались. – Не только, – проговорил он, облизав пересохшие губы. Воздух вокруг словно наэлектризовался, он даже потрескивал и будто бы едва заметно вспыхивал то тут, то там. От пола шли мягкие потоки воздуха, отчего кончики распущенных волос Омарейл начали подниматься, как язычки пламени. – Люблю вас за вас, – сказал Даррит наконец, – это нетрудно, вы прекрасны. Все вокруг вздрогнуло и померкло. В следующее мгновение принцесса почувствовала толчок и, не удержавшись на ногах, упала. Норт тоже оказался на коленях. Турбийон лежал рядом, чуть дребезжа, как упавшая монета. Все вокруг замерло, затих и диск. Глава 11 Между молотом и наковальней Омарейл огляделась и поняла, что они покинули лавку Лодьи и снова оказались в лавке Часовщика: их окружали полки со множеством механизмов, кругом тикали часы. – Мы вернулись? – прошептала она. Почему-то в ее глазах стояли слезы. Руки мелко дрожали. Даррит казался бледнее обычного, шрам неровной розовой полосой выделялся на коже. Он встал и помог подняться принцессе. Лавка оказалась пуста, поэтому они оставили Турбийон на полке в углу – там, откуда взяли его перед тем, как переместились в прошлое, – и вышли. На улице прохожих почти не было, и принцесса начала волноваться. – Если мы вернулись в нужный момент, то все на площади, – успокоил ее Даррит. Не зная, который час, чтобы не встретить самих себя, они решили идти по другому пути. Оба сошлись во мнении, что столкновение с собою же могло лишь добавить неразберихи. Почти сразу они вышли на более оживленную улицу. Здесь толпа двигалась в сторону площади Храма Света, люди обсуждали предстоящую свадьбу. – Подскажите, церемония уже прошла? – уточнил Даррит у мужчины, оказавшегося рядом. – Да нет, вот-вот начнется. С минуты на минуту, – отозвался тот. – Хочу успеть посмотреть хоть как они будут отъезжать от Храма после. – И что? Какой у нас план? – растерянно спросила Омарейл. Она никак не могла прийти в себя. Только что была глубокая ночь. Холодная осенняя ночь. Только что они простились с Фраей и Алтеей. Только что Даррит сказал, что любит ее. И вот будто очнулась от невероятно яркого сна. Реальность обрушилась на принцессу, словно кто-то открыл кран, из которого шумно потекла вода. Омарейл тщетно пыталась собрать бурный поток в ладони. – Почему мы вообще не подумали об этом заранее? – спросила она, стягивая с плеч шаль Фраи и завязывая ее на поясе. – Я подумал, – спокойно ответил Даррит. – Когда вы занимались уроком по плетению ковриков, я все-таки смог утихомирить ребенка и около часа планировал наши действия в зависимости от того, в какое время мы вернемся. Когда продолжения не последовало, принцесса раздраженно уточнила: – Поделишься? Норт взял ее за руку и вынудил остановиться. – Нам сюда, – сообщил он, затягивая Омарейл в какую-то лавку. Когда они вошли внутрь, все стало понятно. Здесь продавали различные инструменты: на большой витрине демонстрировались стамески разной формы, зубила и ломы. Выбрав два подходящих предмета – долото с темной деревянной ручкой и небольшой молоток, – Даррит взглянул на Омарейл. – У вас есть деньги? – прошептал он. Ее глаза округлились. Она похлопала себя по бокам, будто надеясь, что на платье появятся карманы, набитые со́лями, и покачала головой. – Тогда уходим, – тихо проговорил Норт. В первое мгновение Омарейл хотела возразить, отказаться. Ведь это была самая настоящая кража. Но затем, увидев, что продавец начал проявлять к ним повышенный интерес, поняла, что решение требовалось принять быстро. Она развернулась и пошла прочь. Кража или нет, а у них была миссия поважнее. – Мы все вернем, – услышала она голос Даррита. Обернувшись и встретившись с ним взглядами, по расширенным зрачкам принцесса поняла, что Норт применил к продавцу дар, теперь тот растерянно стоял за прилавком, наблюдая, как похитители инструментов спокойным шагом покидают лавку. Не забыть бы в суете об этом обещании… Разговаривать в толпе было неудобно, поэтому они просто целеустремленно шагали вперед. На площадь Даррит и Омарейл вышли со стороны Храма Света. Монументальная постройка, похожая на огромную пастилу, слепила, отражая майское солнце. Судя по повозкам, стоящим рядом со входом, жених и невеста уже были внутри, в Храме. Церемония началась. У Омарейл мелькнула мысль о том, что где-то в этой бурлящей людской массе находились и они с Дарритом – только еще не побывавшие в прошлом, не знающие, кем на самом деле был Норт. Это так волновало! Но думать следовало о другом. – Смотри, это же Ленар! – прошептала Омарейл, увидев лысого мужчину в выцветшей рясе. С Востока площадь, помимо храма, ограждали два здания с высокими цоколями и толстыми колоннами. Даррит и Омарейл оказались на цоколе одного из них. С площади на него забраться не получилось бы, слишком высокий, но с улицы, с которой они пришли, туда попасть удалось. Между колоннами стояли и другие пронырливые зрители, но одна ниша была свободна. Из нее отлично просматривались и вход в Храм Света, и цоколь соседнего здания – у его подножия и сидел «провидец». Он пока что молчал, окруженный соратниками в странных одеждах, но народ уже начал обращать на него внимание. – Каков твой план? – спросила Омарейл, не отрывая горящего взгляда от Мира. Или правильнее было бы сказать Сумрака, двоюродного брата Совы. – Дождаться момента, когда уедут принцесса Севастьяна с мужем, но Его Величество еще будет здесь, – раздался ответ. – Привлечь внимание толпы и репортеров. Пройти к стеле и извлечь послание у всех на глазах. Ленар начнет выступление, но мы его прервем своим.