Решив довериться интуиции, она постучала в левую дверь. Ее сердце взволнованно трепетало в предвкушении долгожданной встречи. – Ваше Высочество? – ей открыл Бериот. Проклятие. – О, добрый вечер. Так как Советник продолжал вопросительно смотреть на нее, она распрямила плечи и невозмутимо спросила: – Севастьяна у себя? Хочу ее увидеть. – Да, она у себя, – кивнул Бериот. – Вам нужна соседняя дверь. В этот момент у него за спиной Омарейл увидела Даррита и поняла, что все же угадала с комнатой, но не угадала со временем. Теперь она почувствовала себя неловко. – Я впервые в этой части замка, – посчитала она нужным пояснить. – Значит, соседняя дверь? Бериот вновь утвердительно кивнул, не спеша, однако, исчезать в комнате. Поэтому Омарейл, чувствуя себя крайне глупо, постучалась к Севастьяне. Все это вылилось в долгое чаепитие с сестрой – принцессе нужно было дождаться, пока вернется Бериот, чтобы быть уверенной, что Даррит остался один. Впрочем, Омарейл не жалела, как все сложилось, потому что отлично провела время, обсуждая с сестрой Сову, Даррита и Белорию. Было так хорошо поговорить с кем-то, не боясь непонимания. Наконец старший Дольвейн вернулся в свои покои, и Омарейл оставила Севастьяну. Она вышла в круглый холл и застыла, прислушиваясь, не собирался ли Советник выскочить за ней следом с разоблачающим «ага!». Когда этого не произошло, она очень тихо постучала в дверь Даррита. Он открыл сразу и, не дав Омарейл времени что-либо сказать, втянул ее в комнату. – Привет, – поздоровалась она, чувствуя, как губы расплываются в улыбке. Он держал ее за талию, пронзительно глядя в глаза. – Привет, – ответил он, не спеша отпускать. – Ты просто не можешь не нарушать правил, не так ли? – Не моя вина, что все постоянно хотят меня в чем-то ограничить, – с притворным недовольством ответила она. Норт отступил вглубь комнаты, жестом предлагая принцессе пройти. Она огляделась. Гостиная была обставлена очень сдержанно и вместе с тем уютно: большое количество темного дерева и темных плотных тканей дарили помещению особый мужской шарм. – Мне столько надо с тобой обсудить, – проговорила она, присаживаясь на диван из коричневой кожи. Даррит встал у камина, глядя на нее, его глаза загадочно мерцали. Он был одет точно так же, как когда они путешествовали, его волосы так же непослушно вились, а губы были так же плотно сжаты, как когда он обдумывал, как убедить очередного Патера проголосовать за освобождение Омарейл. И в то же время принцесса видела его совсем другим. Во время разлуки ей казалось, что они охладели друг к другу, а сейчас, наоборот, – она чувствовала, что перед ней родной человек, с которым не разделят ни время, ни расстояние. Когда связаны души, все остальное не властно. – Как ты? – спросила она, заметив, что пауза затянулась. Он улыбнулся уголками губ. – Должен признать, этот месяц был испытанием, – отозвался Норт. – Ничего не делать, просто ждать – думаю, в древние времена был такой метод пыток. Еще неделя, и я намеревался обратиться к Дану с просьбой вновь помочь проникнуть в Орделион. К счастью, госпожа Дольвейн открыла всем наш секрет. Я не представлял, как мог бы объяснить свое появление в замке. – Как хорошо, что у тебя есть такие связи. – Омарейл ощущала, как ее настроение улучшалось с каждой секундой. – Это правда. Когда тебя украли с площади Храма Света и Пилигрим сообщил, что ты в замке, мне повезло дважды: я не только нашел среди гостей Дана и заручился его поддержкой, но к тому же обнаружил поблизости госпожу Эдельвейс, которая любезно согласилась подвезти нас к Орделиону на своем автомобиле. Омарейл рассмеялась, представляя «любезность» Шторм. – В самом деле? Что она сказала? – Что она не мой персональный водитель, – иронично отозвался Норт. – Могу вообразить! Их общее веселье наполнило комнату невероятно теплой атмосферой. Даррит подошел к дивану и сел рядом с принцессой. – У меня проблема с Илом, – призналась Омарейл. Даррит вздохнул. – Я не могу нарушить слово, но не знаю, как от него избавиться, – пояснила она. – Позволь я возьму это в свои руки? Она кивнула, не зная, что он мог сделать, и все же с облегчением делясь этим бременем. – Что касается Совы, нужно, чтобы она была в замке еще два-три месяца. Важно, чтобы народ Ордора принял тебя, чем, думаю, займется Бериот. – Он уже взялся за это с большим энтузиазмом, – отозвался Норт. – Сейчас мы как раз обсуждали, что необходимо сделать. Омарейл кивнула, а затем после паузы мрачно произнесла: – Потом я избавлюсь от нее. Норт поинтересовался, каким образом, но план казался Омарейл настолько ненадежным, что она не хотела раньше времени раскрывать его. Их беседа текла неспешно, они поговорили о многом. Омарейл так не хотела уходить, но время шло, и с каждой минутой становилось все более неподходящим, чтобы быть вне своих комнат. – Нам не нужны лишние сплетни, – мягко сказал Даррит, когда заметил, как Омарейл в очередной раз бросила взгляд на часы. – Ни к чему баловать местный персонал. Тебе нужно идти. Она вздохнула и нехотя поднялась. Он проводил ее до двери, но принцесса не спешила уходить, она смотрела в его глаза, пытаясь придумать повод задержаться. – Я тебя люблю, – сказал он так буднично, будто говорил это тысячу раз, и целомудренно прикоснулся губами к ее губам. – И я тебя люблю, – ответила Омарейл, глотая слезы счастья, ее лицо запылало. Оказавшись в круглом холле, она все еще чувствовала румянец, заливший щеки и шею. Мыслями Омарейл была в комнате Даррита, поэтому встреча с Бериотом – он, похоже, выходил из комнат Совы – стала сюрпризом, и не сказать, что приятным. Он посмотрел на нее с усталой снисходительностью. Убедившись, что от растерянной принцессы не последует никаких попыток оправдаться, он вздохнул и сказал: – Пойдемте, провожу вас, Ваше Высочество. Она кивнула – это действительно позволило бы избежать ненужных вопросов и кривотолков. Омарейл подозревала, Бериот жалел, что ее выпустили из башни: когда она постоянно сидела взаперти, было куда проще. Ему только предстояло узнать, что такое быть Советником рядом с деятельной и свободной принцессой. Она ухмыльнулась. Несладко же придется Бериоту. Глава 14 Прощай Большой тронный зал Орделиона славился двумя вещами: наборным паркетом из шестнадцати пород дерева, орнамент которого словно отражался рисунком из бронзы на потолке, и парой тронов, вырезанных из дуба и покрытых золотом. Ножки их походили на лапы животных, сиденья и спинки обвивали ветви с листьями и гроздьями ягод, венчали же все это короны с исходящими из них металлическими лучами. Недавно к ним добавили третий трон, весьма похожий, отличавшийся лишь в деталях. В тот летний вечер здесь вручали Королевский Орден – престижную награду, даруемую за достижения в сфере культуры, науки и спорта. Гости в парадных сюртуках и бальных платьях собрались, заиграла торжественная музыка. Король, Королева и Омарейл вошли в зал и по ковровой дорожке, с вышитыми на ней символами солнца, луны и звезд, проследовали к своим тронам. Такие собрания пока что были для Омарейл непривычными, и ей приходилось прилагать много усилий, чтобы не утопать в эмоциях присутствующих. Первые мгновения всегда были самыми тяжелыми: интерес, восторг, трепет – все это обрушивалось на нее, на несколько секунд лишая контроля. Но как только к ее присутствию чуть привыкали, как только она сама оправлялась от первой волны чужих чувств, становилось легче. И вот она уже искала взглядом Шторм Эдельвейс. Та выделялась на фоне других из-за платья желтого цвета и высокого роста. Торжественная церемония началась. Все десять человек, что получали награду, выстроились в ряд. Зазвучал гимн королевства, собравшиеся дружно затянули: «Ордор – ты порядок». Согласно традиции, надеть ленту с прикрепленным к ней золотым орденом мог и правящий монарх, и наследник престола. В тот день, учитывая особые обстоятельства, награждение доверили Омарейл. Ни тяжелое торжественное платье с сотней пышных юбок, ни корона, сдавившая голову, не отвлекали внимания Омарейл, когда она взяла орден с бархатной подушечки и приблизилась к Шторм. Принцесса надеялась, что все пройдет гладко, но все же желала увидеть удивление и осознание в глазах надменной одноклассницы. Шторм застыла, когда их взгляды встретились. Омарейл отчетливо почувствовала, как любопытство, волнение и гордость сменились недоумением и потрясением. Это позабавило принцессу. Она вежливо улыбнулась и прошептала: – Склоните голову, госпожа Эдельвейс. Та подчинилась, и Омарейл смогла надеть ленту с орденом. Церемония продолжилась, но теперь принцесса ощущала на себе горящий взгляд. В зале, соседнем с Большим тронным, был накрыт фуршет. После официальной части все переместились туда. Сперва Омарейл удостоила беседой более старших и именитых гостей. Затем прогулялась вдоль столов и порадовалась, что перекусила перед мероприятием: под внимательным взглядом матери она не могла позволить себе съесть больше одного канапе, к тому же они были просто крошечными. Наконец, принцесса подошла к бывшей однокласснице. Та как раз оказалась одна, накладывая на тарелку тарталетки и сыр. Заметив, кто к ней приблизился, Шторм распрямилась и надменно взглянула сверху вниз. – Я думала, ты узнала меня на фото в газете, – сказала Омарейл, а затем, взглянув на тарелку девушки, добавила: – На твоем месте я взяла бы еще. Эти закуски непростительно маленькие, ими невозможно утолить голод. – Я не могу поверить, что это действительно ты, – не меняя позы, сказала Шторм.