— И кто же это? — спросил Милош. — Его зовут Отто Варфель. — А, знаю. — Вы сможете быть нам полезны? — Думаю, что да. Постараюсь, — ответил Милош. — Что вы можете о нем сказать? — Раньше он работал в отделе, который занимался связью, координацией со спецслужбами других соцстран, а также ведал разными секретными складами и базами. — И где же они расположены? — Их было много по всей стране. Но ныне все они разрушены, не сохранились. Уцелела лишь одна такая база, но она самая подходящая для такого рода дел. Расположена в уединенном месте, но недалеко от железной дороги и автострады, совершенно изолирована. К ней проложена узкоколейка. Это самое надежное местечко. Наверно, они используют именно эту базу, — закончил Милош. Варфеля по телефону неожиданно вызвал Рибейра. — Где вы? — спросил Варфель, — я звонил вам в Милан, но не смог дозвониться. — Я в Милане, но не у себя, — отвечал Лоренцо. — У меня неприятности, я не чувствую себя дома в безопасности. Мои враги завладели моими бумагами. — У нас тоже не все в порядке. В Праге объявился Каридди, хочет получить свой жирный кусок пирога. Шеф обеспокоен и хотел бы с вами повидаться. Собрать всех нас и обсудить положение. — Передайте ему, что я приеду, — сказал Рибейра. Проклятое место На следующий день Ликата с Милошем отправились на ту «базу», о которой говорили накануне. Она находилась довольно далеко от столицы, почти у самой границы. Склад спецслужб помещался на территории бывшего концлагеря. Во время войны этот лагерь просуществовал дольше других: Красная Армия освободила этот район лишь весной 1945 года. В лагере нашли только трупы: все заключенные там евреи умерли от голода или были уничтожены. Потом это место долго служило секретной базой советских войск, а затем ее стали использовать чехи. — И как же вы ее использовали? — спросил Ликата, идя рядом с Милошем по утрамбованной дорожке меж заброшенных складов и бараков, мимо неработающего завода — закопченного здания красного кирпича с высокой трубой. — Когда русские убрали отсюда свою совершенно секретную базу — что там было, мы до сих пор не знаем, чехословацкие спецслужбы вновь устроили здесь лагерь для арестованных противников нового режима — фашистских недобитков, всяких прислужников гитлеровских оккупантов, а также для неуспевших бежать на Запад помещиков и буржуев, — продолжал свой рассказ Милош. — Но постепенно состав заключенных стал меняться: среди них начали появляться и бывшие товарищи — ответственные коммунисты, известные люди — бывшие подпольщики, партизаны… потом и простые рабочие, студенты, учителя и прочие интеллигенты, — словом, все, кого объявляли «врагами народа». Отсюда мы охраняли победивший социализм… И вот однажды в списке заключенных этого лагеря я натолкнулся на хорошо знакомое мне имя — Елена Розенталъ… То, что здесь держали старых врагов, было справедливо, но в новых врагов верилось с трудом. С этой женщиной я был в одном партизанском отряде, она была предана коммунистической идее, сражалась против фашистов. В ее виновность я не мог поверить… — И что же ты делал? Именно после этого ты начал передавать нам информацию? — спросил Давиде. — Нет, это началось немного позднее, Сначала я уволился из органов, перешел на другую работу. А когда репрессии приняли массовый характер, когда в лагерь — и в этот, и в другие — потоком шли эшелоны, когда таких, как Елена, среди узников стали сотни тысяч, тогда я не выдержал… пошел на контакт с западными спецслужбами. — А что было тут в последние годы? — В последние годы все это хозяйство использовалось как база для тайной торговли оружием. Его тут было складировано видимо-невидимо. Куда оно только не шло отсюда — по всему свету, даже в Южную Африку. Этим делом занимались самые грязные типы, вроде этого Отто Варфеля. Разговаривая, они дошли до большого барака, стоявшего в центре территории бывшего лагеря. Милош приостановился и проговорил: — Зайдем. Я узнал, что именно здесь наш друг Варфель приготовил колыбельку для своего новорожденного. Давиде вошел и ахнул: — Да это пищевая фабрика! Сложная система труб, перегоночные кубы, вместительные емкости для сырья и для готовой продукции… Электрические печи, оборудование для расфасовки… Мощная вентиляционная система… Перед ними былое целое химическое предприятие, прекрасно оснащенное для очистки и переработки морфина в один из самых опасных наркотиков — героин. Все было готово, чтобы немедля начать производственный процесс. Не видно было лишь сырья и персонала. Милош пошел вглубь просторного помещения, разглядывая новенькое, только из ящика, оборудование. Оставшись один, Ликата стал разглядывать стены барака, испещренные полустершимися надписями. Закопченные, грязные стены и потолок барака, видимо, никогда не ремонтировавшиеся, составляли резкий контраст чистенькому, современному оборудованию, наверно, совсем недавно смонтированному. Взгляд Давиде случайно упал на какие-то странные письмена на стене. — Что это? — спросил он у подошедшего Милоша. — Это написано на иврите. — А ты можешь перевести? Милош стал разбирать надпись. Она гласила: — «Мы, кто был здесь, все погибли». — А подпись? — «Стефан Литвак», — прочитал Милош. Вернувшись в Прагу, Давиде тотчас доложил генералу о результатах поездки. При разговоре с Амидеи присутствовала Сильвия. Амидеи стоял у приколотой к стене большой географической карты Чехословакии, на которую было уже нанесено местоположение «базы», и внимательно слушал Ликату. — У них там все готово. Дело только за сырьем. В эту минуту по внутренней связи Браччо сообщил: — Внимание! К Тано идет посетитель! Все бросились к монитору и надели наушники. Это был посланец Кертеша. — Господин Кертеш желает вас видеть, — проговорил он, когда Феде проводила его к Тано. — Зачем? — спросил Тано. — К нему прибыл один его итальянский друг, это и ваш друг тоже. Едемте со мной. — Я поеду вместе с тобой! — воскликнула Феде. — Нет, девочка, лучше не надо. Я поеду один. И никто больше! И Тано решительно направился к выходу вслед за посланцем к его машине. Генерал молча лишь взглянул на Давиде, и тот вскочил и бросился к своей машине. Сильвия поехала с ним. Они незаметно пристроились за машиной, увозившей Тано, на некотором расстоянии, ни на минуту не теряя ее из виду. Они проехали через весь город, выехали в пригороды. Наконец машина с Тано остановилась у длинного бетонного забора, огораживавшего какой-то большой пустырь. Водитель посигналил, и железные ворота со скрипом отворились. За ними неожиданно открылся простор летного поля. Неподалеку от ворот стоял небольшой самолет. Увидев самолет, Тано спокойно спросил у сопровождавшего его незнакомца: — Куда же мы полетим? В другой мир? Тот промолчал и только жестом пригласил следовать за ним к трапу. Не в силах сдержать волнение, Сильвия крикнула: — Их надо остановить! Если Тано сядет в самолет, только мы его и видели! Сделайте же что-нибудь! Браччо сделал движение, чтобы выскочить из машины и броситься вслед за Тано. — Спокойно! Всем оставаться в машине! — скомандовал Ликата. — Беру всю ответственность на себя. Не мешайте Тано довести его игру до конца. Никто лучше, чем он, этого не сделает. Предоставим действовать ему самому. — Ты напрасно полагаешься на этого человека! — воскликнула Сильвия. — Не беспокойся, он вернется. Пока Мария у нас, никуда он не денется. Тем временем самолетик взлетел и поднялся высоко в небо. — А теперь вернемся в Прагу, — сказал Давиде. — Я еще должен встретиться вечером с Милошем — мы с ним вчера не закончили наши дела. «У Швейка»