Глава 19 Ксения бежала, куда глаза глядят, не разбирая ни дороги, ни направления. Бежала от самой смерти, со всей доступной ей скоростью, задыхаясь, не обращая внимания на железные молотки, тупыми ударами бьющие изнутри её голову. От столь быстрого бега её тело, за пять дней плена отвыкшее от всякой подвижности, истощенное голодом, исколоченное страхом, изрезанное и многократно ушибленное, невыносимо болело и ныло. Грудь раздирало на куски, а горло горело огнём. Боль в левом запястье пульсировала теперь уже беспрерывно. Она бежала через голую лесную чащу: мимо деревьев, низких веток кустарника, старых корней, ям и мёртвых жёлтых колосков старой травы, почти не всматриваясь ни во что и не держа никакого определённого пути. Ветки деревьев хлестали её по лицу и бокам, а корни длинными, извилистыми руками хватали за ноги, заставляя спотыкаться и падать на землю, но Ксюша, хватаясь за них же, за старую траву, вставала и продолжала бежать. Ещё несколько раз она падала, угодив в ямки, вырытые, по видимости, лесными грызунами. Даже совсем ослабев, она двигалась вперёд, хватаясь за деревья, передвигаясь от одного к другому, не обращая внимания на сильное головокружение и подвернутую во время знакомства с одной из коварных ямок левую ногу. От каждого стука сердца кровь с силой ударялась о её барабанные перепонки. От каждого вдоха во рту появлялся металлический привкус крови. От каждого движения жгло мышцы и отзывалось болью всё тело. Но всё это было неважно. Главное – поскорее убраться от страшного дома убийцы. Когда лес пошёл по склону вниз, голова её закружилась настолько, что она упала и кубарем покатилась с горы. В нос ударил сырой, прелый запах земли. Вокруг плясали мелкие прутики и пшеничного цвета травинки. Мария, мать Андрея Шумакова, тоже бежала через лес, спасая себя и сына от преследующего их убийцы. Скрип веток кустарника… Рядом болото… Жуткий скрип веток. Не слышит ли Ксюша его тоже? Монстр, вышедший из-за кустов. Ксения лежала, устремив взор в ясное голубое небо. В последние несколько ужасных дней она могла наблюдать его лишь в щелку той проклятой стены, и только сейчас она могла разглядеть, какое оно необъятное, чуть подернутое дивной ватой облаков, лучившееся живым весенним светом. С восторгом, сочетаемым с чувством долгожданной свободы, она впитывала в себя этот источник неиссякаемой космической энергии. Ей даже не хотелось вставать – от нахлынувшего чувства блаженства, затмившего даже физическую боль, ставшую теперь её постоянной спутницей, ей хотелось тут же уснуть. Но нужно было бежать дальше. Повернув голову вправо и увидев рядом с собой толстый тёмно-бурый ствол дуба, Ксюша, опираясь на него и пошатываясь, встала. Она оказалась на опушке леса. Точнее, у самого начала той, чуть-чуть не докатившись до подножия горы. Вокруг неё всё так же простилались деревья. Ксюша невольно залюбовалась пейзажем. Был полдень; солнце ярко освещало всё вокруг. Птицы весело щебетали, радуясь наступившей весне и теплу, а берёзы уже нарядились в тёмно-коричневые серёжки. Да и на ветках местами заметно было набухающие нежно-зелёные почки. Кое-где из-под мёртвой, казалось бы, земли, пробивалась молодая трава Повинуясь законам природы, лес постепенно оживал, переставая быть угрюмым, пустым и голым. В другой ситуации Ксюша бы позволила себе насладиться этими чудесами, любуясь ими вдоволь и растворяясь в упоенном чистом воздухе, но сейчас перед ней стояла другая задача. Она тревожно огляделась вокруг – маньяка нигде не было видно. Из всё ещё горевшей груди Ксюши вырвался облегчённый выдох – она искренне надеялась, что оторвалась. Хотя не факт, что он вообще стал её преследовать – даже если урон, нанесённый ему ударами доской, был совсем несущественным. Нет, тогда скорее стал бы… Она не могла точно сказать, насколько далеко ей удалось убежать от своего места заточения, но, как ей казалось, бежала она очень долго. И сейчас Ксения продолжала идти вперёд, пересекая опушку, в сторону ельника. Стоп. А куда она вообще направляется? Ксюша в растерянности замерла у ближайшей ели. Действительно… Убегая из дома маньяка, она как-то даже не задумалась, в какую именно сторону ей бежать. Самым главным для неё тогда было вырваться из его логова, и убежать как можно дальше от него – так, чтобы он её ни за что не нашёл. А уж потом… Теперь, понимая, что это «потом» наступило, Ксюша вдруг с ужасом осознала, насколько она сглупила. Он ведь приезжал и уезжал на машине – следовательно, рядом была дорога. Судя по тому, откуда она, сидя в сарае, слышала звук мотора, она находилась совсем в противоположной стороне от той, куда она побежала. Ей нужно было направляться туда. Конечно, тогда он мог бы найти её на машине, но она могла бы отсидеться в ближайшем к дороге лесу… Нет, идея, конечно, очень рискованная. Но так она хотя бы знала, что рядом проезжают люди… А теперь она оказалась в глубоком лесу, площадь которого занимала неизвестно сколько километров. Как и то, сколько ей придётся ещё бродить по нему, чтобы выйти куда. Вдруг она увидела нечто за деревом. О боже, неужели это он? У Ксюши перехватило дыхание. С трясущимися руками она, готовая бежать в любой момент, собралась с духом и осторожно, стараясь ступать неслышно, сделала несколько шагов вправо, чтобы видеть того, кто таился за сосной. Слыша нарастающий звон в ушах, она сделала ещё один шаг и… застонала от облегчения. Эта была всего лишь ветка. И тут же завизжала, почувствовав, как кто-то коснулся её плеча. Тьфу ты. Ещё одна еловая ветка. Она чуть не умерла от ужаса! Отдышавшись и автоматически продолжив идти вперёд, Ксюша задумалась. Куда теперь направляться? Возвращаться назад, чтобы пробраться к дороге, она не станет ни за что. Остаётся только путь вперёд… Она вспомнила, как однажды дед объяснял ей, что делать, если потеряешься в лесу. И ещё как-то они эту тему проходили в школе на ОБЖ. Ксюша с сожалением подумала, что теперь не вспомнит из тех уроков почти ничего. Так. Надо вспомнить. Надо обязательно вспомнить. Дедушка говорил что-то про смолу на соснах… Вроде бы её больше на южной стороне. Как и травы. И про мхи – их больше на северной. Ещё он как-то пытался научить внучку определять север – юг по наручным часам. Больше Ксюша ничего не помнила. Впрочем, и эти знания, что она смогла извлечь из памяти, были бесполезны, поскольку сейчас не лето. А со школьной программы она запомнила только, как привлекать внимание спасателей. Обычная ерунда: трясти деревья, кричать, двигаться в одном направлении и жечь на ночь костёр. Ещё были бы спасатели и спички. О том, что ей придётся ещё и ночевать в лесу, Ксюша сейчас предпочитала не думать. Кроме того, ей опять скоро будет нужно отдохнуть: слабость и головокружение вновь напомнили о себе. * * * Лес был смешанным, но там, куда она зашла, росли преимущественно ели и сосны; землю покрывал ковёр из бурых иголок. Сил у неё становилось всё меньше – возле каждой сосны Ксюша останавливалась, хватаясь за её шершавый ствол, и делала передышку в несколько секунд, прежде чем идти дальше. И по мере того, как она пересекала хвойник, время остановок с каждым разом всё удлинялось. Вскоре лес поредел, а среди сосен начали попадаться ольхи и берёзы. Когда Ксюша, исцарапав себе ладони о колючие сосновые иголки наиболее низко расположенной ветки, которую пришлось буквально отодвигать в сторону, чтобы пройти между последними тремя густыми деревьями, выбралась на более-менее расчищенное место, до неё донёсся шум воды. Она прошла вперёд, туда, где скромно, раскинув свои хрупкие, увенчанные тёмными, чуть подрагивающими серёжками, пышные ветви, почти в идеальный ряд, стояли берёзы. Добравшись до одной из них, Ксюша поняла, что стоит на берегу лесной реки. Водная артерия была около трёх-четырёх метров в ширину, и на вид течение казалось быстрым. Это немного её удивило: насколько она понимала, для рек, протекающих в подобной местности, такие скорость и полноводность были нехарактерны. Впрочем, Ксюша решила, что это может быть следствием снегового паводка и мощных подводных ключей. За противоположным берегом находилась поляна, а после неё – снова лес. Поколебавшись, Ксения решила, что самый лучший сейчас вариант – идти вдоль по течению реки. Ведь, если рассуждать логически – должна же эта река куда-то впадать? Если этим местом является большое озеро или крупная река, то рядом с такими водными природными резервуарами вполне могут располагаться населенные или рабочие пункты. Там у неё будет возможность наткнуться на людей и попросить помощь. Только перед этим она ещё немного посидит – иначе в самое ближайшее время у неё будут все шансы рухнуть от истощения в обморок. Подумав об этом, Ксюша закрыла глаза и практически упала под ближайшей берёзой. Тёплый лёгкий ветер приятно обдувал её и успокаивал. Всё-таки взаперти ей не хватало свежего воздуха – и сейчас с наслаждением дышала. Несмотря на то, что она, преследуемая маньяком-убийцей, потерялась в огромном лесу, в этот момент ей снова стало спокойно и легко на душе. Мысли её путались, уносясь куда-то в потоках молочного вихря. Смутно Ксюша подумала о том, что в лесу ей надо будет раздобыть какой еды. Она снова пожалела о том, что сейчас только апрель: летом в лесу можно отыскать ягоды, да и, в крайнем случае, травы полно. Хотя… трава кое-где есть уже и сейчас. Хорошо – она будет питаться ею, свежими почками и пить воду из реки. Всё не так уж и плохо. На время, пока она будет разыскивать помощь, этого ей должно хватить. Выход есть всегда… Гоша сейчас бы ею гордился. Он сам был таким – из одной проблемы муж видел множество выходов и решений. Не думая больше ни о чём, она скользнула в сон… Внезапно где-то рядом раздалось негромкое рычание. Сначала Ксюша подумала, что ей это снится, но едва рычание повторилось, сон слетел с неё мигом. Обмирая от страха, она поднялась, с трудом управляясь с каменным телом, и расширенными от ужаса глазами посмотрела в сторону источника звука. Увиденное повергло её в такой шок, что у Ксюши померкло в глазах, и она уцепилась за берёзу, изо всех сил моля себя не потерять сознание. Чуть поодаль, у хвойника, на некотором расстоянии от неё, стоя спиной к ней, копошился бурый мохнатый хищник. Не спеша работая лапами, медведь что-то копал. «О боже…» Сердце забилось у самого горла, а в голове стрелой пронеслось видение её растерзанного, окровавленного тела. Неизвестно ещё, что хуже – быть до смерти замученной психопатом или съеденной заживо диким зверем. Не помня себя от ужаса, Ксюша принялась осторожно пятиться назад, шаг за шагом отходя всё дальше и дальше. Под её ногами громко хрустнули ветки. Медведь замер и начал поворачиваться… Нервы её не выдержали, и Ксюша опрометью рванула вперёд, оглушительно крича и рыдая от страха. В глазах её стояла темная пелена, а в ушах – низкое рычание, которое становилось всё ближе. Она начала задыхаться. По её щекам текли слёзы. Сердце отбивало бешеные удары. Казалось, оно было способно сломать ребра и выскочить из грудной клетки. Ушибленную левую ногу сводило, а запястье с той же стороны будто стянул наручник. Замедлить ход было равносильно смерти. Конечно, Ксюша могла назвать себя выносливой – в спортзале, куда они по вечерам ходили с Гошей три раза в неделю, она до упаду тренировалась на беговой дорожке, стремясь как удержать планку, так и достичь лучшего результата. И за то, что ей сегодня удавалось бегать, она благодарила только свою приобретённую устойчивость к нагрузкам. Но сейчас, кажется, она больше не выдержит. Справа от неё блестела речная гладь.