А что, если… Повинуясь минутному порыву и слепой надежде, что хищник не станет преследовать её в воде, а также что течение само унесёт подальше, Ксюша с разбегу прыгнула в реку. Ледяная вода обожгла, словно огонь. Она завизжала от холода, мгновенного пробравшего её до костей. На короткий миг вода накрыла её с головой, но Ксюша тут же вынырнула, интенсивно отплёвывая воду со рта и едва замечая вновь появившийся в нем привкус крови. Она жадно вдохнула и принялась загребать руками, пытаясь плыть. Вода была предельно минусовой температуры, а бьющие со дна источники, ощущавшиеся время от времени, походили на жидкий азот. Ей казалось, что каждая клеточка её тела превратилась в твёрдый лёд, и она сама скоро станет похожа на большую сосульку. От холода её конечности коченели. Прошло совсем немного времени, и Ксюша с ужасом поняла – её руки застыли так, что она едва может ими шевелить. Ей ничего не оставалось, как только со всей силы барахтать ногами, но и эти движения постепенно замедлялись и сходили на нет, поддаваясь усталости и охлаждению морозильной камеры чёрной глубокой воды. Паника пронзила её насквозь. При каждом вдохе лёгкие словно резали наживую. Объятое ледяным пламенем ослабевшее тело требовало немедленного освобождения, но течение постепенно уносило его дальше и дальше, а убийственно холодные воды беспощадно тянули его вниз. Делая нечеловеческие усилия, Ксюша как могла, старалась удержаться над поверхностью воды. Несколько раз она пыталась крикнуть, но холод парализовал даже её голос. Тело потеряло чувствительность, превратившись в каменный лёд, и уж тем более не могло повиноваться приказам мозга шевелиться, делать что-то для своего спасения. Ксюшу швыряло, словно тряпичную куклу. Несколько раз она уходила с головой под воду, преисполненная животным ужасом, что больше не выберется из ледяных объятий жидкой морозильной камеры, и каждый раз её хватало лишь на то, чтобы сделать очередной судорожный, полный жажды жизни, вдох, после чего волны вновь смыкались у неё над головой. Кислорода становилось всё меньше. Силы, полностью сегодня потраченные на побег от маньяка и от дикого зверя, загнавшего её в итоге в смертельную ловушку, иссякли. В голове потемнело. Что ж, это конец. Умирая, она почему-то вспомнила, как Гоша, бывало, приносил ей чай и еду, когда она слишком увлекалась написанием очередного сюжета и часами сидела за ноутбуком. Потом ей на ум пришёл рукописный текст, так и оставленный в доме маньяка. Она не смогла его забрать. И больше не заберёт. Как не будет и самой книги. Больше ничего. Гоше никогда не дождаться её новой книги. Ему никогда не дождаться её. Последнее, что зафиксировало её угасающее сознание – далёкий взрыв и воду вокруг, стремительно окрасившуюся в кроваво-красный. А может, это были всего лишь галлюцинации агонирующего мозга. Впрочем, всё это уже не имело значения. Глава 20 Юра Дорога была скользкой от недавно пролившегося дождя, так что Юрий вёл свою серую «Тойоту Короллу» с предельной осторожностью, внимательно смотря на дорогу и ни на что не отвлекаясь. Именно поэтому он проигнорировал оставил гудок мобильного, оповещающего о новом сообщении. Однако когда через десять минут раздался звонок, ему пришлось съехать на обочину, чтобы ответить. – Так, Гулливер в Лилипутии, – услышал он голос своего сослуживца – оперативника, Геннадия Барсукова. – Давай к четырём сюда! Это обязательно. Петров собирает. – Что? – Юра ошалело взглянул на часы: была почти половина третьего. – Да. Я вот уже из Питера возвращаюсь. А что случилось? – Труп сегодня утром нашли. В лесу, недалеко от города. Молодая девушка. – Что? – вздрогнул Юра. В мгновение промелькнувшие перед ним догадки обдали его ледяным холодом. Молодая девушка… – Ёшкин! – нервно воскликнул он. – Подожди, Гена. Как эта девушка выглядит? Какого цвета у неё волосы?! – Юр, извиняй, я тороплюсь. Вот приезжай, всё увидишь и всё узнаешь. Тело пока что у судмедэксперта, но к четырём, думаю, закончат. Ладно, пока, мне чертовски некогда! Ждём. – Гена! – заорал Юра, но приятель уже повесил трубку. – Вот скотина, – прошипел он, кидая мобильник на переднее сиденье и спешно выезжая на дорогу. Он даже не обратил внимания на то, что Геннадий опять назвал его глупым прозвищем. Юра получил после того, как принёс на работу детскую книжку, купленную для младшего сынишки Федьки (кто же был виноват, что работы в тот день почти не было, книга оказалась занимательной, а Гене, маявшемуся рядом дурью, волей-неволей пришлось стать его компаньоном по обсуждению?). Сейчас его интересовало лишь то, чей труп был обнаружен сегодня. Подгоняемый мрачными мыслями, Юрий Аркадьев увеличил скорость, (стараясь не сбавлять при этом осторожности), желая как можно скорее добраться до полицейского управления, и внести ясность во все свои тревожные опасения, подтвердив их, либо опровергнув. Но такая спешка была обусловлена не только этим. Просто по неким смутным для себя причинам он не хотел, чтобы его друг Гоша каким образом узнал бы о чём-то раньше него. Когда через двадцать минут он, шагая по мокрому асфальту, уже подходил к серой пятиэтажке, в которой работал уже почти двенадцать лет, то первым, что бросилось ему в глаза, была бело-красная машина скорой помощи, с трудом втиснутая в небольшое пространство между клумбой и одним из служебных УАЗов. Подойдя ближе, Юрий заметил у открытых задних дверей медицинской кареты столпотворение: в машину грузили носилки, на которых лежал немолодой мужчина в костюме. Носилки с одной стороны поднимал Гена, с другой – незнакомый седой, усатый и полный мужик, скорей всего, водитель скорой. Врач, придерживая капельницу, осторожно ступал рядом с носилками, перед Геннадием. Послышались сдавленные рыдания, и Юра тут же обратил внимание на источник звука: Петров, с прискорбным выражением лица, и медсестра скорой – молодая девушка в синем медицинском костюме, вели под руки женщину в сером твидовом пальто, с тёмно-рыжими крашеными волосами, подстриженными под каре с чёлкой. К лицу она прижимала платок. Гена, спрыгнув из машины, и, видимо, заметив удивлённый взгляд Юры, жестом показал ему идти на рабочее место. Поднявшись на второй этаж и зайдя в общий кабинет, Юрий молча дошёл до своего стола, и, сев за чёрное рабочее кресло, с силой откинулся на спинку. Почему-то здесь было пусто – не было даже Алёши с его постоянными звуковыми сопровождениями – стучанием по клавиатуре и щёлканьем компьютерной мышью. Юра придвинулся ближе к столу и стал бессмысленно вертеть в руках степлер, время от времени косясь на дверь. Ждать пришлось недолго. Буквально через десять минут в штаб влетел Гена. Размашистым жестом тот бросил свою темную куртку на своё кресло, пригладил руками растрепавшиеся тёмные волосы и, бахнувшись сверху прямо на верхнюю одежду, с наслаждением выдохнул – как после долгой тяжёлой работы. Но расслабляться он себе долго не позволил – через полминуты он встал, выдернул из принтера бумаги, подошёл к Юре, и положил их прямо ему под нос. – Прочитай это. Так, для небольшого ознакомления с новым делом, – отрывисто бросил он, возвращаясь к своему столу. Юрий, настороженно взглянув на коллегу, подвинул кипу к себе, но тут же отвернулся и посмотрел в сторону, пытаясь совладать с беспокойством. Впервые за всё время своей работы в полиции он испытал тревогу и трусливое желание оказаться как можно дальше от материалов нового дела, не желая вчитываться в них. Однако всё же он стряхнул наваждение и приступил к ознакомлению. Едва увидев имя и фамилию новой жертвы, Юрий тут же почувствовал, что страх улетучивается, как воздух из шарика, давая место привычной сосредоточенности, уверенности и готовности рваться в бой. По мере прочтения до него постепенно доходил смысл последних событий. – Это были её родители? – уточнил он. – Там, внизу? – Да, – подтвердил Геннадий, снова опускаясь в кресло. – Пришли сегодня подавать заявление о пропаже дочери – и тут же всё выяснилось. Тяжело им пришлось, это да. Особенно отцу – ему стало так плохо, что пришлось вызвать скорую. Да и мать, – он махнул рукой, – немногим лучше. – Мда… ужас, – прокомментировал Юра. Потом посмотрел влево, на своего приятеля: – Какие версии? – Вот это мы сейчас и будем обсуждать с Петровым, – пожал плечами тот. – Ладно. У нас ещё есть время чаю хряпнуть, а потом пойдём. * * * Спустя сорок минут, Юра и Гена вместе с остальными заняли свои места за длинным столом в кабинете обсуждений. Стол был деревянный, из темного дерева – приставленный торцевой стенкой к другому столу такого же цвета, но меньшей длиной так, что получалась буква «Т». Место за ним должен был занять Вячеслав Леонидович Петров, их непосредственный начальник и следователь, который вот-вот должен был подойти. Неожиданно за спиной Юрия раздался звук дрогнувшего стекла, после чего стук распахнувшейся деревянной форточки, и тут же шторка вздыбилась под напором холодного ветра. – А я всегда говорю – тут давно уже окна пора менять, – услышал Юра сзади комментарий Гены, управляясь со взбунтовавшейся частью окна. – Это точно, – согласился Юра, возвращаясь к столу и помогая всем собирать разлетевшиеся от резкого порыва ветра бумажные листы. Наконец, ровно в шестнадцать ноль-ноль, дверь со скрипом отворилась. – Личность найденного сегодня утром трупа установлена, – бросил Петров, входя в комнату собраний. Он был старшим следователем в звании подполковника, пятидесяти пяти лет. Полный, с выступающим брюшком, не слишком высокий – еле дотягивал до ста семидясети сантиметров – и с блестящей лысиной, вокруг которой ещё оставалось малое количество тёмных волос. Носил он всегда только костюмы, а толстое лицо с маленькими, глубоко посаженными голубыми глазками, бровками над которыми нависали домиком, когда он о чём-то задумывался, и слегка выпяченная, словно от обиды, нижняя губа придавали ему зачастую немного комичный вид. Иногда он казался растерянным, а в семейной жизни и вовсе каблуком. Юра невольно вспомнил его жену Марину – эффектную стройную пышногрудую брюнетку. Как она явилась на корпоратив полгода назад – броский макияж, тяжёлый высокий хвост, блестящее обтягивающее платье с откровенным декольте и высокие каблуки. Она была моложе него где-то лет на десять. Но в целом, Петров обладал превосходным аналитическим умом, умел работать в команде, имел неплохие способности руководителя и стратега, так что Юре нравилось работать с ним – за те два с половиной года, что Вячеслав Леонидович здесь работал, он ни разу не испытывал каких-то сложностей либо конфликтов с ним. И сейчас он, по крайней мере, полагался на него как никогда. – Итак, Александра Соловьёва, двадцать лет. Студентка медицинского колледжа. Вечером, два дня назад, возвращалась домой от подруги и пропала по дороге домой. К слову, жила Александра в десяти минутах ходьбы от дома подруги. Подруга – её одногруппница, Олеся Кречер, утверждает, что Александра ушла от неё в районе половины двенадцатого. Ничего подозрительного она не видела и не слышала – никаких криков с улицы и всё такое. Она ещё сказала, что они часто ходили так друг к другу в гости, ибо жили рядом. После того, как дочь не вернулась вечером домой и не отвечала на звонки, родители забили тревогу. Саша была воспитанной и домашней девочкой и никогда бы не стала вот так исчезать, никого не предупредив. Да и не имела привычки гулять по клубам, а парня у неё не было. Всю ночь родители безуспешно пытались связаться с дочерью, а с утра начали обзванивать всех её друзей и знакомых, также искали её самостоятельно. Проведя в поисках ещё одну бессонную ночь и утро, они обратились к нам. Как раз сегодня утром, около семи часов, нашли её труп – всего лишь в двух километрах от города, в яме с болотом. Яма эта располагалась на поляне между автодорогой и лесом, ближе к последнему, – пояснил он. – Неизвестно, когда бы её нашли, если бы парочка супругов вместе с братом жены не решили бы чуть заря выдвинуться на дачу, и тетке не приспичило бы по нужде. В общем, решила женщина найти себе местечко поукромней, да побежала поближе к лесу. – Наверное, тётя потом сходила с лихвой, – хихикнул Гена, но все вокруг на него зашикали. – Труп обнаружился на дне канавы. Благодаря низкой температуре, стоявшей эти дни, процесс разложения замедлился, и девочка сохранила, так сказать, пе-первосданный вид. Вот, полюбуйтесь, – засуетился Петров, выкладывая поочерёдно на стол снимки. Юрий глянул через плечо Геннадия. Когда тот присвистнул и слегка подвинулся, Юра смог получше разглядеть фото. Синее опухшее лицо, выкатившиеся из орбит глаза, красные от лопнувших сосудов белки. А нечто черное, свисающее изо рта, несомненно, было языком. Там, где у скул щёки были белее, жутко чернели порезы. Он еле различил свалявшиеся, словно обжеванная мочалка, тёмные волосы жертвы и багрово-фиолетовые пятна на открытом участке шеи. – Удушение? – спросил Юра, всё ещё не в силах оторвать глаз от фото. – Как раз сейчас пришли результаты экспертизы, – Петров сел за свой компьютер и начал читать отчёт. – Да – установлено, что смерть наступила в результате механической асфиксии примерно двое суток назад. Помимо этого, правая нога жертвы была сломана в трёх местах, а на щеках обнаружено несколько неглубоких порезов. Она, скорей всего, пыталась убежать от него, ломанувшись в кустарник вблизи – где, продираясь, и порезала щёки. А может, и ногу сломала от падения, убегая. Паника – плохой советчик, – с грустным выражением лица Петров пожал плечами, после чего закрыл отчёт и повернулся к ним. – Сейчас на месте преступления работают криминалисты. Ищут улики, любые. Он мог оставить там свои вещи, волосы, волокна ткани, материал перчаток, капли слюны, пота… да что угодно. Но шансов мало. Как обычно. Но уже установлено, что убил он её на той местности, где был найдён труп – уже сделанный анализ почвы под её ногтями показал соответствие составу почвы в том округе, где было найдено её тело. Скорей всего он привёз её на машине. С какой стороны он приехал? Со стороны города или леса, дорога через который ведёт от нескольких соседних деревень и дач? Где он припарковался и сколько шёл с ней пешком по лесу до места её смерти? Нам нужно изучить все дорожные камеры, которые имеются – хотя предполагаемых дорог, по которым он мог приехать, слишком много и есть они далеко не на всех. Но что смогут. Вдруг нам повезёт? И уличные камеры. Все, что есть, по тому пути до дома, где она шла. И ещё, – он понизил голос, – я считаю, нужно изучить это дело в соответствии с тремя предыдущими пропажами. – Простите, – вдруг подал голос младший оперативник-новичок, Ваня Прокопов, который до этого просто молча, даже открыв от внимания рот, слушал Петрова. – А точно ли это убийство связано с теми делами? Там ведь преступник не оставлял за собой трупов. И интервал между данным убийством и последней пропажей – он ведь куда меньше! – он дернулся и выпрямился, словно испугавшись собственной инициативы выступить с предложением, но одновременно и возгордившись этим. – Ваня, конечно, ещё пока нельзя точно связать это дело с теми пропажами. Обязательно будут рассматриваться все версии. Но сам посуди – это довольно много совпадений. Абсолютно никак не связанные между собой женщины пропадают в различных частях города вечером – одна вообще не так давно переехала сюда и, соответственно, вряд ли могла уже тут с кем-то хорошо сойтись. Это я к тому, что возможность наличия общего знакомого у всех четверых можно исключить. К тому же разные профессии, круг общения. Даже внешность. Единственное, что совпадает – все они были молодыми и «приличными», так сказать. Не проститутки, не… – Но вообще, у нас бывает и такое, что проститутки пропадают! – выступил Гена то ли в шутку, то ли всерьёз. – Барсуков, мы говорим сейчас конкретно о событиях последнего месяца, – продолжил Петров. Если за этим стоит какой-то маньяк, то на данном убийстве он, возможно, прокололся. Может, ему показалось, что за ним следят, и ему пришлось оставить труп, или – кто знает, вдруг он шизофреник? Тогда ему голоса приказали сделать так. Или обычный психопат – а эта девушка просто оказалась ему чем-то неподходящей? – А почему похитил? – спросил Иван. – Сначала не разобрался в темноте, а потом познакомился поближе и понял, что не то, ну Вань! – нетерпеливо воскликнул Геннадий.