Он собирается держать её здесь в плену. И вряд ли только в качестве соседки по комнате… – Да, – Артём, уже выйдя из комнаты, снова заглянул в неё. – Ксюша, я бы настоятельно не рекомендовал тебе дальнейшие попытки к бегству. Ты уже убедилась, что они плохо для тебя заканчиваются. В первый раз ты могла оторвать себе руки, если бы крюк оказался закреплён надежно, а во второй ты и вовсе чуть не погибла. Ксюша почувствовала внутри себя пустоту. Все. Если он упомянул про подвал, то рухнул последний шанс на то, что это всё же мог оказаться не он. Глупо, конечно – но только теперь она окончательно смогла поверить, что её похититель и спаситель – один и тот же человек. Она нервно передернулась. – Мы здесь одни. Ближайшая деревня находится только через несколько километров отсюда. Бежать через лес, полный опасностей – гиблое дело. Ты уже и сама в этом убедилась… Знай, я не могу обещать, что в следующий раз сумею быстро найти тебя, когда ты окажешься в беде, – он грустно покачал головой и с этими словами удалился. Вскоре Ксюша услышала стук и звон посуды, а следом шкворчание, и из кухни поплыл аппетитный запах жареных яиц и колбасы. Она думала о жестоком серийном убийце в маске, похитившем её, и о том, что он с ней сделал. А затем вспоминала заботливого и доброго мужчину, который вытащил её из недр реки и ночами не спал, беспокоясь о её самочувствии. Мужчину, в котором Ксюша нашла вчера поддержку и защиту. А теперь оказалось, что и тот, и другой, оказался одним человеком. Самым обычным человеком по имени Артём (если он, конечно, назвал своё настоящее имя). Маньяк и спаситель. Невероятно. Всё это напоминало какой-то фарс. Разве так может быть? Это же просто фантастика. Может, она просто до сих пор не проснулась? Будет держать её здесь… И Ксюша разразилась истеричным хохотом, перемешивающимся всхлипами и надрывными рыданиями. Глава 25 Позже, возвращаясь к этому разговору, Ксюша с сожалением понимала, что Артём был прав – как ей снова пытаться бежать, она совершенно не имела понятия. Без оружия в лес она никогда больше не сунется, а где его держит маньяк, чтобы незаметно стащить и удрать, понять ей так и не удалось. К тому же навыки по части стрельбы у неё были близки к нулю. У её подруги Аниты были друзья, к которым они ещё в студенческие ездили в гости на дачу, и там они проводили соревнования по стрельбе из пневматики, и все, чего Ксюше удавалось достичь – это изредка попадать в саму доску с мишенью. В плане познания механизма огнестрельного оружия было не лучше. Она понимала, что перед тем, как выстрелить, нужно спустить предохранитель. Но где он находится и как это сделать, она тоже постоянно забывала. Правда, кое в чём Артём слукавил. Если даже этот дом и находится на большом расстоянии от людских поселений, то где-то относительно неподалёку должна быть дорога, по которой он приезжал и уезжал. Об этом она задумывалась ещё во время того рокового побега. Но она уже не так надеялась на этот путь: до основного шоссе могло быть немалое расстояние, которое придётся преодолевать пешком. А это означало, что она снова могла оказаться в лесу с медведями и волками. На такое Ксюша больше ни за что не пойдёт – слишком свежи были ещё страшные воспоминания. О том, чтобы попытаться угнать машину Артёма, не могло быть и речи – хотя бы потому, что Ксюша не умела водить. К тому же она не решилась бы в ближайшее время нападать на него. Во-первых, это не имело никакого смысла: если она сможет даже убить его, то не факт, что она точно сможет найти спрятанное в доме оружие, и тогда ей придётся либо без всякой защиты вновь бежать через лес, рискуя быть съеденной, либо жить здесь и смиренно ждать, пока её найдут. Вот только если этого не случится до середины осени, она просто умрёт голодной смертью. А во-вторых – Ксюша боялась причинять ему вред. Тогда она решилась на это, потому что у неё не было выбора – иначе бы она не выбралась. И сейчас даже поражалась тому, что у неё хватило на это смелости и сил. Честно признаться, Ксения до сих пор опасалась мести с его стороны за избиение деревянным обломком. Но в другой раз ей может повезти меньше, и тогда в ответ Артём снова привяжет её. Ил убьёт. Когда-нибудь она обязательно придумает стоящий план. Сейчас же она чисто физически не смогла бы далеко убежать, так как всё ещё была слаба. Хотя благодаря тому, что он продолжал давать ей лекарства, температура больше не поднималась, кашель исчез, а дышать она стала совсем легко, последствия столь тяжёлой формы пневмонии в виде астенического синдрома дали о себе знать. Дни она проводила в постели, читая второй раз в своей жизни роман Джона Фаулза «Волхв», найденный у Артёма, и вставала лишь по необходимости. Он по-прежнему готовил еду, грел для неё воду в кастрюле и разбавлял её холодной из-под крана, чтобы она могла нормально помыться. Когда ей приходилась посещать ванную, по пути к ней она твёрдо старалась не смотреть по сторонам, не желая видеть то самое помещение, в котором она провела первые, наполненные болью и ужасом, самые страшные дни у маньяка. Ходила она, к слову, пока что только с поддержкой Артёма. Однако кое-что вызывало у неё сильнейшее отвращение. Ксюша старалась не вспоминать об этом, но каждый раз, когда она думала, кому принадлежит надетая на неё чёрная футболка, чётко работающее воображение тут же рисовало в красках, как Артём, находясь в ней, мучает очередную жертву, а затем убивает, и капли его пота смешиваются с брызгами крови несчастной… От такой картины Ксюшу передергивало, как от прикосновения к холодному, влажному слизню, а её тело начинало жутко чесаться и трястись от отчаянного желания хотелось скинуть проклятое облачение убийцы. * * * Однажды после обеда Артём уехал, сказав, что вернётся в ближайшее время (Ксюша отметила, что перед отъездом он тщательно запер входную дверь). И тогда она, чтобы избавиться от ненавистной футболки, решила поискать в доме свою одежду, в которой и попала сюда, понадеявшись, что похититель сохранил её. Сначала она с некоторой опаской начала рыться в шкафу, с ноткой брезгливости перебирая висевшие на плечиках старые куртки, толстовки и свитера, коих оказалось не так уж много. Осмотрев пространство под ними, Ксюша, притащив стул и встав на него для большего удобства, приступила к изучению верхних ящиков, но и там не обнаружила ни своей белой блузки, ни джинсов, ни даже куртки. Она уже собралась проверить ящики письменного стола, а после неизбежно смириться с тем, что ей придётся обыскивать и комнату своего изначального пребывания в плену, как вдруг вспомнила, что увидела рядом с этим столом, подглядывая в замочную скважину перед тем, как осуществить побег. Ксюша ощутила, как, взорвавшись в груди и разливаясь до самых кончиков пальцев, в ней пробежала волна смеси возбуждения и страха одновременно. Чувствуя, как пересохло во рту, она робко посмотрела себе под ноги, на ковёр, под которым её тюремщик прятал некий альбом. Ксюшу пугало, что она может там увидеть. Однако у неё внутри взыграло неожиданное и глупое любопытство. Чувство опасности и интерес вступили между собой в немую борьбу, каждое стремясь привести в свою пользу более убедительные и веские аргументы. «Не лучше ли будет не знать и не видеть, что там находится?» Внутренняя интуиция подсказывала Ксюше, что там, внизу, нет ничего хорошего. «Однако как можно знать это наверняка, не проверив?» А ещё – там может оказаться информация, которая поможет ей составить план своего спасения и вычислить слабые стороны убийцы. Последний аргумент показался Ксении убедительным. Дрожа, она наклонилась, вытянула руку вперёд и откинула край ковра. Тканое изделие легко поддалось, и её взору предстали такие же ровные и гладкие, как на всех открытых участках пола, деревянные доски цвета венозной крови – только чуть менее выцветшие. Ксюша присмотрелась к ним, и, не обнаружив никаких определённых знаков, начала нажимать на каждую поочерёдно, с разных краев, пыталась подцепить их и даже сдвинуть. Но успеха она так и не добивалась. «Наверное, он мог пользоваться специально приспособленной для этого отмычкой. Может, тоже пойти и поискать что-нибудь, позволяющее подцепить одну из досок?» Ксюша уже готова была подняться и пойти на поиски, как край доски, на который она опёрлась рукой, вдруг резко провалился вниз, а второй край наоборот, тут же взлетел вверх. Она вскрикнула от неожиданности и тут же пугливо начала озираться по сторонам. Убедившись, что рядом никого нет, она, ощущая, как сердце гулко отбивает удары, изловчилась и вытащила доску целиком. Ксюша запустила руку в образовавшуюся нишу и нащупала плотный предмет. Проведя пальцами по его поверхности, она обнаружила, что та была матовой и очень напоминала клеенку. Тетрадь? Дневник? Может, он описывает в нем все совершенные убийства? Ей стало ещё страшнее, но одновременно усилилось и жгучее любопытство. Закусив от волнения нижнюю губу, Ксюша осторожно вытащила вещь на свет. Это оказалась толстая общая тетрадь бордового цвета, с плотной картонной обложкой, наружная поверхность которой на ощупь походила на клеёнку. Такие, она помнила, выпускали ещё в восьмидесятых – девяностых годах. Однажды, будучи совсем маленькой девочкой, Ксюша заинтересовалась увиденными ею двумя подобными у мамы. Девяностошестилистовые, разлинованные в клеточку, с синей обложкой в размывчатую голубую полоску. Одну, как объяснила ей тогда родительница, она использовала в качестве журнала для учета выплат коммунальных услуг; а вторая была совсем чистой – впоследствии Ксюша забрала её себе, и ещё долгое время тетрадь служила ей альбомом для рисования. Она ещё раз взглянула на ту, что держала сейчас в руках. Может, в ней и было около сотни листов, но на вид и ощупь она казалась очень пухлой. Даже можно было сказать, распухшей. Вздрогнув от непонятного порыва сквозняка, Ксюша раскрыла тетрадь на середине. Ей хватило пары секунд, чтобы заметить это. Взвизгнув от ужаса, она выронила тетрадь, словно та была куском разлагающейся плоти, внезапно оказавшимся у неё в руках. Та упала на пол, открытая всё на том же развороте, что смотрела Ксюша. Сидя сейчас на ковре, и чувствуя, как у неё немеют нижние конечности, а горло перехватывает от страха, отвращения и жалости, где-то на задворках её сознания промелькнула мысль, что нужно немедленно вернуть эту жуткую тетрадь на место, не смотря больше в ней ничего, и никогда впредь не открывать. Но две фотографии, глядевшие со страниц, безжалостно притягивали её взгляд, словно магнит. С трудом дыша и сжав пальцы в кулаки, чтобы унять сильную дрожь, Ксюша всё сидела, не в силах оторваться от рассматривания того, что лежало перед ней. На первой странице была фотография молодой девушки. Лицо её было искажено гримасой безумного ужаса, но, даже несмотря на это, можно было без труда заметить, что эта девушка была очень хороша собой. Цветное фото без труда передавало насыщенный, тёмно-каштановый оттенок её блестящих длинных волос, красивыми локонами спадающими по плечам. У девушки были правильные черты лица, пухлые розовые губы и молочно-белая кожа. Она была запечатлена по бедра, и то, что шикарный алый топ, по виду, из шёлка, был частью вечернего платья, легко угадывалось по линии талии и дальнейшему расширению юбки. А от того, что красавица плакала, она удивительным образом делалась ещё прекраснее, словно была актрисой из фильма о трагической любви. Под фото была сделана надпись от руки «65». А второе фото… Переведя взгляд на него, Ксюша снова почувствовала приступ дурноты. То, что осталось от девушки, нельзя было назвать красивым. Породистое утончённое лицо превратилось в запечённую чёрно-коричневую бесформенную массу. Пустые дыры месте рта и носа, вытекшие глаза и ни следа от шикарных волос на голом черепе. Но сожжение было не единственным, что сделал с ней садист. Левое плечо трупа заканчивалось отвратительными красно-бордовыми лохмотьями – наверное, так и выглядит зажаренная открытая рана. На некоторых участках мяса, оставшегося на месте отрыва, блестела кровь. С обеих сторон вокруг грудины торчали толстые металлические штыри, обугленные и окровавленные на участках, прилегающих к телу. В голову стремительно ударила чернота, а в следующий миг Ксюша обнаружила, что лежит на полу. Всхлипывая и сотрясаясь от рыданий, она старалась дышать как можно глубже, чтобы её не стошнило прямо здесь, и стараясь отогнать от себя чётко стоявшее перед внутреннем взором видение, где Артём мучает несчастную девушку, наслаждаясь её криками, мольбами о пощаде и предсмертной агонией. Когда головокружение улеглось, Ксюша, утерев слёзы тыльной стороной ладони, дыша с трудом и стараясь не смотреть на фото убитой девушки, брезгливо двумя пальцами перелистнула тетрадь на самое начало. Она сама не знала, почему стремится найти в ней что-то ещё – некая сила, похожая на смесь извращённого любопытства, необъяснимой надежды и желания доказать себе свою выдержку и силу, будто толкала её идти дальше, несмотря на реакцию на то, что она увидела, и что может увидеть дальше. Первое фото в тетради альбоме было полароидным. На нем была изображена шедшая в толпе девушка, одетая по моде девяностых годов – широкие брюки и мешковатая полосатая футболка. На голове у неё красовалось каре с высокой взбитой челкой. Ксюша невольно подумала, что похожей на неё в своей книге она изобразила мать Алёны – правда, та в молодости любила именно жёлтые футболки и кофты. На следующем фото (Ксюша инстинктивно затаила дыхание) девушка лежала на траве, а всё её туловище было усеяно кровавыми пятнами с зияющими провалами в их центре. Бурая кровь орошала траву рядом с телом, рядом валялся рюкзак. Лицо искажала жуткая предсмертная гримаса. Под фото с ещё живой несчастной стояла цифра «3». Ксюша быстро пролистнула несколько страниц вперёд, мельком отмечая фотографии слева. Несколько страниц подряд шли те, что так же были сделаны полароидом. Потом пошли обычные, стандартного размера 10Х14. Ксения заметила одну особенность: на одних «живых» фото жертвы снимались убийцей незаметно, во время прогулки на улице или нахождения в иных местах, на других же они, корчащиеся от ужаса, были уже похищены и связаны своим мучителем. Такие фото Ксюша тут же перелистывала – но, чем дальше по страницам она продвигалась, тем чаще ей встречались именно изображения второй категории, и в конечном итоге безобидные фотографии исчезли вообще. Все погибшие были молоды, красивы и полны сил. Ксюша испытывала сильное желание отшвырнуть этот гадливый фотоотчет убийств подальше от себя. Еле как она заставила себя открыть последние «заполненные» страницы. Её фото там не было. Самым последним оказалось изображение мёртвой девушки, почему-то оказавшееся на странице слева. Едва поняв это, Ксюша тут же охнула и отвела глаза, но её мозг успел зафиксировать жуткую картину: выпученные от ужаса глаза и огромный вываленный изо рта язык. Тошнота вновь усилилась. Последний рывок. Покачнувшись, она передернулась и перевернула страницу назад – раз, потом другой, моментально ставя ладонь перед правой половиной тетради. Выдохнув, Ксюша с несчастным усталым видом подняла глаза на потолок. Всё верно. Сначала оказалось фото блондинки, потом – брюнетки. Она была практически уверена, что эти девушки и стали предыдущими жертвами монстра – незадолго до неё. Это их изуродованные до невозможности тела она видела тогда в подвале. И ведь после неё он убил ещё одну. Видимо, торопился и не успел сфотографировать бедняжку перед убийством. Только после… Задумавшись, Ксюша опустила взгляд вниз, позабыв о том, что находится перед ней, и тут же увидела на правой странице фото тела брюнетки: кровавая масса, сползающая с костей. Было похоже на действие кислоты.