Расплатившись, они вышли через стеклянные двери на улицу. Несмотря на то, что это был так называемый центр города, да ещё час пик, та была наполовину пустой. Автомобилей на дороге, которую они сейчас пересекали на светофоре, было совсем мало. Холодный ветер ледяными, похожими на смерть руками, пробирался прямо под куртку, а небо нависало тяжёло-серой ватой – казалось, вот-вот пойдёт дождь. В который раз за пребывание здесь Гоша испытал ассоциацию Сертинска с заброшенными городами-призраками и их аналогами из фильмов ужасов, где жителей терроризировали различные потусторонние силы. Но это, разумеется, было глупо – ведь городок, в котором они сейчас находились, несомненно, был живым, хоть и малолюдным. А может, всё дело было в душевной пустоте и не отпускающем чувстве подавленности, которые стали теперь его постоянными спутниками. Сейчас он точно знал лишь одно – этот мрачный городишко полностью отражал внутреннее состояние. Пошёл мелкий, смешанный с дождём, колючий снег. Подгоняемый ветром, он больно бил в лицо, с изрешеченным стуком ударялся об асфальт, тротуар, лавочки, миллионами частиц. Гоша, накинув капюшон, посмотрел вправо и увидел, что Юра быстро шёл вперёд, подняв воротник своего пальто и насупленно глядя прямо перед собой так, словно, вдохнув отравленный разлагающейся тоской воздух, он тоже сделался её частью. Он сунул замёрзшие руки в карманы и тут же нащупал в правом из них до боли знакомый предмет. «Опять эти ключи. Как будто они могли что-то исправить…» – Скорее, скорее, – бормотал Юрий. – У нас сегодня ещё куча работы перед завтрашним парадом. – Парад? Вы всё-таки собираетесь его проводить? – невольно вырвалось у Гоши. Действительно – то, что в мире по-прежнему происходят такие обычные и такие по-старому знакомые вещи, как празднование очередной годовщины Дня Победы, на данный момент показалось ему совершенно невероятным. Когда они проходили мимо доски объявлений, расположенной на боковой стороне пластиковой будки ожидания на автобусной остановке, в глаза ему, словно подтверждая недавние мысли, бросилось фото его жены, висевшее там одновременно с изображениями ещё двух пропавших женщин. Ветер трепал края частично отклеившегося с крайнего листа с фотографией строгой темноволосой девушки, отчего они беспомощно трепыхались, как когда-то это делала та, что сейчас смотрела на них пустым, рассеянным взглядом. Так же, как Ксюша на той видеопленке. Почувствовав внутри обжигающую волну боли, Гоша поспешно отвёл взгляд и ускорил шаг. Юра сделал это одновременно с ним. Георгий не сомневался, что и он видел сейчас все эти фото. – Ну, в общем, п-парад… Да. Будем проводить, – запинаясь, скороговоркой выпалил тот. – П – правда, сейчас это всё будет т-труднее, п-потому что соп-п-п-ряжено с н-некоторыми последствиями… Он передернулся – то ли от холода, то ли от чего-то ещё. – Последствиями? Ты говоришь о… о похищениях? – прокричал Гоша, морщась от прилетающего ему в лицо снега. – Д-да. Все эти гуляния – я н-не знаю, как мы будем их… Официально мы пока н-не заявляли, но… Понимаешь, люди боятся. П-после того, как похитили… Ксюшу, – он на мгновение сгорбился, будто боясь, что ему прилетит особо большим снежком, – в городе пошёл с-слух о маньяке. – Не может быть. Наконец-то. И это после стольких лет, – проворчал Гоша себе под нос. – Особенно если учесть, что она в-всё-таки писатель. Это ведь… ты сам знаешь, какое это дело п-получило огласку. А, кроме того, это п-плохо тем, что нам теперь остаётся ещё м-меньше надеяться на успех в пр-роведении засад. Мы постоянно сейчас по в-вечерам запускаем по б-безлюдным тёмным улицам д-девушек, которые н-на самом деле наши сотрудницы. Однако никакого толку н-не было… А сейчас, когда пошла такая т-тема, маньяк может с-стать ещё осторожнее… – Да прекрати ты уже трястись, в конце концов! – не выдержал Гоша. – Мне ведь тоже холодно! Крикнув это, он тут же подумал, что данная претензия к другу была несколько глуповатой и несправедливой – ведь каждый организм обладает сугубо индивидуальной реакцией на те или иные факторы. Просто сейчас Георгий ничего не мог поделать с накопившимся внутри раздражением. – Мммда, долбаный снег! – застучал зубами Юра. – Может быть, тебе пора уже начать носить одежду по сезону? В мае не всегда бывает тепло, – снова съязвил Гоша. – И вообще, как ты на задания ходишь с такой выдержкой? Всё-таки в этот отвратительный час его бесило действительно всё, начиная от дерьмовой погоды и заканчивая жалким видом товарища капитана Аркадьева с его пессимистичными речами. * * * Снег кончился так же быстро, как и начался, сменившись проблесками солнца, делающего упорные, но слабые и, несмотря на все усилия, видимо, обреченные на провал попытки прорвать себе место в плотной серой вате облаков. – Слушай, пойдём со мной. Ненадолго. Буквально на полчаса. Я ещё… ммм… не всё сказал. Как, кстати, твоя работа? – нарочито-нейтральным тоном поинтересовался Юра, когда они уже подходили к входу в полицейское управление. – Нормально, – несколько удивлённым тоном ответил Гоша, взглянув на него. Тот, как ему показалось, явно нервничал, будто хотел поговорить сейчас совсем о другом, но по некоторым причинам не решился и спешно завёл разговор на постороннюю тему. – Как Игорь Антонов? – Замечательно. Он молодец. Помогает. И даже во многом, – честно признался Георгий. Если что-то у него сейчас оставалось – то только «Сфера». Всё время, не посвящённое расследованию, он отдавал делу, работая, сцепив зубы, сосредоточенно, напряжённо и более жестко, чем раньше. А когда ему становилось совсем плохо, то он отправлялся в тренажерный зал, где яростно и усиленно занимался до тех пор, пока не выдохнется полностью, чтобы, выплеснув там всю свою злость и боль, продолжать жить дальше и действовать с холодной головой, не позволяя эмоциям брать верх. И по большей части времени, ему это удавалось. – Да, Антонов такой, – согласился с ним Юра, входя внутрь здания. Гоша кивнул. Их с Игорем дружба началась ещё во время учебы в университете. Именно бывший однокурсник поддержал его в основании собственного дела. Он даже невольно улыбнулся, вспомнив декабрь две тысячи восьмого года. В то время, когда все нормальные люди готовились к празднованию Нового года, они с другом проводили целые дни, расчищая захламлённые и покрытые пылью кабинеты и комнаты небольшого двухэтажного здания бывшего туристического агентства, которое на тот момент стало первым адресом «Сферы». Таковым оно и оставалось ещё два с половиной года – вплоть до тех времен, когда Георгий, благодаря продуктивной и успешной совместной работе с отобранным им коллективом, смог наконец существенно улучшить условия. Пока они поднимались на второй этаж, Гоша заметил, что его спутник как-то странно ссутулился, словно продолжал испытывать холод. – Юра, ты чего весь сжался? Мы уже давно не на улице, – придирчиво взглянув на него, поинтересовался он. – Да… ай, – отмахнулся друг, открывая дверь кабинета. Внутри всё было по-прежнему. Двое коллег Юрия – молчаливый Алексей и остряк Гена Барсуков сидели у бокового компьютера, и Геннадий бурно что-то комментировал, прервавшись на секунду только для того, чтобы поздороваться с ними. Молодой белокурый Иван Прокопов сидел за своим заваленным документами столом, лихорадочно перебирая их в поисках чего-то определённого. На столе Юры лежала газета, брошенная так, что заголовок отлично просматривался. Заметив направление его взгляда, хозяин рабочего места, быстро пройдя вперёд, загородил обзор, спешно свернул таблоид и суетливо засунул его в подставку для документов, однако Гоша успел прочитать громадный заголовок, пересекающий первую полосу жирными чёрными буквами. «БОЛЬШАЯ ТРАГЕДИЯ «СФЕРЫ». КАК ГЕОРГИЙ КАРАСЁВ ПЕРЕЖИВЁТ ГИБЕЛЬ ЖЕНЫ ОТ РУК МАНЬЯКА-УБИЙЦЫ?» – Забей, – буркнул Юрий, взглянув на его лицо. – Пишут всякую фигню, как обычно, лишь бы что написать. Ты же знаешь, как это бывает. Кстати, а что с «ЛК»? – быстро сменил он тему. – В этой же статье пишется, что у них сейчас серьёзные проблемы из-за налоговой полиции. – Да, есть такое, – признал Георгий. – Баловались контрафактными тиражами, и вот, – в знак подведения итога он поднял брови вверх, сжал рот в ухмылке и кивнул головой, показав что-то вроде философского вида. – Кошмар! Не буду спрашивать, как это случилось… – И не надо. – … Но это, чёрт возьми, неплохо, для вас очень даже неплохо. Да это хорошо! Да и… я читал, что вы за последнее время здорово преуспели. Гоша промолчал. В этом невыносимые журналисты оказались полностью правы. Он хотел бы считать следствием этого главным образом успешность последних проектов, но в то же время с горечью осознавал, что шум вокруг похищения Ксюши послужил «Сфере» своеобразной пиар – акцией. Сейчас он готов был отдать весь полученный успех и прибыль лишь за то, чтобы отмотать время до момента, когда они только собрались переезжать в этот ублюдский город, и с ней всё было хорошо. И в этот раз Георгий ни за что бы не стал увозить жену в Сертинск и бросать там одну. Пусть даже пропали бы все его планы… Раньше он гордился своей амбициозностью, благодаря которой всегда продолжал идти к поставленным целям, добиваясь каждый раз всё большего, но теперь не мог думать о данном качестве без отвращения, зная, что именно из-за него любимая жена оказалась в опасности. – Чел, да этот план по рассаде ветеранов – полный отстой! – послышался громкий возглас Барсукова. – Рассада – это помидоры, огурцы, и прочее, что потом выращивают на огороде, – монотонно и несколько рассеяннно произнёс Иван, продолжая раскапывать завал на столе. – Да однофигственно, Ваня. – Ты только посмотри на эту муть! И ограждения! О боги! Лёха, с этим надо что-то делать, как-то менять, ну скажи хоть ты… Гоша отвернулся от полицейских, окончательно потеряв интерес к теме их обсуждения. В последнее время он бывал тут так часто, что остальные оперативники уже привыкли к нему и общались между собой в его присутствии как обычно, словно он был ещё одним их коллегой. – Так. Ты вроде ещё хотел что-то сказать? Так говори уже, – переключился он на друга, который уже успел сесть за свой стол и теперь нервно поглядывал по сторонам, будто что-то ища. – Что? – встрепенулся Юра. – Ах да. Да… Облизнув губы, он наклонился вперёд и взял в руки карандаш. – Да. В общем… С момента похищения Ксюши прошло три недели. И… Я знаю, тебе это не понравится, но… Блин! – он начал стучать кончиком карандаша в виде стирательной резинки по столу. – Короче, Петров распорядился прекратить в лесах поисковые мероприятия. – Что? – поразился Гоша. – С чего бы? – Ну, он… он считает, что всё это уже… не имеет смысла. Типа нецелесообразно. Прошло много времени, появились другие дела, к тому же ещё парад… А недавно тут на него начал наседать Глазин, глава администрации, насчёт своего сыночка, который в нетрезвом виде сел за руль и сбил девушку. Требует отмазать. А дело Ксюши… ну… Я думаю, он просто боится придавать ему большую важность, потому что им и похожими случаями заинтересовался следком, и может быть, Петров и наш главный начальник очкуют, что они тогда полностью заберут дело и выкинут полицию из расследования. А если там действительно замешан маньяк, то и вся слава им, как это обычно бывает. Но это лишь мои предположения… Погоди, Гошан, ты куда? – закричал он, в то время как Георгий, сжав зубы от молчаливого гнева, быстрым шагом направился в кабинет следователя. – Да подожди ты! – Юра выбежал в коридор вслед за ним. – Не ходи к нему! – Ну почему же. Сообщу, что ему и его начальнику больше не стоит скрывать истинное положение вещей в этом долбанном городе, потому что я сегодня же пойду к тем, кто найдёт на них управу! Сообщу, что они вместо настоящей работы занимаются прикрытием очередного мажора. И плевать мне, чего они лишатся – славы, должности или своих погонов! – Да стой! – заорал Юрий. – Петрова вообще сегодня здесь нет! Гоша остановился так резко, что друг буквально налетел на него, но он, почти не придав этому значения, так же быстро поспешил в обратную сторону. – Да и ладно. Значит, сразу обращусь к вышестоящим. Вот прямо сейчас поеду. – Гошан, умоляю, не лезь ты так в это! Петров и так возмущается, что ты слишком активно вмешиваешься в ход расследования! – Да? Что-то я не вижу никакого хода. Так, небольшое ползание, – съязвил Гоша, быстро сбегая по лестнице на первый этаж. – Ну… Блин! Гоша! Я всё понимаю. Конечно, ты злишься. Да, для тебя найти её сейчас важнее всего. Но для него… Понимаешь, дело никто не брал на личный контроль. И просто так его вряд ли посчитают для этого достаточно основательным! При всём сожалении – Ксюха не важный государственный агент и не политик. – А я думал, писатели тоже важны. – Да, просто… Я знаю, как это бывает. Да не беги ты так быстро! Миновав холл, Гоша вышел через парадную дверь и стремительным шагом поспешил по двору, едва успев увернуться от столкновения с каким-то стариком. Юра бежал за ним, пытаясь сбивчивыми намёками намекнуть ему, что дело Ксюши не является особо приоритетным для местной полиции. Георгий понял это. Как и то, что товарищ пытается подобрать для этого объяснения менее обидные слова. Однако ничего не мог поделать с бешенством, колотящим тело напряжением во множество тысяч вольт.