И не считал себя в этом полностью неправым – в конце концов, они действительно могли бы проявить большее рвение и к её поискам, и к вычислению маньяка! – Все слишком заняты. Появляются другие происшествия, их тоже надо расследовать. Где-то там, где-то тут. Жизнь продолжается! – Что? – Гоша вдруг убавил шаг. – Эээ, то есть, я не в том смысле… Ё-моё! Я не говорил, что она… Не имел в виду… – Гоша, остановившись и повернувшись к нему, заметил, что взгляд друга снова заметался по сторонам. – В общем, я хотел сказать, что искать её где-то в бесконечных лесах не особо продуктивно. Стой, не ори! Послушай, – он взял его за плечи. – Все ближайшие уже проверили! А так – мы же так и не знаем, куда он вообще её увёз! Может, и в другую область. «Искать здесь больше нет толку..» Выдохнув, он отпустил Гошу, и прибавил: – Ещё он, возможно, не хочет его спугнуть. О нем и так пошёл слух. Если маньяка будут слишком активно разыскивать – тот снова заляжет на дно, или вообще уедет из города. – А если его при этом вдобавок разыскивать еле как, то он почувствует безнаказанность и окончательно распоясается. Ждите тогда через пару месяцев ещё одну пропажу. А может, и не одну. С этими словами Гоша, не желая больше ничего говорить, отправился в сторону парковки. Дойдя до неё, он уже нажал кнопку разблокировки, когда услышал позади себя шаги. Георгий обернулся, намереваясь сказать Юре, что их разговор окончен, но уже готовые сорваться с губ слова застряли у него в горле, когда он обнаружил, что перед ним стоит сгорбленный пожилой мужчина. Старик был одет в драповую куртку защитного цвета, по виду далеко не новую, а на голове сидела криво натянутая старая кожаная кепка. Он был худым и не слишком высоким. А кроме этого, Гоша заметил, что неизвестный выглядел очень несчастным. Всё в его облике буквально кричало от отчаяния: сгорбленные, будто непосильной ношей, плечи; многочисленные морщины, прорезающие лицо; выцветшие то ли от старости, то ли от глубокой скорби бывшие когда-то голубыми глаза, на дне которых плескался океан бессильного безумия. – Простите, я могу вам чем-нибудь помочь? – на всякий случай как можно более чётко и внятно спросил старика Гоша, зная, что в таком возрасте у многих уже наблюдаются проблемы со слухом. – Я знаю, кто вы, – продребезжал в ответ старик. Голос его, ослабший, звучал надрывно и взволнованно. – Вы – Георгий Карасёв, хозяин издательства «Сфера», – он на мгновение прервался, и уже тише добавил: – муж пропавшей здесь три недели писательницы Ксении Архипкиной. Я… я… У меня случилось то же самое. Моя дочь, Оля, пропала в марте. Вы, наверное, слышали такое. Они же везде вместе с вашей Ксюшей… Везде… Тут Гоша понял, кто он. Несчастный пожилой мужчина, всё время приходящий в полицию и спрашивающий, когда же найдут его дочь – это о нем рассказывал Юра. Тогда ему стало жаль несчастного отца – как сейчас уже он сам стал объектом, вызывающим подобные чувства у других. Дочь его, предыдущая жертва… Кажется, та работала в ветеринарной клинике. Ну конечно! Он – тот самый старик. И это с ним сейчас Гоша едва не столкнулся, в гневе покидая полицейское управление. Глядя на него, он вдруг вспомнил Ксюшиного дядю – такого же старого и съеженного, словно на пронизывающем ветру, от неожиданного горя. – Я… Михаил меня зовут. Миша, можно просто Миша, – запинаясь, начал представляться дед. – Ничего, если мы будем на «ты»? Я просто думал, мы можем… учитывая то, что случилось у меня и тебя… Он слегка покачнулся, и Гоша, испугавшись, тут же постарался придержать старика, однако тот, жестами показав, что всё нормально, выпрямился и продолжил: – Я пошёл сейчас за тобой, потому что слышал, как Юрий Александрович кричал, что у них нет времени расследовать похищения наших родных. Мою дочку давно уже не ищут… и всё бесполезно, от них ничего не добьёшься, – в глазах собеседника появились слёзы. – И жену твою, как я понял, тоже. – Миша… Михаил, послушайте… – Георгий хотел было успокоить его, сказать, что полиция старается найти его дочь, как и Ксюшу, а с обвинениями он сегодня погорячился, но вдруг почувствовал опустошённость, и все лживые слова, которые он так и не произнёс, мигом вылетели у него из головы. Устало прислонившись к дверце автомобиля, он непроизвольно вздохнул. – Они даже решили прекратить обыскивать леса, – вырвалось у него та самая фраза, которая сегодня задела его больше всего, взбаламутив своей окончательностью у него внутри зловонное и кипящее мутное болото. По непонятным причинам, она прозвучала для него так, будто уже определяла всё. – А вот насчёт этого я бы тоже хотел кое-что сказать, – прокаркал дед. – По моей Оле. Когда я перестал надеяться на них, – он с презрением кивнул в сторону рядом стоящего здания, – мы с Рашидом начали действовать сами. Это Олин брат по матери – сын моей жены от первого брака. Мы с ним начали собирать народ. Нас поддержал много кто из родни, включились помогать. К Евстафьевым сходили, родителям Ани, которая перед дочкой пропала – они на окраине города живут сейчас. И те тоже захотели присоединиться к поискам. Потом мы стали ходить по людям, объяснять им, просить помощи, уговаривать не оставаться равнодушными… Многое Рашид сделал, спасибо ему. Это он что-то организовывал в этом, как его… интернете. Печатал там, давал объявления – часть из них мы потом так поклеили… И в итоге мы создали это, ну, движение… – Вы создали волонтёрское движение по розыску пропавших? – догадался Георгий, почувствовав к старику невольное уважение. – Да, его! И у нас есть люди, которые действительно ходят, ищут. По всему городу, в лесах, даже в ближайших деревнях. Мы… мы не собираемся сдаваться, верно? Ты, я, родители Ани. Мы должны найти наших близких. Гоша кивнул, чувствуя, как к горлу подступает тугой комок. Михаил на самом деле говорил крайне важные вещи. И что ещё более впечатлило его – озвучивал их общие мысли. – Знаете, вы… большие молодцы, – искренне сказал Георгий, спрашивались с собой. – Я хочу сказать – я тоже пытаюсь разобраться во всем этом. Найти его. Того, кто всё это совершает. Найдём его – найдём и всех. Сказав это, он почувствовал как внутри разгорается огонь ярости, подогревая стремительное желание немедленно действовать, всеми силами приближая высказанное им вслух желание. – Знаете, – повинуясь пришедшему вдохновению, сказал Гоша. Несмотря на просьбу Михаила перейти на «ты», он всё же не мог обращаться так к человеку намного старше себя. – Позвольте предложить вам поехать со мной в Питер. Мы с вами вдвоём пообщаемся с одним хорошим человеком. А потом он попробует доказать кому надо необходимость тщательного проведения расследования дел о пропажах моей жены и вашей дочери. А потом ещё поговорим о вашем движении. Может, и я чем-то смогу помочь. Вы ведь правильно сказали, – голос его зазвенел. – Мы не собираемся сдаваться. Глава 29 – В романе Джека Лондона про Мартина Идена у главного героя был непростой путь к его признанию как писателя. У тебя тоже, Ксюша? Она вздрогнула. Не хотелось бы, чтобы её сравнивали с героем, покончившим с собой. Пусть даже и прославившимся в итоге автором. Дело было утром, через день после того, как Ксения призналась ему, чем занимается в жизни. Только сегодня за завтраком, после того, как он в молчаливой задумчивости приготовил им яичницу с поджаристым хлебом и кусочками помидоров, Артём впервые с того вечера заговорил с ней. Вчера он уехал рано утром – Ксюша, тогда ненадолго проснувшаяся от звука его шагов, обнаружила, что было темно – и отсутствовал весь день, вернувшись, как она поняла, посреди ночи. Этот день Ксения провела в ужасной тревоге, не находя себе места и раздумывая, куда и для чего мог поехать Артём. Воображение рисовало страшные картины, где он подкарауливает Гошу возле подъезда их новой квартиры, у центрального входа «Сферы», следит за его машиной и внезапно нападает посреди безлюдного поля где-нибудь под Сертинском, стреляя по колёсам, а затем по вышедшему хозяину… Или похищает его и часами мучает в подвале. Каждый раз, представляя, что это может происходить именно в настоящий момент, у Ксюши обрывалось сердце. Мысли её при этом всегда возвращались к вечернему разговору, и она снова и снова обвиняла себя в излишней болтливости. Ведь до этого, как Ксения понимала, Артём ничего не знал о её семейном положении: сама она, конечно, не говорила, а обручального кольца в тот вечер, когда маньяк похитил её, на ней не было – в отличие от Гоши, Ксюша, к ощущению своей вины, так и не привыкла носить его постоянно. А теперь он, наверное, уже всё узнал, и одному богу известно, как отреагировал. Она не могла отвлечься ни на чтение книг, ни на попытки обдумывать свой сюжет. В итоге, не дождавшись Артёма, Ксюша заснула в тревоге, то и дело просыпаясь от очередного кошмара. – Что? А… У меня – да, – ответила Ксюша, помешивая сахар в чае, и пытаясь прикинуть, как лучше выяснить у своего тюремщика, куда тот вчера уезжал так надолго, и стоит ли это делать вообще. Нельзя же вот так, напрямик, задать вопрос: а не узнал ли ты про моего мужа и не ездил ли его убивать? – Ты что-то загруженная сегодня. Не выспалась? – как ни в чем не бывало спросил Артём и отправил в рот очередной кусочек хлеба, подцепленный на вилку. Ксюша с кислым видом глянула в его тарелку. Весь свой завтрак он тщательно разрезал на ровные и аккуратные кусочки. Надо же, какой скрупулёзный. – Я просто хотел поинтересоваться: легко ли тебе было в начале карьеры? Как складывались дела с издательствами? Некоторые ведь годами ходят по ним, добиваясь, чтобы книгу приняли к печати. Ксюша смотрела, как водоворот тёмно-бордовой жидкости в кружке медленно останавливается, превращаясь в глянцевую гладь. Она подумала, что с Артёмом ей стоит быть настолько честной, насколько это возможно. Если у него особенное отношение к фальши и лжи, а она будет врать – у неё не получится установить с ним доверительный контакт. К тому же, он мог уже прочитать её биографию и легко уличить в обмане. – Да, это было непросто. Всё происходило, как ты сказал. Постоянные обращения, отказы… Это длилось не один год, – Ксюша горько улыбнулась собственной тени на поверхности чая. – Наверное, мои ошибки были ещё в том, что я сразу начала обращаться в крупные издательства. Думала, что… что заслуживаю лучшего. Я знаю, это звучит тщеславно, но… «Но зато честно». Она покачала головой, отчаянно улыбаясь. – Оказалось, с неизвестными авторами не так уж сильно хотят сотрудничать. Всё-таки это риск для издателей – окупится ли книга от непонятно кого. Им проще взять уже знаменитого. Ну, или хотя бы проверенного, чтоб его раскручивать. Но поначалу я, конечно, не понимала всего этого, и очень расстраивалась. Дядя тогда и посоветовал мне обратить внимание на издательства поменьше. Скажем так, средней руки. Этому я и последовала. В итоге меня взяли. Конечно, там тоже не сразу всё произошло… То есть, не со всеми. – Особо удачливой оказалась эмблема сферического шара, пронизанного черточками, изображающими меридианы, верно? – спокойным, даже располагающим голосом произнёс Артём, словно был психологом, разговаривающим на приёме с клиентом. Ксюша подозревала, что маньяк, узнав, кто она, уже наверняка нашёл всю находящуюся в общем доступе информацию о ней, но, тем не менее, услышав это, вся сжалась, как от неожиданного удара мячом. – И в итоге все оказались в выигрыше. Они помогли тебе, ты помогла им. Там явно не ошиблись, разглядев в тебе то, чего не увидели другие… Ксюша с опаской взглянула на него. Лицо Артёма оставалось беспристрастным, и нельзя было понять, о чём он сейчас думает. Во всяком случае, используемое местоимение «они» было явно лучше, чем «он». – Сейчас, насколько я узнал, дела у твоего издательства идут более чем хорошо. Отличное, преуспевающее, твёрдо встающее на ноги. Несмотря на недавние трудности, которых если бы не было, мы бы с тобой не познакомились. Ксюша почувствовала, как у неё трясутся руки, а горло горит огнём. Он узнал все! Не только про них с Гошей, но и про то, почему они переехали сюда. Да и неудивительно – небось после её похищения все СМИ только и делали, что жадно собирали все подробности и о ней, и об обстоятельствах, по которым они оказались в Сертинске. У Ксюши промелькнула мысль, что Гоше небось точно не понравилось такое вмешательство в их жизнь и дела «Сферы», но сразу же подумала, что всё это будут мелочи по сравнению с тем, что Артём о нем знает! А она здесь, и даже не может предупредить его, что псих, орудующий в городе, может им заинтересоваться! От бессилия у неё на глазах даже выступили слёзы. – Ничего. Всё, что произошло – только к лучшему. Кстати, у меня кое-что есть. Он подошёл к холодильнику, и вынул из него роскошный бисквитный торт, отделанный взбитыми сливками, белым шоколадом и настоящими ягодами клубники. Ксюша в изумлении уставилась сначала на угощение, потом на Артёма, когда он водрузил это великолепие в середине стола. – Я подумал – нам бы не помешало немного положительных эмоций, – он попытался улыбнуться, но это вышло у него натянуто и криво. Разрезав торт и положив им на пластиковые блюда по кусочку, он снова сел на своё место напротив и принялся уплетать бисквит. Ксюша ощутила беспокойство. Что-то в поведении Артёма явно было не так. А может, у него снова началось обострение его психического расстройства, благодаря которому он убивает? Или… (она похолодела) это связано с Гошей? – Ну, что же ты не ешь? – оторвавшись на мгновение от поедания торта, поинтересовался Артём. Ксюша пожала плечами и принялась за свой кусок. Есть его ей совершенно не хотелось – один только запах сладкого рядом начал вызывать у неё необъяснимую тошноту, но злить Артёма ей хотелось ещё меньше. На вкус десерт показался ей невероятно приторным, как будто для его приготовления использовали несколько бочек сахара. Когда Ксюша через силу доедала последние кусочки, то всерьёз беспокоилась, чтобы её не стошнило прямо в тарелку, да ещё перед ним. Остаток завтрака они провели в полном молчании. После него Ксюша, сидя в задней комнате и ощущая, как к чувству тревоги прибавилась ещё и дурнота, попыталась приступить к чтению романа Джейн Остин «Доводы рассудка», который выбрала ещё позавчера, однако страх по-прежнему не давал ей сосредоточиться. В конце концов, она поняла, что ей необходимо поговорить с Артёмом, иначе просто сойдёт с ума. Выудить из него ещё что-нибудь насчёт того, что он узнал. Из кухни-прихожей доносились звуки, похожие на те, когда кто-то подметает полы. Пройдя к источнику звука, она обнаружила Артёма, чистившего щеткой свою серую куртку. Отогнав мгновенно появившиеся дурные мысли про возможные причины этого, Ксения набрала в грудь побольше воздуха и спросила: – Ты куда-то сейчас уезжаешь? Эээээ… а куда? Когда Артём обернулся и удивлённо посмотрел на неё, она приняла смущенный вид, что, учитывая глупость только что сказанной фразы, сделать было нетрудно, и старалась, чтобы маньяк не заметил её появившуюся дрожь в коленях. Она пошла к Артёму, не особо понимая, как будет пытаться сейчас его удержать, но на полпути внезапно самым глупым образом споткнулась и вскрикнула, начав падать. Однако он подскочил и успел поймать её, ухватив так, что её молочная флисовая кофта задралась, а серая юбка сбилась. Прижатая к Артёму, Ксюша привычно напрягалась, но всё же подумала, что готова даже на очередное изнасилование, лишь бы только это потом способствовало их откровенному разговору. Ведь если он сейчас снова уйдёт непонятно куда, толком ничего не сказав – она этого просто не вынесет. К тому же – вдруг, занимаясь с ним сексом, она способствует сбрасыванию его агрессии и тем самым предотвращает новые нападения? Артём медленно, даже нежно, убрал с её лица выбившийся из хвоста локон волос, и каким-то отрешенным взглядом посмотрел на неё, после чего не спеша отпустил. – Почему же ты такая неустойчивая всё время? – голос его был ровным, однако во взгляде искрила снисходительная насмешка, и это был первый раз, когда Ксюша заметила в его стальных, равнодушных глазах появление теплоты. Она смущённо улыбнулась ему. Он с задумчивым отошёл к кухонному столу, и посмотрел в сторону окна, занавешенного зелёной шторкой. – Я одного не могу понять, – вдруг проговорил он. – Как это могло случиться с такой, как ты?