– Что ж, если мы будем чередоваться, мне надо спать, пока ты будешь вести. И наоборот. – Но перед этим давай поговорим. – Все еще думаешь о том, что я сказал в зале? – Конечно, думаю. – Тебе надо увидеть это с моей точки зрения. Я все это время отсиживал жопу в тюрьме. Уж конечно, мне хочется знать правду. Но еще мне надо и сообразить, что делать с остатком своей жизни. Я напуган до усрачки, что какая-нибудь дрянь все изгадит и я снова окажусь в тюрьме. Перебирая пальцами на руле, Декер смотрел сквозь ветровое стекло. Они уже добрались до 20-й федеральной, протянувшейся строго на запад, и он притопил педаль газа. Затем включил круиз-контроль и устроился на сиденье поудобнее. – Ты можешь сделать и то, и другое. – Разве? – Когда убили мою семью, я всечасно пытался найти убийц, пока не спал. Да и когда спал, был занят тем же. Одержимость. – И думаешь, что это пошло тебе на пользу? – Нет, не пошло. Из-за этого я потерял все. Работу, дом, почти все. Но для меня это не имело значения. – Почему? – Потому что я уже потерял единственное, что имело для меня значение на самом деле. Марс со вздохом устремил взгляд за окно. – Как их звали? – Мою жену звали Кассандрой. Но я звал ее Кэсси. Дочь Молли. Шурин Джонни. – И ты нашел их убитыми? – Да. – Ничего не может быть хуже этого. – Я увидел их в синем. – А? – бросил на него взгляд Марс. – Как-как? – У меня синестезия. – Сине… как? – Синестезия. Это когда сенсорные цепи перепутаны. Например, некоторые числа я вижу в цвете. И видел убийство своей семьи в синем цвете. Я вижу смерть синей. А еще у меня гипертимезия. – А это что такое? – Идеальная память. – Черт, вот повезло! Ты таким родился? – Нет. У меня этого не было, пока не поиграл в НФЛ. – Ты добрался до НФЛ? – скептически поглядел на него Марс. – Я думал, ты достиг своего футбольного потолка в колледже. – Я пробился в основной состав «Кливленд Браунс» и продержался одну игру регулярного сезона. – Одну игру?! Что случилось, черт возьми? – Меня уложили на первом ударе. Я дважды умирал на поле. Когда я вышел из комы, мой мозг изменился. Я стал другим человеком. Не дождавшись от Марса ни слова в ответ, Декер оглянулся и увидел, что тот таращится на него во все глаза. – Так вот как ты заработал… эту гиперштуку, идеальную память? Амос кивнул. – Да брось, ты мне очки втираешь, – выпалил Мелвин. – Очковтирательство больше не моя епархия, – тряхнул головой Декер, – потому что вкупе с идеальной памятью изменилась и моя личность. Видишь ли, мой мозг управляет и этим. Или определенные области мозга. – Но случившееся с тобой, должно быть, редкость. – Чрезвычайная редкость. – Но с твоим родом занятий – следователь и все такое, – должно быть, очень на руку все помнить. – Так и есть. Но в остальное время – не очень. Несколько минут они ехали в молчании. – А зачем ты мне все это рассказываешь? – наконец спросил Марс. – То есть ты производишь на меня впечатление человека очень замкнутого. И мы отнюдь не добрые приятели или типа того. Мы едва знакомы. – Я хотел дать тебе понять, что в том, с чем ты столкнулся, нет ни правильных, ни неправильных ответов. Я знаю, что хочу сделать. Я хочу выяснить, что случилось с твоими родителями и кто это подстроил. Но это я. Ты же находишься в радикально иной ситуации, как ты и сказал. Иные приоритеты. А еще я хочу, чтобы ты знал, что я очень хорош в своем деле. Больше я ни на что не гожусь, зато в этом хорош. Так что, если ты поработаешь со мной над этим делом, шансы, что мы докопаемся до самого донышка, довольно велики. Марс окинул его оценивающим взглядом. – Знаешь, теперь я тебя припоминаю. По игре то есть. У тебя была безупречная техника, на поле ты все делал совершенно правильно. Блокировал меня, когда я выскочил из бэкфилда, в точности как тренеры это изображают. – Но скорости-то не научишься, как и ловкости или способности менять направление на лету, да и восприятию поля. А у тебя все это было. – Схватка была явно неравной, – без лишних эмоций констатировал Марс. – Но сверх того у меня была дополнительная мотивация, потому что для меня это был единственный способ вырваться. Только так и могут вырваться многие парни вроде меня. У тебя имелись и другие возможности. – И это хорошо, потому что в НФЛ я бы долго не продержался, даже не будь того удара. – Я хочу выяснить, что с ними случилось. И знаю, что ты можешь помочь мне в этом. – Значит, ты в деле? – Ага, пожалуй, так. – И еще одно, Мелвин. – Что? – Порой истина ранит сильней, чем неведение. – Спасибо, что подождал с этим признанием, пока я не согласился продолжить, – нахмурившись, проговорил Марс. Потом откинул спинку сиденья, закрыл глаза и погрузился в сон. Глава 32 Они вернулись в Техас. Но впереди было еще более пятисот миль и восемь с лишним часов езды. В Техасе все большое. Было время ужина, и оба сильно проголодались. Да к тому же обоим нужно было в туалет. Декер съехал с шоссе на стоянку большого комплекса, включавшего бар и гриль, бакалейный магазин и магазин сувениров. Стоянка была забита почти полностью, по большей части здоровенными пикапами с ружейными стеллажами сзади и седельными тягачами со спаренными прицепами. Орущую внутри музыку они услышали, не доходя до двери футов двадцать. Зайдя внутрь, Амос и Мелвин наведались в туалет, пробрались к свободному столику в глубине зала, подальше от бара и живой музыки, и заказали себе поесть и выпить. Марс озирал окружающих мужчин и женщин. Многие, одетые в ковбойские шляпы и сапоги, отплясывали кантри. Справа от них стоял бильярдный стол. Слева – зал видеоигр. Когда оркестрик устроил перерыв, послышались стук бильярдных шаров и треп игроков. Декер заметил, что группка молодых людей с киями в одной руке и бутылками пива в другой наблюдает за ними. Отвернувшись от них, увидел, как Марс, отхлебнув пива, расплылся в улыбке.