Он почувствовал, что его рот сам собой раскрылся и произнес старушечьим голосом: «О, один созрел – я получаю от него настоящий четкий сигнал». Я очутился не в том колодце, подумал он и вытолкнул себя обратно, опять в черноту – и когда он вновь стал воспринимать окружающее, то оказался в своей собственной гостиной, по темным стеклам барабанил дождь, а вся грудь его рубашки была залита виски. А всего несколько дней назад он сидел на переднем крыльце в обществе Мавраноса, и Арки размахивал банкой с пивом, указывая на «хонды» и «тойоты», деловито сновавшие по Мейн-стрит. – «Белые воротнички», – говорил Арки, – торопятся в офисы. Неужто ты не рад, что нам не нужно вставать по будильнику и мчаться, чтобы весь день перекладывать бумаги? Крейн пьяно кивнул. – Dei bene jecerunt inopis me pusilli, – произнес он, – quodque jecerunt animi. Мавранос уставился на него. – В чем мы видим проблемы? – Хм-м-м?.. – Что ты сказал-то? – Хм-м… Я сказал: боги делают мне благо, лишая меня идей и силы духа. – Я и не знал, что ты говоришь по-латыни. Это ведь была латынь, верно? Крейн сделал большой глоток пива, чтобы подавить взметнувшуюся было панику. – А… ну, да. Немного. Знаешь, католическая школа и все такое… Вообще-то, он никогда не имел дела с католическим образованием и по-латыни знал только несколько юридических терминов, почерпнутых из детективных романов. То, что он только что произнес, не имело ничего общего ни с прочитанным, ни с теми частями католической мессы, которые ему доводилось когда-либо слышать. Теперь, сидя в кухне на полу, он поставил банку с пивом и задумался, не сходит ли он попросту с ума – и если да, то что с того? Он подумал и о том, чтобы вернуться в спальню. Что, если там обретается какая-то ее форма – лежит сейчас в кровати? Мысль об этом и напугала, и воодушевила его. «Нет еще, – подумал он, – это будет все равно, как открыть дверцу духовки, пока суфле еще не готово. Дому, вероятно, нужно время, чтобы выделить из себя всю ее накопленную сущность. Окаменелостям для того, чтобы образоваться, требуется время». Он с немалым трудом поднялся на ноги и отбросил седоватые волосы со лба. И если это не совсем она, думал он, это неважно. Лишь бы сходство оказалось достаточным для того, чтобы обмануть пьяного. Бетси Рикалвер приостановилась на раскаленном, как конфорка, тротуаре Лас-Вегас-бульвара на противоположной стороне шоссе от фонтанов и широкой колоннады казино «Сизарс пэлас» и принюхалась к воздуху пустыни. Она прищурилась, и морщинки на ее щеках и висках углубились. Глубокий старик, который шел рядом с нею, побрел дальше, и она протянула руку и схватила его за рукав. – Ну-ка, хорош дергать жопой, доктор, – громко произнесла она. Несколько ярко одетых туристок, торопливо шедших мимо, на мгновение задержали на ней взгляды. Старик, которого обычно называли Доктором Протечкой, похоже, не услышал ее. Еще несколько секунд он пытался двигаться дальше, и лишь потом осознал тот факт, что ему что-то препятствует. Его лысая, покрытая пятнами голова медленно повернулась на тонкой, как шнурок, шее, и глаза широко раскрылись от изумления, когда он увидел, что Бетси держит его за рукав. – А? – прохрипел он. – А? Он был одет в дорогой серый костюм, но почему-то всегда подтягивал брюки очень высоко. Вот и сейчас серебристая пряжка ремня находилась где-то в районе солнечного сплетения. И, конечно, ему никогда не удавалось поднять нижнюю челюсть настолько, чтобы рот закрылся. – Ты что, больше ничего не чуешь, никчемное старое чучело? Нюхай! – Она с силой втянула воздух носом. – Это они! – пронзительным птичьим голосом провозгласил Доктор Протечка. Она с надеждой взглянула на него, но старик указал на раскрашенные статуи мужчин в тогах под вывеской «Сизарс пэлас» на той стороне дороги. Какой-то турист вложил в протянутую руку одной из статуй зажигалку «бик» и фотографировался, наклонившись к руке с сигаретой во рту. – Нет, это не они, – сказала Бетси, мотнув головой. – Пойдем дальше. Сделав еще несколько шагов по тротуару, они поравнялись с обращенным на запад фасадом казино «Холидей», оформленного под плавучий театр с Миссисипи, и Доктор Протечка снова пришел в возбуждение. – Вот они! – взвизгнул он, указывая рукой. На «палубе» похожего на пароход здания стояли статуи в одеждах девятнадцатого века, а в огороженной лагуне между тротуаром и зданием плавал пришвартованный плот с двумя фигурами, похожими на Гека Финна. Красная вывеска гласила: «ОПАСНЫЕ ХИМИКАТЫ – НЕ ПРИБЛИЖАТЬСЯ К ВОДЕ». – Козел старый! – сказала Бетси. Доктор Протечка захихикал. Бетси увидела, что по его брюкам в паху быстро расплылось темное пятно. – Чудно! – воскликнула она. – Боже, ну почему я вообще должна таскаться с ним? – Она подняла руку над головой, помахала из середины толпы, и почти сразу же во втором ряду остановился серый «Ягуар-XJ-6». Она свела старика с тротуара и провела между стоявшими автомобилями. Водитель, лысый толстяк в шерстяном костюме от «Армани», вылез из машины и распахнул заднюю дверь. – Вон, мой труп обоссался, – сообщила она толстяку. – Полагаю, нам пора домой. – Как скажешь, Бетси. – Толстяк бесстрастно взял Доктора Протечку под локоть. – Это они! – вновь протрубил старик. Бетси снова принюхалась к воздуху. В горячем ветерке все еще ощущался отголосок. – Кто же, Доктор? – спросила она, демонстрируя своим видом усталое терпение, но и с некоторой надеждой в голосе. – Люди из Города Страшного суда – дама в машине, и дама в убежище в подвале собственного дома, и все остальные. Эти дети. Она сообразила, что он говорил о макете города, который правительство в начале пятидесятых годов построило в пустыне близ Юкка-флэтс для испытания атомной бомбы, и тогда ложные солнца вспыхивали и гасли в ночи за клубом «Подкова» и «Золотым самородком». Для большего реализма армия разместила в домах и автомобилях на полигоне множество манекенов. Бетси вспомнила, как посещала это место и рассматривала развалины, получившие у местных жителей название Город Страшного суда. – Нет, Доктор, залезайте в машину. Это не они. Все те люди были поддельными. Доктор Протечка с трудом поднял одну ногу в машину. – Это я знаю, – сказал он, кивнув с тяжеловесной гордостью. – Дело в том, что они были недостаточно реалистичными… – Если сравнивать с гипсовыми парнями перед входом в «Сизарс», то конечно. Лезьте в машину. – Они были недостаточно реалистичны для всесожжения, для жертвоприношения, – проблеял старик. – Карты таким не обманешь. Вон наклонился, чтобы помочь Доктору Протечке забраться в машину. На мгновение Бетси увидела полуавтоматический 9-миллиметровый пистолет «зиг», торчавший из кобуры, прикрытой пиджаком. Прежде чем тоже забраться в машину, она снова подставила лицо ветерку. Да, по крайней мере одна из рыб почти доросла до нужного размера. Может быть, тот самый парень, который заплыл в ее сны в «Дюнах» той ночью. «Хотелось бы знать, – подумала она, – за него пьет хоть кто-нибудь?» Цикл продолжается двадцать лет, но они еще не созрели. Кому-то, вдали отсюда, сейчас очень плохо. Придет Святая суббота, канун Пасхи, и предстоит еще одно воскресение. Глава 5 Гонка вдоль осевой Крейн поднялся на ноги и вышел с банкой пива на крыльцо. – Что? – спросил он. – Знаешь, Пого, у меня нет привычки читать твою почту, – сказал Мавранос, – но если ты им не заплатишь, то лишишься своего дома. – Он держал в руке развернутый лист бумаги с напечатанным текстом и цифрами. На столе лежал вскрытый длинный серый конверт. – Кому – им? Банку? – Во-во. Они говорят напрямик. – Мавранос нахмурился. – Лучше бы ты заплатил. Мне вовсе не улыбается выяснять, как новые соседи отнесутся к живущему под боком бездельнику, который только и знает, что пиво хлестать. – Он подался вперед, и Крейн понял, что приятель более чем серьезен, поскольку тот назвал его христианским именем. – Скотт, – внятно произнес Мавранос, – это не шутки. Найми юриста, добейся списания долгов, объяви банкротство по тринадцатой статье – но ты должен сделать хоть что-нибудь. Скотт Крейн поднес листок к здоровому глазу и попытался сообразить, о чем же там говорилось. Он не мог позволить себе лишиться дома, тем более теперь, когда он, похоже, обнаружил в нем призрак Сьюзен. – Пожалуй, придется мне вернуться к своему бизнесу, – не очень внятно выговорил он. Арки, моргая, уставился на него. – Ты что, все еще работаешь в ресторане? – Вряд ли. Они звонили мне не один раз, но я не был там… несколько недель. Нет, эта работа, несомненно, пролетела. Похоже, придется мне заняться… заняться моим прежним делом.