– Я не буду заниматься проституцией, пап. – Ну а чем будешь-то? – Пока не решила. Отцу с его бредовыми планами удалось заставить меня ненадолго забыть о сегодняшнем дне и о мальчике, которого я убила. Он вздыхал, кряхтел и был очень недоволен моим отказом. «Приползешь через пару лет, а уже кондиция у тебя будет не та!» Выговорившись, он захрапел. И даже во сне, кажется, возмущался, что я не пожелала совершить для него такую малость! Пока мы с отцом работали на материке, он знакомил меня с самыми разными людьми. Многие из них мне симпатизировали. Даже до такой тупицы, как я, понемногу дошло, что Вика была права: я умею нравиться. Мне не нужно прикладывать усилий, чтобы человек захотел поболтать со мной или оказать небольшую услугу. Мой план пока исполнен только наполовину: я кое-что скопила. По меркам богачей это были не деньги, а слезы, но мне, вылезшей из нищеты, сумма казалась вполне приличной. Кроме денег, требовалась информация. Я хотела знать, как живется за решеткой Викиному убийце. Бьют ли его? Мучают ли? Чем он занимается целыми днями? Могут ли ему скостить срок за приличное поведение? Стала наводить справки. Следователя, который занимался убийством Вики и ее ребенка, пришлось отбросить, как и оперативников его группы. Все они меня помнили. Я была вынуждена потратиться, чтобы получить необходимые сведения. Уже через несколько дней знала, какой спортивный клуб посещают нужные мне люди. За свои деньги я получила нечто вроде досье. Лаконичного, даже скупого. В нем содержались важные материалы. Из троих оперативников, которые могли быть мне полезны, одного мне не удалось бы заинтересовать ничем, кроме денег, – он предпочитал взрослых женщин. Очень взрослых. Второй, двадцати восьми лет, не был женат и являлся постоянным клиентом проституток. Я пометила его как возможный вариант. Третий, крепкий дядька за тридцать, в банных вечеринках и визитах к девкам замечен не был. Женат, но супруга обосновалась на даче в пригороде, а он – в городской квартире. Не слишком похоже на счастливый брак… Спортивный клуб назывался «Жемчужина». Я заглянула туда без всякого умысла. Обычная рекогносцировка местности. Клуб как клуб, простецкий, без изысков. Основной контингент – мужики-работяги. Возле стойки выстроилась целая очередь, там шумели, возмущались и голосили про нехватку полотенец. Я подошла ближе и увидела бумажный лист, приклеенный скотчем прямо к стойке: «Требуется администратор». Иногда события складываются так удачно, будто их, словно козыри, подкладывают в твою раздачу. Мой ангел-хранитель подбросил это объявление в первый же день, когда его разместили на сайте и в клубе. Я добилась от очумелой девицы на ресепшен, чтобы меня отвели к менеджеру, и час спустя получила первую в своей жизни официальную работу. Глава восьмая Я – администратор. У меня куча обязанностей. Я отвечаю на звонки, записываю клиентов на тренировки, выдаю браслеты и полотенца, запираю вещи в сейф, улаживаю конфликты, слежу, чтобы все надевали бахилы и, если надо, заменяю уборщицу. Щеки болят от улыбки: я постоянно скалюсь. Испытательный срок позади, но я по-прежнему из кожи вон лезу, чтобы быть у начальства на хорошем счету. Со мной каждый день заигрывают клиенты. Мне достается внимания больше, чем любой из наших девчонок. Это не прибавляет популярности среди коллег. Плевать! Я здесь не для того, чтобы меня любили. Три раза в неделю после окончания своей смены я спускаюсь в тренажерный зал. Для сотрудников клуба открыт бесплатный доступ. На мне скользящие брючки-шаровары и топ, не закрывающий живот. Пользоваться духами в тренажерке запрещено. Но я наношу на шею сзади единственную капельку парфюма, который пахнет мускусом и горькими цветами. Запах может почувствовать только тот, кто окажется рядом со мной. Почти всегда это Кирилл. Кирилл Петрович Воропаев, оперативник, тридцать четыре года. Выглядит на сороковник. И неудивительно: в те дни, когда Воропаев не тренируется, он бухает. Живет один. Щетину сбривает раз в неделю. Стрижется в районной парикмахерской, куда я не отвела бы даже дворнягу срезать колтун с задницы. Прищур, живот, отвислые щеки. При этом он массивный мужик, крупный, кривоногий, широкоплечий. Воропаев похож на битого жизнью кабана, которого бросила его свинья. Он уже дважды заводил отношения с тетками из тренажерки, но дальше неловкого перепихона дело не пошло. В женской раздевалке можно многое узнать, если сунуть в уши наушники и притвориться, будто слушаешь музыку. Познакомиться с Воропаевым оказалось проще простого. В зале постоянно маячил дежурный тренер, но тот сразу уяснил, что за индивидуальные тренировки мне платить нечем, так что особого интереса не проявлял. Самый нажористый клиент – сорокалетний офисный дрищ, решивший привести себя в форму. Такие сразу покупают программу на полгода, начинают жрать белковый корм, как больная кошка – лечебную травку, потеют в зале по пять раз в неделю и каждое утро измеряют растущий бицепс сантиметром. Вот это – платежеспособная категория! Не то что голытьба вроде меня. Я похлопала на Воропаева ресницами и спросила, как пользоваться тренажером. Через неделю он уже составлял для меня программу индивидуальных тренировок. Но самое сложное было не в этом. Понравиться одинокому мужику – плевое дело! А вот затащить его в постель, оставив в убеждении, что это целиком его инициатива, пригреться в этой постели и заставить себе доверять… Такого я раньше не делала. Воропаев сразу пробил меня по базе. К этому я была готова. У кадровиков лежала копия не моего паспорта, а некоей Светы Сулимовой, похожей на меня лишь отдаленно. Понятия не имею, кто это такая. Паспорт спер для меня один из папашиных знакомых. Со Светой и общался Воропаев. Сулимова не имела в биографии ни единого пятнышка. Жила с мамой и бабушкой. Переходила дорогу только на зеленый. Так что Воропаев видел не меня. Он видел милую девочку, которая не поступила в медицинский («Я мечтала лечить людей!») и устроилась администратором в спортивный клуб. Чистая, нежная, скромная! Конечно, Света отличалась от меня. Но девушки так меняются, когда взрослеют. На фото в паспорте была щекастая темноволосая толстушка. Четырнадцать лет! Детский взгляд, пухлые губы. Я боялась, что Воропаев станет рыть и наткнется на заявление об утере паспорта, но мне повезло. Я почти не красилась. Смущалась, когда слышала мат. Часто улыбалась Воропаеву и трепетала ресницами. Он быстро просек, что я влюбилась в него по уши, и, кажется, обалдел. Я бы на его месте задалась вопросом, в чем подвох. Отчего красивая юная девушка западает не на ровесника, а на потасканного мужика без денег и харизмы? Но мой опер напряг мозги и припомнил, что девушки, воспитанные матерью, часто ищут в любовнике отцовскую фигуру. Психологические теории всегда готовы дать пинка здравому смыслу. На том он и успокоился. Если бы самомнение мужиков можно было конвертировать в деньги, нас окружали бы Ротшильды. Секс. Вот в чем был затык. Воропаев не был мне противен. Даже наоборот! Мне нравилось его нюхать. Когда он шел в раздевалку, мокрый, с пятнами пота на футболке, похожий на борца, выходящего с ринга после боя, от него исходил такой ядреный запах, что это будоражило. Мне нравилось, с какой осторожностью он приобнимает меня за плечи, словно боясь стряхнуть пыльцу с крылышек. Нет, я была не против узнать его поближе. Но мой-то опыт равнялся нулю! Можно было оставить все как есть. Однако вряд ли мой опер обрадуется, обнаружив в своей постели полную неумеху. Знаю, многие мечтают о девственницах! Но есть и те, кто их боится. Воропаев мог решить, что я – большая проблема. Ни одной самой замороченной девственнице в страшном сне не снилась та муть, которой бывают забиты головы некоторых мужчин среднего возраста. Поразмыслив, я позвонила бывшему однокласснику – одному из тех, кто прислал мне валентинку в одиннадцатом классе. Может, и не самому симпатичному, зато бойкому, обаятельному и с хорошо подвешенным языком. Все оказалось проще, чем я ожидала. Пацан потащил меня в постель уже на первом свидании. Я прилежно брала у него уроки три раза в неделю. Один вечер – секс, другой – тренировка… Неудивительно, что я была в отличной форме. Через месяц я его бросила. У нас с Воропаевым все было на мази. Не хватало еще, чтобы мой опер застукал меня с любовником. Пять свиданий. На первом – только ужин. На втором – поцелуй. На третьем – поцелуй, но такой, от которого у Воропаева снесло крышу. Четвертое свидание прошло в его машине, и он всю меня излапал. После пятого я согласилась подняться в его квартиру. Уже позже я поняла, как мне повезло. Воропаев мог оказаться садистом. Извращенцем. Да просто грязнулей! Но он был обычным мужиком, изо всех сил старавшимся мне понравиться. Клитор он не сумел бы найти даже с помощью оперативно-розыскных мероприятий и служебной собаки. Если из нас двоих кто и был в постели бревном, то не я. Воропаев заботился обо мне как мог. Пусть неумело, зато искренне. Не обижал меня. Неловко расспрашивал о жизни. Давал советы. Я была для него совершенно неведомым существом, чем-то вроде диковинной зверушки. Вряд ли Воропаев меня любил. Но понемногу он ко мне привязался. Однако о том, что меня интересовало, он заговорил только через полгода. Шесть месяцев! Я думала, он начнет болтать через два. Но Воропаев долго держал язык за зубами. Может, не доверял. А может, не привык общаться с женщинами на серьезные темы. Зверушка оказалась говорящая – вот сюрприз-то. Ну, я тоже не гнала коней. Не хватало все испортить из-за собственной торопливости. Я так и сяк крутила в голове правильный вопрос, который и не насторожил бы Воропаева, и заставил разговориться. Но мои заготовки не потребовались. – Ты мне иногда напоминаешь одну девчонку… – сказал он, лежа в кровати и рассматривая меня. – Красивая, как из сказки. Официанткой работала. У меня чуть сердце из груди не выскочило. – Что за девчонка? Подружка твоя? – Блин, зря я об этом… – Он спохватился, что не надо бы сравнивать любовницу с убитой женщиной. – Извини! Глупость ляпнул. – Ну что ты! Мне интересно, правда. – Да не, там грустная история… – Расскажи! – Она связалась с одним чуваком, забеременела от него. А он мутил с дочкой нашего губернатора. – Целого губернатора? – ахнула я и тут же испугалась, что переигрываю.