– Напомни, как прораба зовут? – Николай. – У человека горе, а вы его мурыжите, – недовольно сказал Николай. Низенький, пузатый, потливый. Сначала он предложил поговорить на лестничной клетке и даже демонстративно расстелил на ступеньке газету. Но на лестнице гулял сквозняк, вверх-вниз бегали чужие дети, и прораб, чертыхнувшись, позвал сыщиков в квартиру. – Мы не его мурыжим, а вас, – сказал Илюшин. – Горе пока тоже под вопросом. – В каком смысле? – Жена Антона еще может найтись… Прораб махнул рукой: – Ай, да бросьте! Или с ней что-то случилось, или она его бросила. Что за бабы пошли! Как нормальный парень, так они нос воротят. Липнут ко всякой швали… Катя, принеси компоту, – обратился он к жене. Большая молчаливая Катя разлила по кружкам напиток. – Каким Антон показался вам в пятницу? – спросил Сергей. – Каким? Да обычным! Он трепаться не любит. Дело делает хорошо. Если вы мне сейчас вздумаете рассказывать, что он сидел, так у нас полстраны сидело. – Антон упоминал, за что его посадили? – спросил Илюшин. – Ага. Бизнес отжали у мальчишки. И вот все у нас так… Прораб отхлебнул компот и от души рыгнул. – Я извиняюсь… У меня к нему хорошее отношение. Человек добросовестный, а это главное. Я вам так скажу: приятно с Антоном. Всегда на подмену выходит, если попросишь. С клиентами уважительно общается. Чистый, трезвый… Побольше бы таких людей! – Ему кто-нибудь звонил в пятницу? – Да никто ему не звонил! Слушайте, отстаньте от парня, я вам без шуток говорю! – Прораб погрозил Илюшину пальцем. – Вам обвинить человека – плевое дело… А судьбу сломаете. – Обвиняют другие люди, – мягко сказал Макар. – Мы ищем жену Антона. – Ну, у меня ее точно нету! Можете обыскать! В шкафу я ее не прячу! – Прораб, хохотнув, обвел рукой комнату. – Антон знакомил вас с Полиной? – Нет. С бывшей его я виделся, было дело. Она приезжала встречать его после работы. Тоже хорошая женщина, ничего не скажу. – А почему они расстались? – спросил Илюшин. – Я в чужую жизнь не лезу. И вам не советую! – Как звали ту подругу Антона, вы помните? – Ну вы даете! – Прораб вытаращил на них глаза. – Помню, конечно! Только это не ваше дело, братцы. Вы его нынешнюю жену ищете – вот и ищите! – А если его бывшая в этом как раз и замешана? – доверительно спросил Сергей. – Женщины, знаете, всякие бывают, уважаемый Николай… – А, в таком разрезе… – Прораб с силой провел ладонью по лысине. – Это я не подумал, виноват. Насчет женщин вы верно подметили. Могла Кристина обидеться, могла. Антон все прошлое лето с ней был, а осенью уже новая любовь. – Кристина… А фамилию ее вы помните? – Антон называл… Кристина, Кристина… А, Черных! Кристина Черных. – Где она живет? – Вот чего не знаю, того не знаю! – В Мытищах она квартиру снимала, – подала голос его жена. Илюшин с готовностью повернулся к ней. – Спасибо, Екатерина, это может оказаться важным. Вы с ней общаетесь? – Нет, мы незнакомы. Антон упоминал, что ему приходится ездить в Мытищи, а там вечно пробки. – Когда это ты с ним беседовала? – с подозрением спросил прораб. – Коля, ты мне сам об этом говорил. Ничего не помнишь! – А-а-а! Ну, может… Год почти прошел. Мытищи, значит. Только вы все-таки глупость придумали, вот что я скажу. Неужели Кристина напала бы на жену Антона? Такими поступками мужика не вернешь… У Бабкина рвалось с языка «Что бы мы делали без вашего ценного мнения». Но он старался соблюдать заповедь «Не обижай свидетеля без нужды», даже такого самодовольного сморчка. – «Человек добросовестный, а это главное», – передразнил Сергей, когда они спускались на лифте. – Очарован Мисевичем, как школьница. – Не он один. Макар, выходя, придержал дверь перед девушкой с бульдогом на поводке. Девушка улыбнулась. Бульдог с отвращением покосился на Илюшина и что-то прохрипел. – Знаешь, как понять, модное ли платье? – задумчиво сказал Бабкин, глядя им вслед. – Если платье девицу не красит, она в нем похожа на рестлера с крошечной башкой и широченными плечами, – это супермодная вещь. Писк сезона. Если одежда хоть немного идет, она безнадежно устарела. А если девица в платье хороша, как фея, и ее формы притягивают взгляд, она провинциалка в бабусином шифоне. – У тебя к шифону что-то личное. – У меня что-то личное к современной моде. Ладно, у нас новая фигура на доске. Будем искать Черных? Или возвращаемся в район, где пропала Журавлева? Илюшин задумался. – Возвращаемся, но пробей все-таки адрес, – решил он. – И телефонные разговоры Мисевича за последние две недели, само собой. Хотя сам он убить жену физически не мог. – Ну, это не означает, что он не нанял кого-то. – Непонятно – зачем. Квартира у Журавлевой в добрачной собственности, и кому отойдет, неизвестно. Браку полгода, они не успели ничего скопить. Занятно… – Что именно? – Мисевич – конченый упырь, если верить Игорю. При этом у него нет никаких видимых причин избавляться от жены. Я бы еще понял убийство в ссоре, если Журавлева выяснила, за что он сидел. Кстати, мы даже не знаем, была ли она об этом осведомлена. Бабкин отмахнулся: – Я тебя умоляю! Ты же не думаешь, что он ей рассказал: так, мол, и так, был молод, по глупости утопил любовницу? Нет, конечно! Он оклеветан и невинно пострадал. В принципе, Мисевич мог бы просто смотреть на жену и горестно вздыхать, она сама сложила бы картинку в его пользу. Женщины этим славятся. – Внимание, в эфире знаток женщин. К микрофону приглашается… – Тихо ты! Дай Игоря наберу… Бабкин позвонил оперативнику и продиктовал новое имя. Вряд ли Кристина Черных имеет отношение к их расследованию. Но это – единственный возможный ход на доске, заставленной фигурами. По совету Илюшина Эмма Шувалова накатала жалобу на следователя. И не сама, а с помощью нанятого юриста. Юрист закинул жалобу во всех мыслимых направлениях, включая приемную президента. Шевеление еще не началось: прошло слишком мало времени. Но Бабкин хорошо представлял, как события будут развиваться дальше. Завтра утром старого пердуна вызовет начальство. «А что у нас было сделано в рамках накануне возбужденного уголовного дела? Ах, ничего у нас не было сделано?» И понесутся оперативники рыть носом землю. В буквальном смысле. Открытые люки, подвалы, кучи мусора, помойки… Журавлеву будут искать везде. Прочешут багром пруд. Так же, как сыщики, изучат последние телефонные разговоры Мисевича. Запоздало просмотрят записи с камер наблюдения. Большую часть этой работы Сергей уже выполнил. Разве что в пруду не искал – но он был уверен, что тела Журавлевой там нет. До бывшей подруги Мисевича доберутся не скоро. Может, и имеет смысл проверить Кристину. Главное – ею заинтересовался Илюшин. А у Илюшина звериное чутье. И раз он смотрит в сторону мужа Полины, туда и стоит смотреть. По дороге Макар листал на смартфоне материалы уголовного дела, которое прислал им помощник. – Что-нибудь интересное вычитал? – спросил Сергей. – Пока все выглядит однозначно. Мисевич, тогда еще Макеев, убил девушку и ребенка и постарался представить все так, будто это несчастный случай. Следователь сделал, что мог, но ему не хватило улик. – А как звали девушку? – Виктория Нечаева. Родители не фигурируют в качестве свидетелей, только младшая сестра. Собственно, из ее показаний и следует, что Виктория собиралась рожать не в реке, а в роддоме. – А сколько лет было тогда сестре?