Погруженный в мысли, я дохожу до нужного мне домика с красными флагами. За большим деревянным столом перед ним сидят девчонки из первого отряда и под руководством Кати рисуют акварели. Заметив меня, вожатая как-то недобро скалится и встает со стула. – Что потерял опять? – понизив голос, чтобы нас не слышали девочки, спрашивает она. – Я Леру ищу. – И почему меня это не удивляет? – Ее голос пропитан сарказмом. – Только после разговоров с тобой она без настроения ходит и сейчас с тобой общаться не хочет. – Кать, скажешь, где она, или нет? – нетерпеливо спрашиваю я. – Это для меня очень важно. – Важно, конечно, – она кривит губы. – Все у вас всегда важно. – Послушай… – раздраженно начинаю я, не желая слушать отповедь, может быть, и вполне заслуженную. – Она пошла в медпункт с одной из девочек, – перебивает меня Катя. – Но тебе к ней лезть сейчас не советую. Она злая и обиженная. Дай ей остыть. – Мне надо с ней поговорить, понимаешь? – Понимаю. Но сейчас не надо. – Мне надо, – настаиваю я. – Себя хоть послушай! – резко бросает девушка. – «Мне», «я». Разок хоть о ней подумай. Я говорю, что Лере сейчас не до тебя. У тебя был шанс с ней поговорить – ты его мастерски разбазарил. Так что теперь подождешь. Я в замешательстве смотрю на Катю. Вот уж от кого не ожидал подобной отповеди, так это от нее. Что же Лера ей рассказала? – Просто поверь мне, – вдруг говорит она, пытливо вглядываясь мне в глаза. – Дай ей время хотя бы до вечера. Перед уверенностью Кати меркнет моя собственная – теперь я склонен довериться ее чутью и не спешить к Лере. Хотя все внутри меня протестует против этой задержки. – Я не пойду за ней сейчас, – со вздохом признаю я свою капитуляцию. – Можешь ее номер телефона продиктовать? Напишу ей позже. Забив под диктовку комбинацию цифр в мобильный, я в расстроенных чувствах возвращаюсь в отряд. Ничего не хочу – только бы скорее наступил вечер. И зачем только я согласился ждать? За ужином Леру я вижу лишь мельком. Она заходит в столовую, будоража меня одним своим появлением, о чем-то болтает с Ларисой и снова уходит. Когда я пытаюсь разыскать ее позднее, оказывается, что она уехала в город на «Скорой» вместе с девочкой, которой днем требовалась медицинская помощь. Уже в кровати я пишу ей сообщение с просьбой встретиться со мной, но оно так и остается непрочитанным. И я засыпаю с неприятным сосущим ощущением в животе и предчувствием, что зря не доверился себе и не нашел Леру днем. Рано утром меня будит настойчивый стук в дверь нашего домика. Я резко сажусь на кровати. Паша на соседней койке делает то же самое, непоколебимым остается только сон Матвея, который спокойно дрыхнет, несмотря на шум. Натянув на себя шорты, я босиком подхожу к двери и, распахнув ее, сталкиваюсь нос к носу с Катей. – Лера с тобой? – спрашивает она встревоженно. – Нет, конечно, – отвечаю я, протирая глаза. – Кир, я не знаю, что делать, – едва не плача, говорит Катя. – Она пропала. – В смысле? Она же уехала в город. – Она вернулась вечером. Перед сном сказала, что прогуляется, и до сих пор не вернулась. – Звонила ей? – Ее телефон остался на зарядке в домике. – Может быть, она у Панина? Катя отрицательно мотает головой: – Охранник сказал, что видел, как она выходила за территорию вечером. – И не вернулась? Девушка всхлипывает, а меня вдруг прошибает холодный пот. – Кирилл, вдруг с ней что-то случилось? Глава 23 Когда я выбегаю из домика своего отряда, наспех натянув толстовку и кроссовки, с хмурого неба накрапывает дождь. Еще очень рано, но воздух непривычно влажный и прохладный. Даже не верится, что вчера безжалостно палило солнце и температура стояла за плюс тридцать. На улице я один. Катя в это самое время, должно быть, объясняет Паше, что случилось, потом они вместе пойдут к Панину – таков был наш план. А я не могу ждать: если Лера попала в беду, каждая секунда на счету. Я не позволяю себе удариться в панику, но на душе неспокойно и от волнения скручивает желудок. Рядом с лагерем лес, а она хрупкая девушка. И она не должна быть там или где бы то ни было одна в такое время. Где искать ее, я не знаю. Но первым делом бегу к КПП, через который, по словам Кати, она накануне вышла за территорию лагеря. До того как прийти ко мне, девушка успела сделать круг вокруг лагеря и перекинулась словами с охранником, который, судя по всему, видел Александрову последним. Я добегаю почти до указателя «Синички», потом сворачиваю обратно, прикидывая, куда Лера могла пойти из этой точки. И пошла ли? А если кто-то забрал ее прямо с парковки на машине? Но если она уехала, то почему не взяла с собой телефон? Почему никому ничего не сказала? Снова расспрашиваю охранника про вчерашний вечер. Он подтверждает, что видел, как Лера выходила. Никуда не торопилась. Была одна. Ушла в сторону леса и больше не возвращалась. Мне хочется наорать на него, спросить, почему он не поднял тревогу раньше: в конце концов, из лагеря ушла не просто вожатая, а племянница директора, но все это сейчас бессмысленно. Недолго думая, я бегу к озеру. Именно туда, к дальнему берегу, где много дней назад я подглядывал за Лерой. Бегу той же тропинкой, внимательно глядя по сторонам, спускаюсь к пляжу, кричу ее имя, но вокруг тишина, прерываемая лишь резкими звуками, издаваемыми дикими птицами, и ни души. Дождь все усиливается, свистящими порывами налетает пронизывающий ветер, забираясь под одежду, небо затягивают низкие свинцовые тучи. Я возвращаюсь на тропу. Передо мной расстилается лес, который сейчас кажется чужим и неуютным. Тревога усиливается. Несмотря на холод, на спине выступает неприятный липкий пот. Нет, это не из-за пробежки. Просто мне вдруг становится очень страшно. Честно, я не знаю, что делать дальше. Свою основную версию я уже проверил, и она оказалась ложной. Теперь я могу вернуться в лагерь. Узнать, как обстоят дела там, понять, обратился ли Панин в полицию. Но я боюсь уйти и потерять драгоценное время, если Александрова все еще где-то здесь. – Лера! – сложив ладони в форме рупора, кричу я так громко, как только позволяет объем легких. В ответ лишь тишина, но я упрямо кричу снова: – Лера! Замираю, прислушиваясь. И вдруг различаю что-то, от чего сердце уходит в пятки. Слабый и едва слышный вскрик. – Лера! Возможно, это лишь игра моего воображения, которому так хочется верить в лучшее, но что-то, что я даже не могу толком разобрать, вновь раздается откуда-то издалека. Я снова срываюсь на бег. Под подошвой кроссовок скрипят земля и мокрая трава, дыхание прерывается, в груди стучит как отбойный молоток, а легкие с трудом качают воздух. – Лера! – снова кричу я. На этот раз ответ, который я получаю, больше похож на реальность. «Я здесь», – чудится мне. Я с новыми силами продолжаю прокладывать себе путь дальше. Я зову ее снова и снова, каждый раз получая в ответ все более четкий ориентир. И вот выбегаю на полянку у малого озера. Уже здесь от облегчения у меня подкашиваются колени. Лера, целая и невредимая, сидит на огромном валуне. Ее лицо бледное, губы посинели, волосы разметались по плечам. И глаза заплаканные, красные. Но при виде меня в них загорается огонек надежды. – Кирилл, – выговаривает она дрожащим голосом, показывая на правую ногу между двумя камнями. – Я застряла. Думала, никто не придет за мной… Она горько всхлипывает, по ее щекам начинают течь слезы. Я же бросаюсь к ней и беру за руки, растирая ледяные пальчики. – Ш-ш-ш, – шепчу я. – Я здесь. Ты совсем заледенела. Не раздумывая, сдергиваю с себя толстовку. Она чуть влажная от дождя, но теплая, а Лера дрожит от холода. – Давай помогу тебе, – говорю я, цепляя край ее тонкой мокрой кофты и ловко стаскивая ее со стройной фигуры. – Ну вот. Когда девушка утопает в моей толстовке, я несколько раз растираю ей плечи и концентрирую все внимание на ноге, которая провалилась в зазор между двумя валунами. Лера снова громко всхлипывает, ее с удвоенной силой начинает бить дрожь. Беру ее лицо в ладони и заставляю ее взглянуть на меня. – Посмотри в мои глаза, – приказываю строго, пытаясь не допустить ее нервного срыва. – Все будет хорошо, слышишь? – Я боялась, что придут медведи… – шепчет она. – Всю ночь… Боялась уснуть… Слышала, что ты говорил. – Про медведей я для ребят сказал, чтобы они не совались в лес, – говорю мягко, мысленно давая себе подзатыльник. – Нет тут никаких медведей. – Да? – Заплаканные глаза смотрят на меня с облегчением и укором. – А я тебе поверила. Наши взгляды встречаются. От беззащитности и страха, которые я читаю в испуганных фиалковых глазах, у меня сжимается сердце. – Я сдвину камень, ты тащи ногу наверх, – инструктирую Леру, прочищая горло. – Поняла?