По нервам будто пускают ток. Медлить кажется мне преступлением. Я быстро стягиваю с себя одежду и, оставшись в одних трусах-боксерах, следую за Александровой. Несмотря на середину июня и бурлящий в крови адреналин, вода ощущается почти ледяной. На мгновение у меня захватывает дух, но стоит мне увидеть довольную улыбку Леры, которая, уверенно держась на воде, наблюдает за мной, как меня начинает отпускать. Я быстро захожу в воду по пояс, потом резко опускаюсь по плечи, начинаю плыть и почти сразу же перестаю чувствовать холод. И вот уже вода приятно ласкает кожу, смывая мурашки, и настраивает на что-то другое – чувственное и личное. В два гребка я подплываю к Лере. – Довольна? – спрашиваю я, разглядывая ее лицо. – Довольна, – подтверждает она. – Тебе нужно было сделать это еще тогда, на следующий день после нашего приезда. Может быть, тогда бы ты не был таким засранцем. – Ах ты! – возмущенно выдыхаю я. – Ты знала, что я был там! Как ни в чем не бывало девушка показывает мне язык, сверкая фиалковыми глазами. – Конечно, знала. Ты так беззастенчиво пялился – я же не слепая. У меня от твоих глаз едва ожоги на теле не остались, – тянет она насмешливо. Под водой я кладу руки ей на талию и придвигаю ближе к себе. Лера внезапно затихает. Выражение веселости покидает ее лицо. Теперь она смотрит на меня серьезно и словно в ожидании. – На тебя приятно смотреть. В этом нет ничего удивительного. – Какая поразительная честность. – Ее обычно звонкий голос на этот раз превращается в робкий шепот. Мои глаза фокусируются на ее губах. Сочных, манящих. Я медленно склоняю голову, мои губы приближаются к дрожащему рту, пока не зависают от них в считаных сантиметрах. Дыхание Леры учащается, грудь бурно поднимается. От желания у меня мутится рассудок. Я оказываюсь не в состоянии сдержать хриплый стон, а в следующий миг мои губы прижимаются к Александровой, похищая с ее губ тихий вздох и слизывая с них вкус озерной воды. Глава 27 Исступленно целоваться в озере на рассвете, когда вода ласкает кожу, а горячее девичье тело доверчиво прижимается к груди, – еще один новый для меня опыт. Даже поразительно – я-то считал себя искушенным любовником, а оказывается, что весь мой сексуальный опыт ничего не стоит рядом с Лерой Александровой. С ней я чувствую себя мальчишкой, который открывает для себя удивительный мир плотских наслаждений, и с готовностью ныряю в них с головой. Потрясающе. Говорят, все познается в сравнении. Так вот, теперь я уверен, что с Лерой у меня все как-то иначе: эмоции острее, чувства ярче, ощущения крайне волнительные и захватывающие. Если подумать, то до ее появления моя жизнь была серой и скучной, даже если я так и не считал еще месяц назад: именно она внесла в нее новые краски, пусть и не всегда позитивные. Все оттенки раздражения, возбуждения, примитивной жажды, желания, нежности, заботы, притяжения, может быть, даже одержимости. И какой-то простой и понятной привязанности, которую испытываешь к родным людям, – вот этого я точно не ожидал найти в Лере. А она здесь – я это ощущаю на каком-то подсознательном уровне, когда держу девушку в объятиях и понимаю, что не хочу отпускать. Возможно, никогда. Мне должно быть страшно. Страшно потому, что любая привязанность – это боль. Я это уяснил очень рано, когда от нас с отцом ушла мама. И я боюсь. Но с Лерой так легко забыть о последствиях и просто жить – без оглядки, без стоп-слова, без сожаления. – Кирилл, – выдыхает она мне прямо в губы. – Пожалуйста… Маленькое, но такое женственное тело, прижатое ко мне кожа к коже, дурманящий вкус губ, порывистое дыхание. Ощущения настолько острые – все тело словно настроилось на то, чтобы получать удовольствие. Мои руки скользят по гладкой спине, покрытой мурашками, касаются паутинки влажных волос на затылке. Потом спускаются по спине и ложатся на округлые ягодицы, пересеченные мокрой полоской ткани. Лера тихонько стонет. Я сжимаю мягкую плоть пальцами и тяну ближе. Еще ближе, не стыдясь сумасшедшего возбуждения, которое в этот самый момент трется о мокрую ткань ее трусов. В паху вспыхивает пожар. Вцепившись в мои плечи, Лера обвивает ноги вокруг моей талии, я же в ответ подхватываю ее под ягодицы. Наш поцелуй все безумнее. Языки сплетаются. Дыхание становится поверхностным и жадным – его хватает лишь на то, чтобы рвано глотнуть воздуха и снова прижаться губами к источнику наслаждения. – Ты просто ведьма, – бормочу я, пряча лицо в сгибе ее шеи. – Если мы не прекратим, я тебя прямо здесь возьму, слышишь. – Возьми. – Голос Леры звучит сипло и грубо– вато. Бескомпромиссное согласие, которое я слышу в ее голосе, отрезвляет меня. Заставляет вспомнить, где мы находимся и что через тридцать минут нам нужно быть в «Синичке», потому что прозвучит горн. – Дурочка. Конечно, я не собираюсь делать этого здесь. Искушение очень сильно, но наш с ней секс должен произойти не так, не здесь, не впопыхах. Мое терпение почти иссякло, но для первого раза с этой девушкой пляжа мне недостаточно. Она заслуживает большего. Я целую Леру в шею. Языком слизываю с кожи капли воды. – Давай на берег, – хрипло командую я, стараясь вернуть самообладание. – Ты дрожишь. – Не от холода, – хмыкает она и делает попытку снова завладеть моими губами. – Лер, серьезно, – слова вырываются из горла с мучительным стоном. – Пожалей меня. Я не хочу, чтобы это случилось прямо в озере. – Мне все равно. – А мне нет. Я хочу наслаждаться тобой долго. Очень долго. А не сделать это в спешке на пляже, когда под нами будут только смятая одежда и песок. – Эстет, – дразнится Лера, но попытки соблазнить меня все же прекращает. – Гедонист, – парирую я. – Когда придет время, буду смаковать тебя, как хорошее вино. Удивительно, но в ответ на это Лера заливается краской. То есть то, что она забежала в воду в белье, ее не смутило, а сравнение с вином – очень даже? На берегу я хватаю с гальки свою футболку и бросаю ее девушке. – Вытирайся. И белье снимай, – командую я. – Врач и твой дядя мне голову оторвут, если ты заболеешь. – Что… прямо все снимать? – невинно хлопая ресницами, шепчет Лера. Вместо ответа я выхватываю у нее футболку и быстро растираю хлопковой тканью ее спину, плечи, руки, живот, бедра и ноги. Я стараюсь делать это механически, но не могу остаться безучастным. Леру я хочу до боли. И то, что она так близко ко мне, лишь распаляет и без того яркий огонь в моем теле. – Теперь раздевайся, – говорю я. – И сухое надевай. – Вот уж не ожидала услышать от тебя «раздевайся» и «одевайся» в одной фразе, – снова веселится девчонка, хотя я вижу, что и ей сейчас не до смеха: щеки пунцовые, глаза искрятся откровенным желанием, а под плотной тканью бюстгальтера проступают напряженные соски. – Поговори мне. Когда она вытерта насухо, я собираю влажной тканью капли воды с собственного тела. Лера поворачивается ко мне спиной и заводит руки за спину, чтобы расстегнуть бюстгальтер. Быстро скидывает его и, подхватив толстовку, натягивает ее через голову. Потом скатывает вниз трусики и натягивает легинсы. Хорошо, что толстовка достаточно длинная, чтобы не показывать мне лишнего: иначе я бы за себя не стал ручаться. Обратно мы возвращаемся шагом. Бег сейчас кажется неуместным. Да и хочется продлить время вдвоем – непонятно, когда мы еще сможем пересечься один на один в полном детей лагере. К тому же у меня есть вопросы. И сейчас, кажется, подходящее время, чтобы их задать. – Расскажи мне, кто донимает тебя звонками, – начинаю я спокойно. Лера резко поворачивает ко мне голову. В ее глазах застывают испуг и какой-то внутренний протест. – Это долгая история. – Я никуда не спешу, – отвечаю с готовностью. – Технически спешу, конечно, но у нас еще есть время. Лера молчит, нервно кусает губы, хмуро смотрит себе под ноги. Я ее не тороплю. Очевидно, что все действительно непросто и мне не стоит давить на нее. Хочется верить, что она сама поймет, что может мне открыться. – Это мой друг, – говорит она. – Друг? – недоверчиво переспрашиваю я. – Друзья себя так не ведут. – Ты не понимаешь. Рома не виноват. – Значит, Рома, – повторяю я имя неведомого соперника, чувствуя, как внутри просыпается ревность, смешанная с негодованием. – Три месяца назад мы с ним были в городе. Я только получила права, и он разрешил мне сесть за руль машины, потому что своей у меня нет, – начинает Лера тихо. – Я была так рада. Мы сделали круг по двору, потом доехали до магазина – я хотела купить мороженое. На самом деле я даже не люблю мороженое, мне просто хотелось подольше побыть за рулем. Я припарковалась. Но до того, как мы успели выйти, в нас врезался парень на «девятке». Я почти не пострадала. Рома… Основной удар пришелся в дверь с его стороны. – Ее голос срывается, лицо искажается болью. – Что с ним? – спрашиваю я, предчувствуя беду. – Сейчас он… – Лера вздыхает. – Он не может ходить. – Это не твоя вина. – Конечно, это моя вина! – вскрикивает она убежденно. – Если бы я не захотела в этот магазин… – Послушай. – Я останавливаюсь, беру ее за плечи и легонько встряхиваю. – Это несчастный случай. Вы даже не ехали. Стояли! Лера молчит. – Сейчас он на реабилитации в санатории недалеко отсюда, – говорит она мрачно. – Значит, ты ездишь к нему? Она кивает. – А звонки? – Он звонит, когда ему одиноко. Я должна о нем позаботиться.