– Твоя личная жизнь, – начинает он. – Может быть, я хочу сделать ее своим делом. Его слова повисают в воздухе. От неожиданности у меня даже рот открывается, а тело словно разбивает паралич. – Почему? – спрашиваю шокированно. – Называй это ностальгией по былым временам, – предлагает с издевкой, ощупывая глазами мою застывшую фигуру. – Ты красивая женщина. И вызываешь определенные желания. – Ты попросил три недели на свои желания, – напоминаю я. – Может быть, я понял, что мне этого мало. – Но мне – более чем достаточно, – говорю тихо, думая о том, что, когда закончатся три недели, я буду собирать себя по осколкам минимум три месяца. Стать его любовницей на больший срок? Не вывезу. Не выживу. – Это твой окончательный ответ? Он задает этот вопрос легко и непринужденно, будто в насмешку над моими чувствами. – Единственно возможный. Кирилл откидывает голову на спинку сиденья и какое-то время молчит, но на подсознательном уровне я чувствую, что это еще не конец. Он выжидает. И будто бы злится. – Скажи мне, ты его хотя бы любила? Я вздрагиваю от этого тихого вопроса. Сердце екает, начинает биться все сильнее. И хотя он не называет имени, и так понятно, про кого спрашивает. – Я его жалела. Как показала жизнь, это самая ненадежная основа для брака. Глава 21 Мы приезжаем в Конаково в обед. Выходим из машины и, миновав стойку регистрации, где Гордеев берет для нас браслеты в VIP-зону, идем на пристань, мерцающую в лучах полуденного солнца. Здесь играет приятная музыка, стильно одетые люди определенного достатка потягивают шампанское, а на воде начинаются первые заезды экипажей на короткой дистанции. – Пойдем на смотровую, оттуда будет лучше видно, – предлагает Кирилл, заметив, что я с интересом глазею на скопление парусников. Он кладет ладонь мне на талию, словно в этом жесте нет ничего для нас необычного, и подталкивает к ступенькам на второй этаж. От волнения я запинаюсь на ровном месте, но мой спутник ловко подхватывает меня, не позволяя позорно растянуться на лестнице. – Нормально все? – уточняет он, заглядывая в глаза. – Извини, я оступилась, – бормочу скованно, стараясь притушить стремительный отклик тела на его прикосновение. – Спасибо. С секундной заминкой Гордеев кивает и отстраняется, но руку с моей талии не убирает. – Ты знаешь расписание гонок? – спрашиваю, чтобы скрыть нервозность. Кирилл передает мне программку, которую захватил на стойке регистрации. – Там девять заездов. Успеет надоесть. – Я никогда не была на подобном мероприятии, – говорю, будто оправдываюсь, но на самом деле нет. Просто говорить с ним о пустяках проще, чем молчать. Молчание между нами, в свете недавнего разговора в машине, кажется мне чересчур многозначительным и тревожным. – Мне все интересно. Еще несколько шагов вверх по ступенькам, и мы оказываемся на просторной площадке, выступающей над рекой, с потрясающим обзором на акваторию. Для удобства почетных зрителей здесь расставлены столы и кресла, большая часть из которых уже заняты. Возможно, у меня паранойя, но наше с Кириллом появление на мгновение привлекает больше внимания, чем гонка парусников. Я смущаюсь под перекрестными взглядами, которые ловлю на себе, но теплая ладонь не позволяет мне поддаться панике. Сейчас я благодарна Гордееву за то, что он позаботился об одежде для регаты. Утром злилась, считая это демонстративным актом унижения, а сейчас – благодарна. Люди вокруг меня – с ног до головы в нарядах дорогих брендов, в своей обычной одежде я была бы здесь совершенно неуместна. Кирилл же, очевидно, в своей стихии. Чувствует себя свободно и раскованно. Здоровается с гостями, улыбается, но от меня не отходит. Его теплую ладонь на талии я ощущаю постоянно. И это одновременно успокаивает и волнует. Кирилл меня волнует. Рядом с ним все ощущается иначе. Он как источник тока, жара, мощи. Как солнце, в лучах которого хочется купаться, даже когда настоящее светило стоит высоко в небе, щедро предлагая свое тепло. Еще в машине я для себя четко решила, что во что бы то ни стало буду наслаждаться этим днем. Какими бы сложными ни были мои отношения с Гордеевым, он привез меня на праздник, на который без него я бы никогда не попала. Своих учеников в школе я всегда учу тому, что расширение кругозора – это неотъемлемая часть взросления. И мне, кажется, тоже необходимо вырасти. – Что здесь? – спрашиваю с подозрением, когда Кирилл протягивает мне бокал с желтоватым напитком, который берет с подноса официанта. – Беллини, – отвечает насмешливо. – Игристое и персиковое пюре. Тебе понравится. – Спасибо. Сделав глоток сладковатого коктейля, перевожу взгляд на акваторию, усыпанную белоснежными яхтами. В парусном спорте я ничего не смыслю. Все мои знания ограничиваются тем, что пять лет назад мне рассказывал Кирилл, когда в ту самую первую нашу ночь брал меня с собой прокатиться на яхте. За регатой я слежу с интересом, а немного разобраться мне помогают комментарии ведущего, который с берега следит за гонкой. – Мы за кого-то болеем? – спрашиваю у Кирилла, когда несколько экипажей визуально вырываются вперед. Он усмехается. – Что смешного? – Ничего. – Он странно смотрит на меня, словно видит впервые. – Нет, мы ни за кого не болеем. За сильнейшего, если хочешь. – А почему ты не захотел сегодня участвовать? – Просто не захотел. – Он пожимает плечами. – Из-за меня? – зачем-то уточняю я. – Я бы могла подождать тебя здесь. – Нет, не из-за тебя, – говорит сухо. – К регате нужно готовиться. Мне сейчас не до этого. – А у тебя есть своя яхта? – вопрос звучит не очень уместно, но любопытство пересиливает. – Да. – Она стоит где-то здесь? – В другом клубе. – А ты часто… – начинаю я, но Кирилл вдруг хмуро смотрит на часы и мягко меня перебивает: – Побудь здесь, ладно? Я встречусь кое с кем и вернусь. – Хорошо, – растерянно киваю, думая, что отпугнула его расспросами. Гордеев уходит, а я с тоской смотрю ему вслед. От него исходит такая энергетика – на него невозможно не смотреть. Когда он скрывается на первом этаже, я опираюсь на поручни и снова обращаю свое внимание на реку. Судя по тому, что говорит ведущий, там сейчас – кульминация гонки. Через пару минут объявляют первого победителя. Поддавшись всеобщему ликованию, я хлопаю в ладоши. – Ваши фавориты? – раздается незнакомый голос за моей спиной. – Понятия не имею, кто они, – отвечаю с улыбкой, встретившись взглядом с симпатичным парнем, который останавливается рядом. – Вы так активно за них болели, я подумал, что в экипаже кто-то из ваших знакомых, – говорит он, приближаясь ко мне еще на несколько шагов. – Поддалась всеобщему азарту. – Никита. – Незнакомец приветливо улыбается и протягивает мне руку. – Валерия, – с вежливой улыбкой отвечаю на рукопожатие. – Вы здесь одна, Валерия? – С другом. – Ну вот, сразу лишаете меня шанса? – с обаятельной усмешкой уточняет парень. – Шанса на что? – На продолжение знакомства, конечно. – Да, с мечтой об этом тебе придется распрощаться, Киреев, – раздается за моим плечом жесткий голос. В следующую секунду моя талия попадает в капкан горячих рук, а к спине прижимается твердое тело, от которого знакомо пахнет хвоей и свежестью. – Она со мной. – Гордеев, какая неожиданность, – отзывается мой новый знакомый. – Извини, мы уходим. – Голос Кирилла звучит отрывисто и раздраженно, он даже не пытается соблюсти приличия. Я едва успеваю послать Никите виноватую улыбку, как Гордеев буквально тащит меня за собой прочь со смотровой площадки. – Тебя даже на десять минут нельзя оставить, – шипит он недовольно, перепрыгивая через ступеньки. – Не пойму, чего ты злишься, – отвечаю удивленно, едва поспевая за ним. – Я запрещаю тебе флиртовать с мужчинами. – Он резко разворачивается и пронзает меня взглядом. В его голосе столько напряжения, которое я не могу понять. Потому что кажется, что ему не все равно… – Я не флиртовала! – задыхаюсь от возмущения. – А ты вел себя грубо.