– Предпочла бы, чтобы я оставил тебя с ним? Внешне он кажется расслабленным, но я ощущаю, что все его мускулистое тело напряжено и собранно, как у хищника перед прыжком. – Не в этом дело, – говорю спокойнее. – Просто так не делается. Мы беседовали. Мы как раз достигаем последней ступеньки, и Кирилл неожиданно тянет меня под навес. Тянет до тех пор, пока я не теряю равновесия и буквально падаю ему на грудь. Гул голосов, звуки музыки, ветер, треплющий паруса, – все вокруг нас словно ставится на паузу. Мои руки прижимаются к его груди. Чувствую, как под ладонями сильно и размеренно бьется сердце. У меня сбивается дыхание. И я вдруг ощущаю себя так, словно коктейль, который я едва пригубила, ударил мне в голову. Или это не коктейль вовсе, а Кирилл, который пьянит без алкоголя… – Просто беседовать можешь со мной. – Его голос мягкий и бархатистый, но в глазах переливается сталь. – От Никиты Киреева держись подальше. Надеюсь, я ясно выражаюсь. – Почему? – спрашиваю, едва дыша, зачарованно глядя, как речной бриз ерошит его волнистые волосы. Он втягивает воздух сквозь зубы и выдыхает с резким звуком, похожим на стон. – Что значит почему? – рычит он, рвано выдыхая мне в шею. – Потому что я так сказал. Этого недостаточно? – Должна же быть причина и… – Я едва шевелю языком, настолько дурею от его близости и запаха, но все еще отчаянно ищу смысл в его агрессивном поведении, который, без сомнения, где-то здесь есть. – Не люблю делиться, – выталкивает он раздраженно, а от выражения, которое я читаю в глубине его глаз, у меня слабеют колени. – Тобой – особенно. – Почему особенно? – спрашиваю тихо, не узнавая собственного голоса. Мы стоим рядом, спрятанные от любопытных глаз и солнечного света. И что-то разрастается между нами, горячее, личное, опасное, не поддающееся контролю. Что-то большее, чем то, к чему мы оба были готовы в тот памятный день в ресторане, когда обсуждали условия. – Привычка, – отрезает легко, но от силы, заключенной в словах, воздух между нами вибрирует от напряжения. – Если я еще раз увижу, что ты флиртуешь с кем-то в мое отсутствие, ты пожалеешь. Глава 22 Это… это ревность? Я смотрю, как непринужденно Кирилл общается с Кристиной, которая появилась в Конаково сразу после обеда и тотчас завладела его вниманием, и испытываю стойкое желание крушить все вокруг. Ее. Его. Людей вокруг, занявших места рядом с нами за общим столом, тоже, потому что кажется, они все считают, что роскошная блондинка подходит ему куда больше, чем я. Это она? Ревность? Давно забытое ощущение, колющей болью отзывающееся где-то в районе груди, под лопатками, в животе? Но как, почему она появилась? Когда произошел этот разлом в сознании, когда все это стало значить больше, чем должно было? Потерпеть три недели… Нет, даже не три. Уже гораздо меньше. И все закончится. А я просто… Какая-то мышца в моем глупом сердце дребезжит и сжимается, бешено качая кровь. В висках стучит. Ладошки потеют, чтобы не вытирать их о белую ткань брюк, я беру в руки салфетку и бесцельно верчу ее в пальцах. Регата давно завершилась. Теперь водную гладь рассекают прогулочные яхты для гостей и туристов, а солнце, еще недавно стоявшее в зените, спокойно садится за горизонт. Мы провели здесь достаточно времени. Разве нам не пора возвращаться в Москву? На противоположном конце стола Кристина заливисто смеется над какой-то, видимо, страшно веселой шуткой Гордеева. Откидывает голову, ладонь с идеальным красным маникюром доверительно кладет ему на грудь. И он ведь не против! Зачем тогда ему я? Может быть, все гораздо сложнее, чем я думала сначала? Может быть, причина моего присутствия не в том, чтобы держать Кристину подальше, а сделать ее ближе? Со стороны они выглядят как очень заинтересованные друг в друге люди. И она так просто общается с ним, никакой скованности и смущения. Может быть, я просто часть их игры. Меня это не должно касаться. Не должно. Резко встаю с кресла и бормочу что-то невразумительное про желание прогуляться. Меня никто не слушает. Все за столом заняты своими делами. Кирилл даже не поворачивает головы в мою сторону, настолько он увлечен беседой с Кристиной. Я сбегаю по ступенькам вниз, думая только о том, что я здесь лишняя. А если я сейчас вызову машину и уеду? Сколько может стоить такси в Москву? Но ключи от квартиры Кирилла в сумке, а сумка лежит на кресле. И какой вообще смысл сбегать отсюда, если единственное место, куда я могу отправиться, – это его квартира, где остались все мои вещи, включая связку ключей от моего дома в Краснодаре? Обхватив себя руками, я подхожу к воде. Мелкие волны с тихим шелестом лижут песчаный берег, вечерний бриз приносит с собой ощущение прохлады и свежести. А я почему-то вспоминаю «Синичку». Природа, водный ландшафт, атмосфера – все здесь абсолютно иначе, но по какой-то странной насмешке судьбы что-то в моем сознании все же объединяет два этих места. Кирилл. Любое место с ним становится особенным. Он все меняет. Бесцеремонно врывается в мою жизнь и накладывает отпечаток на все, что меня окружает. И потом просто невозможно смотреть на знакомые места, не думая и не вспоминая о нем. Поддавшись порыву, который точно не оценит большая часть гостей этого фешенебельного яхт-клуба, я скидываю обувь и носки и по щиколотку захожу в реку. Вода приятно холодит уставшие за день ступни, пальцы проваливаются в мокрый песок. – Почему ты ушла? Внезапность появления Кирилла у меня за спиной вызывает волну противоречивых эмоций. Здесь злость, радость, удивление, что он так скоро заметил мое отсутствие… Но больше всего, наверное, радость. Потому что он здесь, со мной, а не там, с ней. – Мне стало скучно. – Ты могла сказать мне об этом, – тянет недовольно. – Ты был чересчур занят, я посчитала неуместным отвлекать тебя, – говорю я, напрягшись в ожидании его ответа. – Не говори глупостей. – Считаешь? – Да, считаю. – Теперь он кажется раздраженным. – Я разговаривал с Кристиной о делах. Если тебе надоело сидеть в одиночестве, ты могла присоединиться к нам. Или хотя бы предупредить меня, что ты хочешь уйти, а не сбегать молча и делать из меня дурака, который расспрашивает о тебе у своих знакомых. – Я не думала, что ты так скоро заметишь мое отсутствие, – огрызаюсь я, осознавая, что слова и тон, которым говорю все это, выдают с головой мое отношение ко всей этой ситуации. – К тому же я не хотела вам мешать. – О чем ты, черт возьми, говоришь? – Гордеев хмурится. – О тебе и Кристине! Она тебя хочет, и ты… – Что я? – А ты, судя по всему, хочешь ее! – выпаливаю я. – Не понимаю, зачем все эти игры. Если я здесь, чтобы вызвать ее ревность, тебе нужно было сразу сказать мне, чтобы… Он вдруг бесцеремонно хватает меня за плечи и резко разворачивает к себе. – Замолчи, – бросает жестко. Но я и не собиралась ничего говорить. Одного взгляда на его лицо, такое удивительно мужественное и красивое, хватает, чтобы любые мысли выветрились из головы. Я могу только безвольно смотреть в его глаза, в которых горят отблески заката, и с какой-то отчаянной жадностью наслаждаться тяжестью и теплом его ладоней, которые сжимают мои плечи. Внезапно он поднимает руку и обхватывает пальцами мой подбородок. Не больно, но ощутимо, так что, если бы я попробовала воспротивиться этому собственническому жесту, у меня бы ничего не вышло. Да я и не хочу. Послушно смотрю на него, испытывая странное ощущение, будто я под гипнозом, и в этот миг ничто другое не имеет никакого значения. – Вот что ты за стерва такая… – бормочет он с необъяснимой яростью. – Не хочу тебя трогать, но ты как нарочно… Все делаешь, чтобы замечал… – Не понимаю, – хриплю я, ощущая, как сердце под его взглядом стучит как отбойный молоток. – Может быть, нужно просто прекратить эту игру в кошки-мышки и взять тебя? – выдыхает почти яростно. – Ты этого хочешь не меньше, может быть, даже больше, чем я. Это сразу снимет все вопросы… – Какие вопросы? – От шока и напряжения, вызванного его провокационными словами, я едва ворочаю языком. – Все, – отрезает жестко и без какого-либо перехода спрашивает: – Хочешь остаться здесь на ночь? Со мной? Глава 23 – З…здесь? – заторможенно повторяю я, утопая в гипнотической серости его глаз. Наверное, до конца даже не осознаю, что конкретно Кирилл мне предлагает. Этим вечером я чересчур измотана ревностью, чтобы различать оттенки его состояния. Сейчас, если я буду честна сама с собой, я просто признаюсь, что счастлива из-за того, что в этот момент он со мной, а не с прекрасной Кристиной. И что провести ночь он хочет со мной, а не с ней. – Да, в отеле. – Голос Кирилла звучит отрывисто и мрачно. Хватка его пальцев на моем плече становится сильнее. – Я бронировал номер. На всякий случай. – Я не брала ничего, – лепечу растерянно. – У меня с собой нет никаких вещей. – Не понадобится, – отвечает Гордеев многозначительно, заставляя жгучую кровь прилить к моим щекам. Отпустив мой подбородок, он легким движением проводит невидимую черту вдоль моей скулы. Потом заправляет за ухо выбившийся из хвоста локон. Это движение почти нежное, хотя и откровенно собственническое. – Только если ты хочешь. Если нет, – он выразительно смотрит на часы на запястье, – поедем обратно через десять минут. Я закрываю глаза, прячась от его пронзительного взгляда. Зачем Кирилл дает мне этот выбор? Это несправедливо. Не хочу решать. Слишком много в своей жизни я принимала неправильных решений. Слишком много из-за них потеряла. А сейчас я не хочу брать на себя эту ответственность. Хочу просто жить. Просто чувствовать. Стереть эти пять лет, которые пролегли между нашей последней ночью к этому вечеру, догорающему за нашими спинами закатным солнцем. Заслонить новыми воспоминаниями звенящую пустоту и горечь сожалений, боль одиночества. И найти дорогу назад, в то место, которое я когда-то занимала в его душе, в его мыслях и сердце. Я не дурочка: понимаю, что эта битва заранее обречена на провал, при данных обстоятельствах нельзя даже помышлять о победе. Но сейчас я готова побыть и наивной, и глупой. Потому что желание быть с Кириллом заслоняет все – последствия, будущую боль и разочарования. – Останемся, если ты хочешь, – шепчу я, будто бы действительно достаточно смелая, чтобы произнести эти слова, чтобы почти признаться в том, чего хочу. Глаза Кирилла темнеют, но в их глубине вспыхивает огонь, который обжигает. Его взгляд обжигает, его прикосновения, дыхание, которое со свистом вырывается из его груди. Я наклоняюсь, чтобы поднять обувь. Стою перед ним босая. – Пойдем, – приказывает тихо, пробегаясь кончиками пальцев по моему плечу до локтя и ниже, соединяя наши ладони, сплетая пальцы почти до боли, но у меня все равно не возникает ни малейшего желания выдернуть руку из его захвата. В этом прикосновении так много от прошлого, что сердце, не выдержав эмоций, заходится в новом приступе тахикардии. Мне будто снова двадцать, и я впервые касаюсь его, рассыпаясь на миллионы осколков счастья. И ничего не способно нарушить это ощущение. Кирилл явно хорошо ориентируется на местности. Он ведет меня за собой с какой-то удивительной целеустремленностью. Словно он тоже не может ждать, словно каждая секунда промедления его раздражает. На стойке ресепшен в отеле он называет фамилию и просит ключ немедленно, обещая завершить все формальности позднее. В его голосе сквозит нетерпение. Плевать, как это выглядит со стороны. Я хочу его не меньше, чтобы обращать внимание на людей, которые мне совершенно неинтересны.