– Руки, – командует он. Я послушно приподнимаю руки, и Кирилл бесстрастно освобождает меня от грязной пижамы и кутает в футболку. Тяну носом, ощущая знакомый древесный запах. Даже улыбаюсь. Теперь я пахну им. – Скоро приедет врач, – сообщает Гордеев, снова поднимая меня на руки и через пару секунд опуская на кровать. – Мне уже лучше, не стоит беспокоиться, – слабо возражаю я, едва ворочая языком, но Кирилл моих усилий не оценивает. – Я вижу, как тебе лучше, – ворчит он беззлобно, не сводя с меня пристального взгляда. – Пока можешь поспать. Последнее, что я ощущаю, прежде чем провалиться в болезненный сон, – это то, как нежно его пальцы касаются моей щеки. Глава 40 Лучи заходящего солнца мягко согревают кожу, в небе зависли полупрозрачные перистые облака, а у ног ритмично плещется прохладное озеро. Так тепло на душе. Спокойно. Хочется улыбаться, вдыхать свежий воздух полной грудью, позволить себе чувствовать без условий и оглядки на других. В этом чудесном месте все просто. Здесь юность. Здесь дружба. И любовь. Мне снова двадцать, я вернулась в «Синичку»… – Лера, – ласковый шепот, от которого сладко щемит в груди, легкое прикосновение ко лбу. – Лера, просыпайся. Нехотя открываю глаза, раздосадованная бесцеремонным вмешательством в мой идиллический сон, ловлю на себе обеспокоенный взгляд Кирилла. – Ты как? – спрашивает он, бережным движением откидывая волосы с моего лба. – Пришел врач. Я не успеваю среагировать на его заботу, потому что почти сразу из-за его широкой спины появляется мужчина средних лет в очках и однотонном медицинском костюме. – Здравствуйте, Валерия, – говорит врач бодро, опускаясь на непонятно откуда появившийся перед моей кроватью стул. – Расскажите мне, как себя чувствуете. Мне неловко из-за того, что Кирилл вызвал врача на дом, но я понимаю, что протестовать сейчас абсолютно бессмысленно. Приподнявшись чуть выше на подушке, вдумчиво рассказываю обо всем, что помню из событий последних двух дней: когда я впервые почувствовала себя плохо, что именно болело тогда, что продолжает беспокоить сейчас. Врач задает уточняющие вопросы, смотрит горло, проверяет сатурацию и температуру. – Давайте вас послушаем, а потом моя помощница возьмет у вас кровь на анализ. Кивнув, я отбрасываю одеяло и, избегая делать резкие движения, медленно сажусь на постели. Берусь за край футболки, чтобы приподнять ее, и вдруг вспоминаю похожий случай пять лет назад, когда меня вот так же осматривал врач, а Гордеев стоял рядом, как молчаливый стражник. Тогда его заставили уйти из смотрового кабинета, но сейчас, я это чувствую, он не сдвинется с места, что бы ему ни говорили. Стоит мне подумать об этом, наши с Кириллом взгляды встречаются. Уголки его губ слегка приподнимаются, а в глубине серых глаз что-то мелькает – едва уловимое, но отчего-то мне кажется, что в этот момент он вспоминает то же, что и я. Поборов смущение, я поднимаю футболку. На Кирилла больше не смотрю, но точно знаю, что, пока врач прикладывает к моей коже стетоскоп, с меня он глаз не сводит. – Никаких отклонений я не наблюдаю, – констатирует врач через минуту. – Посмотрим кровь, можно будет делать какие-то более качественные выводы. Но пока я вижу у вас острую вирусную инфекцию и стресс. – Какие-то лекарства? Может быть, стоит поехать в стационар? – вступает в разговор Кирилл. – Девушке нужно лучше питаться и больше отдыхать. Все остальное молодой организм сделает сам. Я вам порекомендую витамины, обильное теплое питье и полоскание горла. Назначать антибиотики без анализа крови не стану. Капельницу для поддержки организма медсестра вам поставит. Сейчас жар спал, но может еще вернуться, – предупреждает он. – Сбивайте по необходимости. Пока врач сосредоточенно пишет список витаминов, которые нужно купить, в комнату заходит медсестра с капельницей. – Спасибо, Борис Васильевич. – Кирилл крепко пожимает руку мужчине, забирая у него исписанный мелким почерком листок. – За все. – Ну, кто-то же должен был вас поддержать, – отвечает врач добродушно, а потом снова обращает внимание на меня. – А вы, юная леди, берегите себя. И дайте своему организму передышку. – Я постараюсь, – обещаю я, болезненно морщась, когда тонкая игла прокалывает вену и медсестра открывает вентиль капельницы. – Спасибо. Бросив на меня еще один озабоченный взгляд, Кирилл уходит, чтобы проводить врача. Прежде чем хлопает входная дверь, я слышу, как мужчины еще о чем-то тихо переговариваются в холле, но разобрать слов не могу, да и не пытаюсь. Откинувшись на подушки, отстраненно наблюдаю, как медленно убывает жидкость в капельнице. Оказывается, это крайне медитативное занятие. Примерно через пятнадцать минут раствор полностью переливается из пластикового пакета в мою вену, и медсестра проворно удаляет иглу с трубочкой, прикладывая к ране влажную дезинфицирующую салфетку. – Вам скоро станет лучше, – говорит она с профессиональной улыбкой. – Завтра я снова приеду, повторим. – Спасибо. Собрав свои вещи, медсестра покидает комнату, и на пару минут я снова остаюсь одна. Еще один день из отведенных мне с Кириллом трех недель клонится к финалу, за окном начинает темнеть, но я вдруг ощущаю неизвестно откуда взявшийся прилив сил. Возможно, это сработало лекарство, которое дал мне Гордеев перед сном, или капельница начала действовать, но шум в голове растворяется, а я впервые за долгое время чувствую голод. Медленно сажусь на постели, привыкая к ощущениям. – Зачем ты встала? – летит в меня раздраженный вопрос. – Я чувствую себя лучше, – возражаю спокойно, не желая провоцировать конфликт. – Тебе нужно отдыхать. Ты слышала, что сказал врач, – не сдается Кирилл, подходя ближе. – Я хочу почистить зубы, – говорю жалобно. – И я бы поела. Через десять минут, умытая и в чистой одежде, я полулежу на диване в гостиной с тарелкой куриного супа. Кирилл сидит рядом. У него в руках боул с салатом, но он к нему не притрагивается. – Вкусно, – произношу тихо, чтобы заполнить возникшую паузу. – А ты не ешь. – Я не голоден. – Он ставит боул на низкий столик, а потом вдруг выдает с внезапной откровенностью: – Ты меня так напугала, Лера. – Извини, я не хотела, чтобы ты беспокоился. – Поэтому не позвонила? – На самом деле нет, – отвечаю честно. – Мне так резко стало плохо, я даже не сориентировалась. А потом было уже не до чего. Он тяжело вздыхает. Поднимается на ноги и идет к окну. Встав ко мне вполоборота, засовывает руки в карманы джинсов, смотрит на темнеющее небо. Его явно что-то тревожит. – Приходила Кристина, – внезапно говорю я. – Я в курсе. – Она сказала? – Когда ты перестала выходить на связь, я позвонил в службу безопасности на первом этаже. Они проверили камеры. – Он как-то неуверенно пожимает плечами. – Она здесь жила. – Мои слова не звучат как обвинение, скорее как констатация факта. – В конце прошлого года. У нее в квартире был ремонт, а здесь было пусто. Что ж, это многое объясняет. На самом деле, зная Кирилла, я и не думала всерьез, что он встречался с Кристиной. Если бы это было так, он бы не стал врать мне с самого начала. Не такой он человек. Просто мне было важно услышать от него это объяснение. Я все же хочу спросить, почему спустя полгода у нее остались ключи от его квартиры, но в этот момент у Гордеева в кармане звонит телефон. Пару секунд он хмуро разглядывает экран, потом все же принимает вызов. Кто-то на другом конце провода говорит много, но все ответы Кирилла односложные – невозможно понять, с кем и о чем он разговаривает. – Тебе, наверное, нужно будет уйти? – предполагаю я, стоит ему завершить разговор. – Нет, Лера, уходить я не планирую. – Твердый голос переходит в хрипловатый шепот, который отзывается в моей душе волной неконтролируемой радости. Сейчас я не желаю анализировать природу этого чувства и напоминать себе, что Кирилл здесь лишь потому, что я заболела. Сейчас я просто рада, что он останется со мной, а все остальное уходит на второй план. Подавив зевок, я ставлю полупустую тарелку с супом на столик и тянусь за кусочком сыра. – Как ты себя чувствуешь? – спрашивает Кирилл, сразу заметив, что я начинаю уставать. – Лучше, чем было, но до «хорошо» мне еще далеко, – отвечаю честно, не желая сейчас строить из себя героя. – Пойдем, я помогу тебе. – Он приближается ко мне и подает руку. На самом деле сейчас это лишнее. Я чувствую себя достаточно уверенно на ногах, но отказываться от его заботы мне совсем не хочется. Потому я послушно вкладываю ладонь в его руку и позволяю отвести себя в спальню. – А ты? – спрашиваю, когда он укладывает меня в постель и накрывает одеялом. – Я буду рядом, – обещает Кирилл, делая попытку отойти, но я инстинктивно хватаю его за руку. – Полежи со мной. Пожалуйста. Он колеблется. Я вижу это по эмоциям, которые одна за другой сменяются на его лице, но в итоге он, не раздеваясь, ложится прямо поверх одеяла на другую сторону кровати. Какое-то время молчит. И я молчу тоже. Даже не знаю, кто из нас делает первое движение, то ли я пододвигаюсь навстречу, то ли он разворачивается ко мне, просто вдруг чувствую, как его руки обнимают меня, а моя голова оказывается у него на груди. – Спи, – произносит Кирилл тихо, касаясь губами моих волос. Его теплота обволакивает мое тело, громкий стук его сердца под моей щекой убаюкивает, а дразнящий запах одеколона действует как сильнейший анальгетик. Рядом с ним мне не больно, не страшно, не одиноко. Окружающий меня мир сжимается до минимума, внутри остаемся лишь я и он, связанные воедино этим целомудренным объятием. Мне очень хочется подольше насладиться этим моментом, но усталость берет свое – на этот раз я проваливаюсь в глубокий сон без сновидений. Глава 41