— Мафея научил? Пассионарио покачал головой. — Я не знаю, как этому можно научить. Меня никто не учил, я сам полетел. Да и вообще, говорят, что способность к левитации у каждого мага открывается по-своему. — А ты как открыл? — Жить захотел, вот и открыл. Это было, когда меня в первый раз на трон сажать пытались. А когда я отказался, решили убрать. Посредством несчастного случая. Я сразу не догадался, зачем это меня пригласили прогуляться по угловой башне, хожу, уши развесил, мне втирают, как обычно: «Взгляните вокруг, ваше высочество — это ваша страна простирается перед вами…» и тому подобную чушь. И вдруг толкают в спину, и я лечу. Не в смысле левитирую, а в смысле падаю. А угловые башни Кастель Коронадо помнишь какие? Примерно, как Центральная в Ортане, на которой мы сидели. Если с нее упасть — мокрое место останется, без вариантов. Вот тогда я летать и научился. Через желание жить. Правда, с первого раза не очень успешно, успел только притормозить падение, чтобы не врезаться в камни со всего маху. Сломал тогда руку и пару ребер, но остался жив. И смылся, пока не добили. — Ты это Мафею рассказывал? — поинтересовался Кантор. — В отредактированном варианте. И предупредил, чтобы не вздумал повторить мой подвиг. А то бы с него сталось тут же сигануть с той самой башни, на которой мы сидели, в надежде освоить левитацию. Он вообще парень рисковый и любознательный. Как он тебя настоящего разглядел, а? — Ты Амарго рисунки не показывал? — Нет. Передумал. Я вообще стал сомневаться, стоило ли мне возвращаться. — Так зачем вернулся? Это я тебя уговорил, или по другой причине? — И ты, и Амарго… и Мафей мне рассказал одну поучительную историю о своем кузене. — Это какую? Анекдот, что ли? — Кантор, ты действительно язва первостатейная. Мафей никогда в жизни не стал бы про Шеллара анекдоты рассказывать. Он его обожает и на подобные анекдоты обижается до слез. Это я к тому, чтобы ты не вздумал при нем повеселиться. А история вот какая. Дело было где-то через луну или две после того, как Шеллар взошел на престол. Мафей в то время еще толком не отошел от потрясения после смерти матери и не мог ночью спать. Бродил по дворцу как привидение и плакал по углам. И вот так, блуждая среди ночи, он забрел в королевские покои и наткнулся на его величество. Бедный Шеллар сидел в кабинете, загибаясь над очередным финансовым отчетом, который ему подсунул казначей и в котором он не мог найти концов. Сидел, протирал глаза, проклинал все на свете матерными словами и вопрошал сам себя, ну на кой хрен ему это все нужно и за что ему такое наказание. Ребенок подошел и спросил, дескать, а если тебе это не нужно, не интересно и вообще не нравится, зачем этим занимаешься? На что Шеллар ему печально ответствовал: «Я король, значит, я должен». — И тебя вдохновил его пример? — поинтересовался Кантор, с трудом представляя себе Пассионарио над финансовым отчетом. — Вроде того. Подумал, что я ведь тоже должен, хочу или нет… А теперь мне кажется, что я себя переоценил. Хотя, может, это просто хандра. — Пройдет, — усмехнулся бывший наставник. — Смотаешься к своей Эльвире, и сразу пройдет. Кстати, тебе, случайно, не нужна охрана в твоих поездках на свидания? Небольшая такая, из одного человека? Пассионарио печально вздохнул, потом вдруг спросил: — Кантор, правду говорят, что ты умеешь снимать наручники? — Умею, — кивнул тот. — Хочешь научиться? Тебя какой способ интересует? — Ты специалист, вот и реши, какой лучше, — снова вздохнул вождь и, расстегнув рукав рубашки, явил взору специалиста тускло поблескивающий полиарговый браслет. — Сможешь снять? — Ой, ё… — поразился специалист. — Это еще что за…? Амарго надел? — Ну что ты, — печально ответил шеф. — Разве бы он посмел, после того, что между нами произошло?… Может, конечно, все произошло с его подачи, но сам он этого не делал. Это мне папуля так удружил. И ведь не побрезговал осквернить руки презренным металлом… Так как, сможешь? Кантор осмотрел браслет, убедился, что он совершенно гладкий, без малейших намеков на застежку или замок, и пожал плечами. — Открыть не получится, он же не ключом замыкается, а заклинанием. Тем более, если его эльф надел, вряд ли сможет снять человек. Ты сам пробовал? — Конечно, пробовал. Не разобрался. — Ну, я тем более не смогу. И Рико не сможет, он в магии не силен, он по обычным замкам спец. Это тебе что, так обрубили концы, чтобы с магией не баловался и к Эльвире не шастал? — Ну да. Папа сказал, что без наставника соваться в магию нельзя, что я себя погублю и что я вполне смогу потерпеть несколько лет, это же так недолго… — Эльфы! — засмеялся Кантор. — Что для них несколько лет?! — Может, насчет магии он и прав, она никуда не денется, у меня жизнь тоже, скажем так, не короткая… Но Эльвира-то ждать не будет! Вернее, она будет ждать, но сегодня вечером, а не несколько лет! Кантор, прошу тебя, придумай, как эту дрянь снять. Конечно, я возьму тебя с собой, я для этого и взял тебя в свою охрану, если честно. Я же не знал, что мне такую пакость устроят, и кто — родной отец! Хотя, чего я от него хочу, он и так чересчур заботлив для эльфа. Я уже и пилить пробовал — не пилится. — Конечно, не пилится! Тоже мне, маг! Полиарг надо пилить специальным заколдованным напильничком, — Кантор снова осмотрел браслет, прикидывая, подойдет ли в данном случае второй способ, и уточнил: — А тебе его надо будет назад надеть, или фиг с ним? — Лучше бы, конечно, надеть, а то еще Амарго увидит и папе настучит, а тот на меня что-нибудь понадежнее напялит. Но, если иначе нельзя, фиг с ним. Снять сможешь? Кантор посмотрел на шефа, который с отчаянной надеждой заглядывал ему в глаза, и предупредил: — Будет больно. — Очень? — Достаточно. Надо вынуть палец из сустава. Стерпишь? А то ведь, если закричишь, сбегутся все твои орлы с доном Аквилио во главе, и ой, что начнется… Пассионарио беспомощно огляделся по сторонам, ища место, где можно спрятаться, чтобы крика не услышали, затем решительно махнул рукой. — Снимай. — Ну, смотри, — согласился Кантор. — Не ной потом. Он запер дверь изнутри, тоже оглядел комнату и кратко приказал: — Снимай ремень. — Зачем? — Сложи вчетверо и зажми зубами. Чтобы не кричать. Сядь на пол… нет, лучше ложись на кровать. — Зачем на кровать? — Чтобы не грохнулся об пол, если вдруг сознание потеряешь. И еще, у тебя выпить что-нибудь есть? — Есть. Ты выпить хочешь? — Нет, это для тебя. Выпей сколько сможешь. Пассионарио послушно достал из-под кровати сундучок, добыл из него флягу и честно отпил, сколько смог. — Пей еще, — посоветовал Кантор. — Чем больше, тем лучше. — Ты что! — еле выдохнул шеф, пряча флягу на место. — Я же… Ты разве никогда не видел меня пьяным? — Видел, и не раз. Ничего страшного, до вечера проспишься, а вечером пожуешь кофейных зерен, и нормально. — Это ты, наверное, видел до того, как ко мне вернулась Сила. А после того ни разу не встречал? Полжизни потерял. Нельзя мне пить. Я, как напиваюсь, совсем себя не помню и начинаю такое чудить… Вся база сбежится, не только охрана. Эльф лег на кровать, зажал в зубах сложенный вчетверо ремень, как было велено, и протянул руку. — А теперь — терпи. — Кантор присел рядом, крепко взял его за кисть, зажав запястье между коленями, чтобы не вздумал отдернуть, и быстрым рывком вывихнул большой палец. Пациент дернулся и отчаянно замычал, вцепившись второй рукой в край кровати. — Терпи, терпи, это недолго, — стал заговаривать его Кантор, быстро стягивая браслет. — Молчи, не вздумай бросить ремень, терпи, ты мужчина. Только не кричи, а то кто-то прибежит. Все, уже снял. Теперь последний раз терпи, на место вставлю. — Он еще раз рванул палец, вправляя вывихнутый сустав, и отпустил руку. — Все, готово. Молодец. Можешь вставать. Пассионарио немедленно сел, одним движением, так же, как спрыгивал со стола. Выплюнул искусанный ремень, обхватил пострадавшую руку, прижал к груди, продолжая тихо стонать. — Ничего, — усмехнулся Кантор. — Тебе и хуже приходилось. И конечности ты ломал, и били неоднократно. Ты всегда так бурно это переживал? — Когда как, — простонал вождь и идеолог и отпустил руку, чтобы вытереть выступившие слезы. — Но меня давно никто не бил. Успел отвыкнуть. Спасибо, Кантор. — На здоровье, — Кантор щедро улыбнулся и развел руками. — Ну, как ты? Колдовать сможешь? — Этой рукой — нет. Но телепорт можно и одной, так что все в порядке. Ты что, так и снимал наручники? Сам себе вот так выламывал пальцы? — Если не получалось открыть замок, — пожал плечами Кантор. — Ну ты даешь… — Знаешь, когда жить хочется, что угодно сделаешь. Некоторые и летать начинают. — Намек понял. Ты вот что… приходи как стемнеет, и отправимся. — Отсюда? Ты в своем уме? Что про нас с тобой подумают? Давай где-нибудь в другом месте встретимся. — Хорошо, — Пассионарио улыбнулся сквозь слезы, представив себе, что про них действительно подумают, если новый охранник останется у него в комнате на ночь. — Тогда приходи в малинник, что на восточной стороне базы. Знаешь? — Знаю, — кивнул Кантор и протянул браслет. — На, возьмешь с собой. Покажи Мафею, может, он разберется, как его открывать, и будешь его надевать и снимать, когда захочешь. А если Мафей не справится, попроси, пусть Жаку покажет. — Жак — это кто? — Мафей знает. Это его приятель. Интересный парень, немного вор, немного маг, немного алхимик… хотя официально считается бардом. — Думаешь, разберется? — Пусть попробует. Он раньше был неплохим вором, и магические способности у него есть, может, придумает что-нибудь. А нет, так нет. И, между прочим, в Ортане сходи в магическую лавку и купи себе напильничек. Чует мое сердце, что он тебе понадобится. — Хорошо, — кивнул Пассионарио и снова вытер глаза. — Так и сделаю. Кантор, ты иди пока… встретимся вечером. А я прилягу ненадолго, что-то мне нехорошо. Не надо было все-таки пить…