— Не веришь? — засмеялась Эльвира. — Ну и не верь. Сама увидишь. Глава 10 Я, конечно, восхищаюсь им как организатором, но когда дело доходит до юбок, соображает он туго. Р. Л. Асприн — Ой! Диего, что это с тобой? — ужаснулась Ольга, как только Кантор переступил порог. — Упал с лошади, — не стал вдаваться в подробности Кантор. Совершенно незачем Ольге знать, что эту самую лошадь подстрелили под мистралийцем, когда они удирали от отряда правительственных войск. И что он чудом не свернул себе шею при этом. А то ведь начни, придется рассказывать и то, как они на этот отряд напоролись и при каких обстоятельствах. Нет, ему положительно не везет. Не успел перейти в личную охрану Пассионарио, как на того стали охотиться с удвоенной интенсивностью. Причем ни одного покушения в последнее время не было, исключительно настырные похитители. То ли прознали, кто он такой на самом деле, то ли осознали роль пропаганды в борьбе за власть, то ли просто советник Блай пожелал завести новый объект для своих экспериментов… — Больно? — посочувствовала Ольга, бережно дотрагиваясь до руки Кантора, висевшей на перевязи. — Уже нет, — улыбнулся тот. — Во всяком случае, в главном это не помешает. Только прежде, чем мы приступим, мне нужно поговорить с вашим королем. Не знаешь, как бы мне его увидеть? — Надо же, — удивилась девушка. — А у него как раз дело к тебе. Он уже несколько вечеров ко мне заглядывает и о тебе спрашивает. А в чем дело, мне не объясняет. Не лезь, говорит, Ольга, в политику… — Он совершенно прав, — согласился мистралиец. — Что ж, посидим, подождем его величество. Надеюсь, он не собирается припомнить мне давние обиды? — Он то же самое спрашивал, — засмеялась Ольга. — Интересовался, обижен ли ты на него. А то у него вроде просьба к тебе какая-то, но опасается, что ты его пошлешь подальше все за те же давние обиды. — Может, и пошлю, — серьезно ответил Кантор. — Только уж, конечно, не за обиды, а если он меня попросит о чем-то неподобающем. — Ну что ты, — так же серьезно заверила его девушка. — У него совершенно классическая сексуальная ориентация. Они дружно расхохотались, похоронив таким образом разговор о политике, и направились на кухню варить традиционный кофе. — Как у тебя дела? — поинтересовался Кантор, располагаясь за столом и наблюдая, как хозяйка возится с дровами. Ведь уже полгода здесь живет, а с печкой обращаться так и не научилась… — Решила, чем будешь заниматься? — Нет, — вздохнула Ольга. — Попробовала писать прозу, полная фигня выходит. Слов не хватает. Одни диалоги получаются. — Тогда сделай из этого пьесу, — посоветовал Кантор. Сам он смутно представлял, как вообще можно писать прозу. — Пьеса не получится, потому как сюжет совершенно непригоден для постановки. Технически. Ну, там, декорации, спецэффекты и все такое. Да и диалоги какие-то корявые. Я просто не знаю, может, я действительно полная бездарь? Кантор вздохнул. — Ольга, тогда попробуй определить, чем бы ты хотела заниматься, если бы у тебя были неограниченные возможности? Ну вот, как в сказке, любое желание. — Могу сказать, — доблестная победительница драконов совладала наконец с печкой и поставила чайник. — Я всегда хотела снимать кино. Обычно девочки поголовно хотят быть актрисами, а я хотела быть режиссером. Только ведь это действительно из области сказки. Дома у меня просто не было ни связей, ни денег, а здесь связи и деньги вдруг нашлись, но нет кино. — А чем тебе плох театр? — удивился Кантор. — Попробуй. — Не знаю, — вздохнула Ольга. — Это ведь совсем другое… — Все равно пробуй. А то доведешь себя, как один мой знакомый… — Он замолк, озаренный внезапной идеей, и задумался, пытаясь ее оформить. — Ну, так что твой знакомый? — Да был у меня один знакомый бард… Не хочу о нем рассказывать, грустная история. Знаешь что, давай я тебе лучше кое-что посоветую, только очень прошу, никому не говори, что это я тебе подсказал. — Так ведь все и так догадаются, — засмеялась Ольга. — Твои советы поразительно узнаваемы. — В этот раз не догадаются, — пообещал Кантор. — Если ты все-таки решишься попробовать себя в театре… Ты помнишь того пьяницу, у которого купила портрет? Он постоянно околачивается на рынке, ты должна его знать. — Ну, смутно помню… — наморщила лоб Ольга. — Пожилой такой мистралиец… — На самом деле ему не больше сорока, — поправил Кантор. — Так вот, если ты все-таки решишься, попробуй вот что сделать. Найди этого пьяницу, приведи его каким-нибудь образом в чувство, а то он постоянно то пьян, то с похмелья, и напросись к нему в ученики. Расскажи ему о портрете, о своем проклятии и скажи, что твой мертвый супруг тебе снился и посоветовал к нему обратиться. На него это должно произвести впечатление, может, даже пить бросит. Он, конечно, начнет тебя расспрашивать, что еще говорил покойный бард, как и зачем, и все такое. Они когда-то были друзьями, а потом… потом не очень хорошо расстались, и этот портрет, кстати, Эль Драко подарил ему на память. И поскольку Карлос… этого типа зовут Карлос… был перед своим другом здорово виноват, и очень из-за этого переживал, расспрашивать он обязательно станет. На это скажи ему так. Покойный друг его давно простил и просил передать, чтобы он прекращал маяться дурью, посмотрел на себя в зеркало, ужаснулся и взялся за ум. Может, это на него подействует. Врать, конечно, нехорошо, но это для его же блага. А если он все-таки придет в себя и возьмется тебя учить, считай, что тебе повезло. Этот, как ты говоришь, бомж, лучший театральный режиссер, какого я только знал. — А ты его знал? — изумилась Ольга. — Да его весь континент знал. А я был знаком с ним даже лично, поскольку моя любовь к искусству тебе известна. Только не говори ему обо мне и постарайся, чтобы мы с ним не сталкивались. А то еще узнает и, не приведи небо, поймет, что мы его обманули. Запьет хуже прежнего. — Ну хорошо… — озадаченно кивнула Ольга. — Если надумаю, так и сделаю. Спасибо… хотя действительно странный совет. — Ну, если он тебе кажется таким странным, — засмеялся советчик, — можешь показать два пальца мне. И совет станет типичным и понятным. — Не хочу, — засмеялась девушка, и вместо предложенных двух пальцев Кантор получил поцелуй. Что было гораздо приятнее. — Как поживает Жак? — спросил он. — Все так же пытается тебя сватать? Или теперь он таскается за Кирой и пристраивает ее? — Король ему это запретил, и теперь он только жалуется, — улыбнулась Ольга. — На запрет его величества? — Ну да. Говорит, что сам король, как всегда, ходит, сопли жует, а время идет. Зеленая луна кончается, а он до сих пор не объяснился с Кирой, не говоря уже о конкретных предложениях и сроках свадьбы. А Жаку вмешиваться запретил. И Элмару тоже. Жак уж так меня уговаривал повлиять на Киру, поскольку мне король этого не запрещал, но я… не могу я так. На дипломатические тонкости у меня ума не хватает, а танком наезжать… мало того, что дурой себя выставить, так еще Кира может обидеться. Жак огорчился и, по-моему, переключился на Эльвиру. — А сама-то Кира что? — По ней не поймешь. Молчит и непонятно чего ждет. Не поощряет, но и не отталкивает. Даже король в полной растерянности. Потому и не решается ни на что конкретное, боится, что она его отошьет. Про кого тебе еще рассказать? — А про всех, — улыбнулся Кантор. — Я давно уже никого не видел. Что-то не заходят они к тебе, когда я здесь. Да я и у тебя давненько не был. Элмар по-прежнему борется за трезвость? — Ну что ты, разве бы он выдержал? Попробовал, убедился, что это нетрудно, просто ужасно неудобно, и на этом свою борьбу за трезвость прекратил. Правда, с тех пор, как мы праздновали его возвращение из похода, он еще ни разу не набрался до такой степени, чтобы было что вспомнить. Тереза… у нее нового никогда ничего не происходит. Спокойно и методично овладевает знаниями и время от времени воспитывает Жака. Кира на прошлой неделе имела выволочку от начальства за дуэль. Ну, так положено. Считается, что это нехорошо и за это надо наказывать. На самом деле все дерутся чуть ли не на каждом углу и наказывают для виду, в устном порядке. А сказать, за что подрались, обхохочешься. За анекдот. — Про короля? — уточнил Кантор. — А как ты догадался? — Не думаю, что про саму Киру кто-то возьмется сочинять анекдоты. Она совершенно не смешная. А какой анекдот? Расскажи. — Не хочу. Он похабный и обидный. Мне не нравится. — А есть такие, что тебе нравятся? — Есть. Вот Жак, к примеру, сочиняет очень милые и совершенно безобидные анекдоты. Иногда. — Король знает? — весело поинтересовался Кантор. — Еще бы он не знал! Жак ему первому рассказывает. — А что новенького у придворных дам? Больше не шутят так, как наутро после бала? — Дамы выжидают. Как только все поняли, к чему дело, моментально притихли и ждут. Особенно после той дуэли. Кира, в отличие от его величества, некоторых шуток не понимает, и если вдруг она все-таки станет королевой, то кое-какие насмешки, о которых сам король давно забыл, может и припомнить. А она девушка крутая и излишней снисходительностью не страдает. Армейская закалка, сам понимаешь. Кстати, ты вот говоришь, что про нее анекдотов не сочиняют, а между прочим, уже несколько есть. Про королеву Киру и придворных дам. Несколько преждевременные и довольно дурацкие, но все же. Мафей какой-то странный последнее время… не знаешь, что с ним? — Не знаю. А странный — это как? По мне, так он всегда странноватый. — Он как будто чем-то расстроен. — Может, опять снилось что-то? — Не знаю, он ничего такого не говорил. — А почему он должен тебе рассказывать? Если бы это тебя касалось, другое дело. А если это их семейное дело, так и молчит. А может, просто по наставнику скучает. Из комнаты донеслись голоса и шаги. — А вот и его величество, — сказала Ольга, снимая чайник с плиты и открывая шкаф. — Как раз на кофе, будто нюхом чуял. — Добрый вечер, — сказал король, чуть пригибаясь, чтобы войти на кухню. За ним зашел Мафей, явно чем-то обеспокоенный, и тоже поздоровался. — Ваше величество, кофе будете? — тут же спросила Ольга счастливо-умильным голосом, каким обычно становился он при встрече с королем. Причем это ее умиление было совершенно искренним, и возможно, именно это всегда раздражало Кантора. — Обязательно, — согласился король. — Я, знаешь ли, до сих пор так и не понял прелести этого напитка, но уже успел к нему привыкнуть. На дворцовой кухне даже случилась небольшая паника, когда запасы кофе вдруг кончились, и шеф-повар лично приходил ко мне интересоваться, не следует ли увеличить объем закупок.