— Неудачный пример… — Наместник попытался вспомнить список пороков и сморщил нос, выражая недовольство. — Он не был ни жадным, ни завистливым, ни честолюбивым. В пьянстве, блуде и наркотиках тоже не замечен. Разве что лжив был патологически и склонен к интригам, но эти пороки после посвящения должны обратиться на благо ордена, против его врагов. А курить он все равно не бросит, сколько ни ломай. Что ж, у меня больше нет вопросов. Подойди, брат, я отошлю тебя обратно в храм. Мастер Ступеней тяжело поднялся с дивана и, приблизившись, еле слышно произнес, на этот раз глядя прямо в разноцветные глаза наместника: — Все, что касается первосвященника Джарефа, обсудите с братом Шелларом. Лжец и интриган разберется в этом вопросе лучше, чем скромный настройщик душ. Док Шакериф был, как обычно, пьян, из-за чего перестарался с обезболиванием настолько, что нормальный человеческий ребенок загнулся бы от передоза. Эльф как-то пережил и это. Помнится, Толик не раз говорил, что они живучие не по-людски. Не врал-таки. Кангрем опасался, что помимо ошибок в дозировке док еще и руки-ноги бедолаге неправильно сложит, но с этим вроде обошлось. А что было делать? Хаши и ее коллеги из больницы Оазиса нипочем не стали бы тратить время и медикаменты на какого-то мутанта с пустошей. Ведь по их понятиям существо с такими ушами — мутант, а кто же еще. Мало того, еще и дикарь, скорей всего, раз кожа светлая. Со всех сторон недочеловек, недостойный жить на этом свете. Вот и пришлось обратиться к доку Шакерифу. Он хоть и пьяница, и практикует подпольно без лицензии, и в дозировке путается, но в помощи никому не отказывает. Можно было бы, конечно, и к миссионерам сунуться, и на базу отправить, но, поразмыслив, Кангрем решил этого не делать. Даже если думать о людях хорошо и предположить, что потерявшегося подростка-эльфа честно вернут сородичам, неприятности все равно будут. Эльфы не преминут повонять, что какой-то тупой и, наверное, пьяный человек ребенка машиной переехал. Какие-нибудь «Важные Лица», которым придется это выслушать, вставят фитиль руководству лавочки. А те, в свою очередь, отыграются на непосредственном виновнике. И всем упомянутым будет трижды наплевать, виноват ли несчастный водитель в том, что некоторые ушастые пешеходы вываливаются из телепорта прямо под колеса. Но еще сильнее, чем возможные дипломатические неурядицы, насторожили Витьку наручники. Подозрительно все это выглядело. Эльфы при всех своих странностях до сих пор не были замечены в жестоком обращении с детьми. Забыть о своих чадах они могут запросто, но намеренно издеваться — ни за что. Даже если бы парнишка провинился и загремел в ихнюю эльфийскую каталажку, его бы никогда, ни при каких обстоятельствах, не стали держать немытым и нечесаным. Это у них свято. Больше похоже, что держали его в этих наручниках как раз люди. Причем не в лучших условиях, в какой-то грязной конуре, на соломе, да еще и били, кажется. Более чем подозрительно. Нет уж, лучше никому ничего не говорить, а сначала дождаться, когда оклемается и сам объяснит, в чем дело. И если что-то там не так, связаться с Толиком, пусть посоветует, как лучше. Стараниями нетрезвого целителя бедный мальчишка пришел в сознание только через сутки, если, конечно, считать сознанием полуоткрытые глаза и бессвязные стоны. Давать ему еще какие-то медикаменты Витька не рискнул, решил дождаться, когда окончательно оправится от предыдущих. Остаток ночи он провел без сна, прислушиваясь к каждому звуку и поминутно поглядывая — не помирает ли, случаем. Первые членораздельные слова потерпевший произнес только к утру и, к удивлению Кангрема, вовсе не по-эльфийски. Языком дивного народа Витька, конечно, не владел, но неоднократно слышал эльфийские баллады в исполнении пьяного Толика и на слух легко узнал бы знакомую речь. Юный эльф совершенно точно изъяснялся не на родном языке. «Вот это номер!» — удивился Витька, уже представляя себе секретные питомники, похищения маленьких эльфят, тайные проекты спецслужб и прочие ужасти, достойные средненького боевичка. На всякий случай он прощелкал все дорожки своего лингводекодера — авось какой-то из языков знакомый попадется. И надо же — в кои-то веки ему хоть немного повезло. На седьмой дорожке незнакомый набор звуков мгновенно оформился в понятные и доступные слова: эльф спрашивал, где он, и просил пить. Еще бы, после такой ночки, можно было и раньше догадаться… Пока мальчишка жадно глотал воду, дрожа всем телом и стуча зубами о кружку, Кангрем перебирал в уме дорожки, пытаясь вспомнить, что ж за язык у него хранится на седьмой. Ну, на первой — рабочий, понятное дело, основной язык Конфедерации. На второй, третьей и четвертой — вспомогательные, несколько наречий местных племен. На пятой — французский, на шестой — итальянский, с миссионерами общаться. Седьмая и восьмая, по идее, должны быть запасными, для разового пользования, но с каких-то пор седьмой он пользоваться перестал и запечатленный на ней язык не переустанавливал. А почему, интересно?.. Ах да! Башка бестолковая, пить надо меньше. Это Макс его попросил седьмую оставить, а язык на ней — тот самый, на котором говорил долговязый приятель Толика! Ну ни хрена ж себе расклад получается… Значит, этот эльф — не с Эпсилона, а с Дельты? С той самой Дельты, где все так плохо, как рассказывает Толик. Потому, наверное, и в наручниках был. А как же он тогда телепортировался? Вроде для этого руки нужны? — Откуда ж ты такой взялся?.. — в задумчивости покачал головой Кангрем, даже не заметив, что произнес эти слова вслух. Эльф оторвался от кружки и насторожился. — А куда я попал? — Как тебе сказать… — Витька растерялся. Он вовсе не так собирался начать разговор. Как — он еще не придумал, но точно не так. — В общем, это не самый лучший из миров. Неприветливый, опасный и очень жестокий. Так что, пока не поправишься, лучше тебе по этому миру не гулять. — Я заметил, — поморщился мальчишка и сунул ему кружку. — Спасибо. Подожди минутку… Он улегся поудобнее, прикрыл глаза и приподнял здоровую руку. Раскрытая ладонь зависла над грудью, как «миска» перед посадкой, губы сосредоточенно зашевелились. Затем вдруг быстрый рывок пальцами, короткий вздох — и темные глазищи опять настороженно уставились на подозрительного дядьку в драной майке. Только теперь взгляд эльфа стал острым, любопытным, не затуманенным болью. — Если я в другом мире, откуда ты знаешь наш язык? Тебе уже попадались раньше люди из моего мира? Как ты определил… — Подожди, не сыпь вопросами! — перебил Витька. Какой сообразительный парнишка! Даром что лбом стекло расколотил, мозги ничуть не пострадали, котелок варит, как положено. Это надо же такую черепушку бронебойную иметь! — Давай по порядку. Я твоего языка не знаю, мы понимаем друг друга на понятийном уровне. Принцип объяснить я не смогу, знаний не хватает. Да и тебе лучше не кипятить мозги такими проблемами, все равно не поймешь. Лучше растолкуй мне, откуда ты вывалился на дорогу? — А это была дорога? — В голосе юного эльфа проскользнуло едва уловимое ехидство. — Машина ехала — значит, дорога, — уверенно заявил Кангрем. — Так откуда? — Из телепорта. Ты знаешь, что это такое? А то если объяснять, боюсь, не поймешь. — Знаю. Даже знаю, что телепорт делается руками, а у тебя они были скованы за спиной. — Из чужого телепорта, — терпеливо растолковал мальчишка. — Я из него выпрыгнул в момент перехода. Так можно оказаться где угодно. Вот я и хочу знать, где оказался. — Вряд ли ты раньше здесь бывал и даже вряд ли слышал об этом месте. Главное — ты здесь в безопасности, тебя никто не обидит, а я постараюсь помочь, чем могу. Только расскажи мне толком, кто тебя, за что и где все это было. Хочется как-то убедиться, что эти нехорошие дяди действительно остались в другом мире и не явятся ко мне в гости, тебя искать. — Не бойся. — Точеное личико эльфа вдруг неуловимо изменилось. Губы растянулись в злорадной ухмылке, а в глазах засветилась холодная, уверенная угроза. — Если они явятся, они об этом даже пожалеть не успеют. Пацан, что с него взять… Как все пацаны, думает, что крут немерено. — Как же на тебя такого грозного наручники надели? — не удержался от небольшого вразумления агент Кангрем. Намек ничуть не смутил малолетнего героя. — Маг, лишенный Силы, — легкая добыча, — совершенно серьезно объяснил он. — Но сейчас моя Сила при мне. И я очень зол кое на кого. — Ага, так ты маг? — Собственно, Витька в этом и не сомневался, только не был уверен, с какого возраста эльфы умеют пользоваться своим даром осознанно и квалифицированно. — А что ты умеешь? Например, сам себе чем-то помочь можешь? А то нашими обезболивающими средствами здорового в гроб уложить раз плюнуть… — Я заметил, — вздохнул мальчишка. — Что это было? На опиаты не похоже… — Хрен его знает, что-то синтетическое. Так как? — Ну, я умею снимать боль, ты же сам только что видел. Теоретически знаю, как регенерировать. Раньше пробовать не доводилось, вот сейчас и попрактикуюсь. Вообще много чего лечить могу, только больше на других, не на себе. Кстати, — он опять с ехидцей усмехнулся, — умею снимать похмелье. — Да тебе просто цены нет! А тараканов вывести можешь? — Сжечь или утопить, — предложил на выбор добрый волшебник. — А чтобы они сами передохли? — Не та школа, — с честным сожалением признался эльф. — В основном я работаю с водой, воздухом и пятой стихией. Кангрем поскреб затылок. — Я так понимаю, отрихтовать мою машину ты тоже не сможешь… Придется по-дедовски, руками. А между мирами ходить можешь? Ну там позвать кого-то из своих на помощь или хоть лекарств нормальных достать? Да и потом, когда поправишься, надо же тебе как-то будет вернуться? — Не пробовал, — с сожалением вздохнул мальчишка. — Будь у меня все конечности целы, я бы рискнул на знакомые ориентиры, но в таком виде… Знаешь у меня один знакомый вот так потерялся между мирами и несколько дней прыгал, пока до своего добрался. А уж в какие переделки он при этом попадал… странно, что вообще жив остался. Нет, пожалуй, сначала руку сращу, потом попробую. Надо же было так неудачно выпасть… Время-то идет… Он явно собирался сказать что-то еще, но вдруг умолк, словно спохватившись — а не лишним ли будет это «что-то»? Не торопится пацан доверять всяким малознакомым дядькам. Осторожничает. — Ладно, — заключил Кангрем, поднимаясь. — Ты тут лежи, отдыхай, а мне пора лавку открывать. Что понадобится — зови. Как тебя звать, кстати? — Как хочешь, так и зови. То есть… меня на самом деле Мафеем зовут, но ты назови как-нибудь по-местному, чтобы внимания не привлекать. А тебя? — Вик. — По возможности имена агентам старались сохранять, а в Витькином случае легенда о дикарском происхождении допускала любые вольности. — Люди еще Морковкой кличут. Разумеется, мальчишка не удержал усмешку. — Добрые люди, — хихикнул он. — Великодушные. Могли ведь и Апельсинкой прозвать… Вопреки прогнозам специалистов новопосвященный брат Шеллар провалялся без памяти около полутора суток. Харган, которому не терпелось взглянуть своими глазами на результат стараний мастера Ступеней, справлялся о состоянии бывшего короля дважды в день, утром и вечером. Третье подряд «без изменений» уже начало вызывать опасения и сомнения, однако поздним вечером второго дня посланный с очередным вопросом дух по возвращении доложил (с непозволительно довольной и злорадной мордой!), что брат Шеллар проснулся еще в три часа пополудни, имел долгий разговор с главой ордена, а в настоящий момент приступил к послушанию: драит щеткой с мылом полы в зале церемоний. От такой наглости наместник осатанел. У них, значит, полы там помыть некому, а что у божьего посланника который день плавятся мозги от дел державных, дальнейшая стратегия до сих пор не проработана и два стола завалены доносами, потому что верных людей не хватает, — на это им начхать? Не позаботившись даже о переодевании, он вломился в храм, клацая зубами, хлопая крыльями и дергая уцелевшей половинкой хвоста. Проорал брату Джарефу прямо в глаза свое мнение о его избранности и заслуженности, а заодно об умственных способностях и сомнительном понимании, что есть благо ордена. Брату Шеллару велел отправляться домой, привести себя в порядок и завтра утром явиться во дворец в распоряжение наместника. Абсолютно бесстрастный брат Шеллар (пожалуй, единственный, кто не испытал трепета перед разгневанным начальством) флегматично отжал тряпку, сложил вчетверо уголок к уголку и аккуратно повесил на край ведра. — В котором часу мне надлежит явиться? Наместник тихонько закрыл пасть и опустил крылья. Мало того, что сам вопрос поставил его в тупик, ибо Харган еще не знал, что будет делать завтра утром. Голос, каким это было произнесено — неживой, лишенный каких бы то ни было интонаций, — потрясал и озадачивал. Голос и еще глаза — пустые, бесцветные, как у старой выгоревшей куклы. — Э-э… В семь тридцать, — наобум бросил наместник, чтобы не выглядеть глупо перед подданными. Брат Джареф, похоже, только этого и ждет, что-то подозрительно довольная у него усмешка, как бы ни старался он придать ей вид доброжелательной улыбки. А если со временем что-то не получится, Шеллар подождет, не переломится. — Еще вопрос. — Слушаю. — Где находится место, которое отныне будет мне домом? А чтоб тебе! Надо было заранее подумать, куда девать бывшего короля, выселенного из своих покоев! Где же он ночевал в последний раз? Где-то во дворце, оттуда его и забрали… Он еще говорил: «Переночую в комнате…» — у кого? «А потом перееду…» — куда? Ох и память у вас, божий посланник… Неудивительно, что Джареф так ухмыляется. — Пойдем, — решительно приказал Харган, не в силах вспомнить и не желая опять позориться перед подданными. — Во дворце объясню. Брат Шеллар молча шагнул в телепорт, вытянув руки по швам и глядя строго перед собой. Избавившись от лишних свидетелей, наместник сложил крылья и, уже не таясь, спросил: — А где ты собирался жить? Мы с тобой, кажется, это обсуждали? — Да, — так же холодно и бесстрастно кивнул Шеллар. — Предполагалось, что я перееду в дом моего кузена, который уехал на север и вряд ли вернется. — Так чего ты дурацкие вопросы задаешь? — рассердился Харган. — Обсуждая этот вариант, мы не пришли к точному решению. Если вы уже выяснили, насколько это целесообразно… До наместника дошло, наконец, почему так ухмылялся первосвященник. Он пообщался с новым «братом» и принял его патологическое занудство за умственную неполноценность или нарушение психики, весьма вероятные последствия посвящения. Вот почему он послал Шеллара мыть полы и вот почему так ухмылялся! Предвкушал, как глупо будет выглядеть божий посланник, когда разберется, в чем дело, и сам приведет идиота обратно, полы скрести. Что ж, наместнику тоже приятно будет видеть лицо брата Джарефа, когда тот узнает о своей ошибке. Как бы ни вел себя брат Шеллар, мозги у него на месте. По крайней мере, память не изменяет. — А напомни-ка мне, что мы там обсуждали насчет целесообразности? — Вопрос стоял таким образом: что будет дешевле для казны — предоставить мне помещение во дворце или обеспечить спецтранспортом для перемещения по городу, так как мое появление на улицах будет привлекать нездоровое внимание населения и, возможно, тайных врагов ордена. Я намеревался подсчитать это на следующее утро.