Поиск
×
Поиск по сайту
Часть 7 из 55 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
За три года обучения, куда мы только с Рюминой не вляпывались, из каких только переделок не выкручивались, но нужно отдать Алке должное, у нее всегда оставалась голова на плечах, при всем ее раскрепощенном и бунтарском характере. Она знает, когда нужно остановиться, где улыбнуться, а кого послать нахрен. Рюмина всегда мне казалась старше своих лет, опытнее, да и выглядит она убедительнее и взрослее. Не знаю, возможно это из-за ее короткой беспорядочной стрижки, возможно, из-за ее сексуального хищного взгляда, которым она одаривает тех, кто ей выгоден. Вот поэтому за бухлишком всегда ходит она. Потому что мне не продают! И постоянно просят документ, который я благополучно всегда забываю. Я так, как Алка, не умею. Если я отрываюсь, то теряюсь в ощущениях, где нужно смолчать — мой язык существует отдельно от моего мозга! — А что? Мне с ним траву не курить. А для здоровья такое тело грех не пользовать! — подмигивает подруга, а я обреченно качаю головой. И сколько бы неутешительных доводов я сейчас не привела, Рюмина все равно сделает по-своему. Впрочем, я сама такая…че уж. — Лучше бы ты запала на Берга. Хороший парень, — недовольно бормочу подруге. — Слишком хороший. Жаль, что мое тело не выбирает, кого ему хотеть, — философски заключает Алла. — А душа? — интересуюсь я. — А о душе мне еще рано задумываться, — надевает свою черную кожаную косуху, — подумаю о ней лет так в 40! Ну не знаю… Может я слишком романтична, но для меня важно, чтобы не только мое тело выбирало и хотело, но и сердце. У Алки разнообразная личная жизнь, а вот у меня дальше глубоких поцелует и поглаживаний с Мотом не заходило. И если в свои двадцать я еще девственница, это не значит, что я отношусь к ней, как чему-то святому и неприкосновенному, и не собираюсь хранить ее до прихода свидетелей иеговых, просто я не чувствую, что Свирский— тот самый. Я не жду тех самых бабочек в животе и всё такое, но я должна доверять своему партнеру, а не бояться. А в последнее время я боюсь Свирского. Я прекрасно знаю все эти «Нельзя отказывать парню в близости, иначе он найдет ее на стороне» и тп.тп.тп…Но не понимаю этого…если Матвею важно только пользовать мое тело, как сказала Алка, то я не лучшая кандидатура. А если важна я, то подождет и добьется моего доверия. Я не из стеснительных и не робкого десятка, но ложиться в постель только из-за того, что мне уже двадцать, я не собираюсь! — Готова? –дождавшись моего кивка, подруга застегивает свой яркий красный шлем, — ну тогда погнали! *Suivi — (сюиви)-непрерывное последовательное движение, ноги мелко перебирают одна возле другой. **Tombe — падение, перенос тяжести корпуса на открытую ногу вперед, в свторону или назад. ***sur le cu de pied — положение ноги на щиколотке другой, опорной ноги. ****палка — балетный станок. ***** Бафомет — темный Бог, воплощение Сатаны. 5. Юля На парковке Алкин ярко-красный скутер выглядит точно небрежно брошенная капелька краски на холст. Рюмина паркует его там, где придется, потому что вечно опаздывает, а потом забывает, где бросила. Несколько раз парни прикалывались над ней и утаскивали скутер за корпус. Разъярённая Алла Рюмина –мечта любого мужчины! Такая сексуальная дикая кошка, позволяющая на себя глазеть, но не трогать, иначе выцарапает глаза. Когда я первый раз увидела Алку на скутере, я влюбилась в нее во второй раз. Свободная от чужого мнения, раскрепощенная, независимая Рюмина въехала на парковку так, будто она сидит за рулем Мазератти! И никто! Никто даже близко не посмел отпустить в ее сторону глупые шуточки. Так изящно преподнести говно на тарелке может только Алла Рюмина! С Алкой нам в одну сторону, и я уже предвкушаю, как мы будем «пердеть» со скоростью 30 км/ч и бесить нервных, вечно опаздывающих москвичей! Кататься с Рюминой на ее минипиздике то еще удовольствие! Эндорфины зашкаливают, а нижняя часть лица болит от безостановочного смеха! — Ооо, подруга, — смотрит мне за спину и убирает с подножки минимотик, — кажется нам с тобой сегодня не по пути. — Что? — непонимающе кручу головой и вижу Свирского, торопливо приближающегося к нам. Разглядываю парня и понимаю, что вот по такому Матвею я соскучилась: обаятельному, ухоженному парню, с потрясающей улыбкой и одной милой ямочкой на левой щеке, с чистыми серо-зелеными глазами, в которых нет места агрессии и истеричности. — Девчонки, привет, — здоровается Свирский, но смотрит исключительно на меня.
Улыбается своей самой дружелюбной улыбкой, которая когда-то подкупила мою романтичную натуру. Он это умеет, и нагло пользуется этим. — Здорова, Мот! — машет рукой Алка и проворачивает несколько раз ключ в замке, прокачивая двигатель, — а где Ветров, не в курсе? — Не знаю, — Матвей пожимает плечами, — я сегодня там не был, — кивает на здание Института. Оно и видно, потому что Мот одет в широкую белоснежную оверсайз толстовку, фисташковые шорты, брендовые кипельно белые кроссовки и длинные носки этой же марки. Его высветленные волосы спрятаны под белой кепкой козырьком назад, и я балдею от его такого тинейджерского вида. — Печально, но не страшно! Ладно, ребятушки, пора мне! Юлька, — посылает мне воздушный поцелуй, — пока! Мотенькааа, чао! — хохотнув, выруливает с парковки. Я же говорю, Алле Рюминой можно всё! Если бы Свирскому кто-нибудь другой сказал «Мотенька», думаю, этому бедолаге еще долго бы не понадобилась зубная паста. Матвей хмыкает и лениво почесывает бровь. — Зачётная неделя, Матвей, -поучительно напоминаю ему,— не помню, чтобы ты ходил в отличниках. — Все под контролем, фиалка, -ага, как же, -Юльк, ну не дуйся, — протягивает мизинец и улыбается так, что Станиславский определенно крикнул бы: «Верю!». — Мир? Ну конечно мир, куда я денусь? Вытягиваю свой мизинец, и Матвей ловко переплетает их, притягивая нашими сцепленными пальцами к себе. Утыкаюсь в его грудь и поднимаю голову. Вот он-мой Матвейчик! — Я был не прав, обещаешь простить? — Обещаешь завязать?— пусть не думает, что так просто отделался. — Юль, я — не наркоман, у меня всё под контролем, просто верь мне, окей?— его тон ровный, многообещающий и внушает доверие. Ни один наркоман не скажет, что он-наркоман, но я хочу верить своему парню и буду это делать снова. — Хорошо, — улыбаюсь Моту и сама тянусь за поцелуем. Я люблю целоваться с Матвеем. Он не доминирует и позволяет мне вести наш танец языков, а мне нравится чувствовать превосходство над ним. — Юлька, соскучился, блин, — горячо дышит мне в губы, а руки уже во всю лапают мою попу. — Поехали, иначе сожру тебя прямо здесь. Смеюсь и изворачиваюсь от парня. Свирский забирает мою спортивную сумку и закидывает себе на плечо. Беремся за руки и идем в сторону его машины. — Тебе цветы понравились? Так ничего и не ответила. Я всегда должна благодарить Матвея, всегда. Будь то подаренный цветок, либо шоколадный батончик из столовки, за каждый оплаченный им стаканчик кофе или выпрошенную жвачку. Для него это важно, красным выделенный пунктик, который я должна непременно соблюдать. Но в тот день я была на него зла, и мое молчание— удар по его самолюбию. — Понравились, — вру я, — спасибо! — Они офигенные, скажи? Я за них столько бабок отвалил, — восторгается Свирский, а меня накрывает раздражением. Вот всегда так. Одним «спасибо» не обойдётся. Непременно нужно пропеть дифирамбы и слова восхищения. Бесит. Лучше бы он подарил их себе любимому! — Да, красивые очень, спасибо! — скрипя душой, выдавливаю из себя. Весь романтичный флер как ветром сдувает. Мне уже не хочется садится в его кричащий Гелендваген, куда больше я сейчас бы предпочла ползти черепахой на скутере с Рюминой. Матвей небрежно открывает мне дверь своего зверя, но руку подать забывает.
Перейти к странице:
Подписывайся на Telegram канал. Будь вкурсе последних новинок!