— А ведь в семье Важновых, — словно вспомнив что-то, сказала Зинка, — абсолютно все были в курсе папиного и маминого пристрастия к сокровищам и тамплиерам, и сын, и дочь, и вдова. — И ненормальный дед, хотя, возможно, он просто хочет выглядеть таковым, — добавил Алексей. — Нехиленький расклад, — согласился Феликс, — только, знаете, пока мы с вами решаем, кто злодей, у нас жив последний член «компании лучших друзей» Марк Рейлих, и если кто-то решил убить всех, то он в жуткой опасности. — Скорее всего, он и есть пятый гость, который не пришёл в ресторан и жив лишь потому, что был в реанимации, — согласился Алексей. Он рассказал Зинке про шантаж, и ему сразу стало легче, вновь начав работать как раньше. — Хотя его попадание в больницу в свете последних событий выглядит подозрительно, — подключился Эндрю. — Матильда, — обратилась Зинка к подруге, — разузнай у нашего полицейского об алиби каждого домочадца, чтоб мы не тратили на это время. — А если откажет? — засомневалась Мотя. — Подключи свою фантазию, наври, припугни, заинтересуй, — нервничала девушка, ей не хотелось отвлекаться на такие мелочи. — Это ты, конечно, шеф, не подумав сказала, — закачал головой Феликс, — ты Матильде прямо карт-бланш дала. Сейчас даже мне стало жаль полицейского. — Смотрите, ребята, тут ещё одно стихотворение в таком же стиле, на салфетке написано, — сказала Мира. — Сонета купит любовь, К Берендею вернётся вера. Почему же так стынет кровь? Ощущается месть Тамплиера. — Как скрижаль попал к ним, если Тамплиер его спрятал ещё тогда, много лет назад, и чью месть так боялась Варвара Важнова, — проговорила вслух Зинка, выводя в блокноте стрелки, — ведь Тамплиера они убили ещё тридцать лет назад. Глава 27 Чужие тайны Зинка зашла в кабинет Даниила Важнова в его офисе, нагруженная мыслями, как повариха килограммами жира, основательно и, похоже, надолго. Она чувствовала, что истина где-то рядом, на поверхности, что расследование порхает, как мотылёк в небе, не давая ухватиться за неё. Вообще-то Зина была не логик и сведением всех данных к результату должен заниматься Алексей, но ему до некоторых пор было не до того. Всё-таки светлой должна быть голова, чтоб рождать открытия. Зинка же была по натуре универсал, способный заменить любого человека в группе, но, как и дед в своих исследованиях, так и она очень не любили подобных людей. Не будучи кем-то конкретно, они могли подвести в самый последний момент, став вместо порученного им администратора, например, эмпатом и поломать весь ход миссии. Вот как это, к примеру, чуть не сделал Феликс, являющийся не только вором, но по совместительству логиком. Вообще разговор втроём, Алексей, Феликс и Зинка, на улице возле дома оставил тоже неоднозначные ощущения. — Значит так, — сказала Зина, уже привыкшая командовать взрослыми мужчинами, а они почему-то все очень быстро принимали её управление ими, — сейчас говорим по факту и только правду, — обратилась она к Феликсу. — Кто ты, зачем к нам затесался и почему господа с плохой репутацией ООО «Хозяева жизни» тобой интересуются? Феликс знал, что этот момент придёт, и всё же был не готов. — Это долгий разговор, — сказал он, ёжась на весеннем ветру, просто чтоб потянуть время и решить, что он будет говорить, а что нет. — А ты постарайся, — очень спокойно, но твёрдо сказала Зина, — у тебя есть пять минут. Если ты сейчас будешь неубедительный, то мы разорвём с тобой контракт в одностороннем порядке и даже не купим билет до Москвы. — Жёстко, — ухмыльнулся Феликс, — тогда и я ставлю вам условия. Говорю один раз и оправдываться не буду, не поверите — ваше право. — Договорились, — согласилась Зинка. Алексей же стоял молча, словно это была дуэль двух людей и ему не было там места. — Вы знаете про алмаз Великий Шива? — спросил Феликс. — Ну, что-то слышала, — ответила за всех Зинка, — изначально служил глазом у статуи индийского божества многорукого Шивы. Но ведь он пропал довольно давно, веке в девятнадцатом, и если меня не подводит память, кроваво. — А вы, шеф, неплохо осведомлены, — засмеялся Феликс. — Я неплохо образована, — поправила его Зинка. — Ну так вот, этот камень 489 карат считался одним из самых больших алмазов Индии. Он имел нежно-голубой цвет и последний раз всплывал во Франции, когда один из наших мигрантов в 18-м году купил его на аукционе в Париже. — Пять минут, — напомнила Зинка, улыбаясь, и постучала по своим часам. — У меня в цирке был закадычный друг Севка. Обычно не дружат из разных кланов. Ну, — пояснил Феликс, — гимнасты не дружат с фокусниками, а он был верхний, так называют гимнастов, работающих на высоте, или тех, кто опирается на нижнего. Севка был изгоем даже среди своих. Почти все гимнасты в цирке были «опилочные», ну то есть цирковые дети, которые с молоком матери впитали то, что они особенные. Такие не любят чужих. Севка же пришёл из училища, маленький, лёгкий, юркий, такого артиста очень не хватало для номера, поэтому его взяли в цирк, а в семью вот не приняли. Я пожалел его, потому что тоже был таким же чужаком. С десяти лет я почти жил там, и запрет посещать его у моего дяди считался наказанием, которое практиковалась очень редко, но своим так и не стал. Родители мои были не циркачи, а дядя для цирка слишком дальнее родство. — Феликс, сократите, пожалуйста, ваш рассказ, — попросила Зинка, — у нас три дня прошло, а в копилке из найденного только убийства тридцатилетней давности. — Но это важно для понимания! — шутя возмутился Феликс. — Вы обещали не перебивать. — Хорошо, — махнула головой Зинка — но постарайтесь пропустить ваше несчастное детство. — Детство у меня было счастливое, а что может для пацана быть более интересным, чем цирк со своими чудесами, — воодушевлённо поправил он Зинку, но, увидев её закатывающиеся глаза, сменил тему: — Дядя тяжело заболел, нужно было много денег для лечения за границей. Хоть и кажется всем, что мы, артисты, да ещё и московского цирка — богачи, но больших денег у нас не было никогда. Вот тогда Севка и предложил мне работу. Он сразу предупредил, что это криминал, но сказал, что пойдёт на это со мной. Наш шпрехшталмейстер уже давно это предлагал ему. — Кто? — не поняла Зинка. — Ну это ведущий представления, — пояснил он. — Конферансье, — махнула она головой. — Ну да, но это только так кажется, на самом деле это второй человек в цирке. Он участвует в клоунских репризах между номерами программы, руководит униформистами, — продолжал Феликс и, вновь увидев немой вопрос в глазах Зинки, пояснил, — так называют рабочих сцены. Также он следит за соблюдением безопасности всех номеров и организовывает репетиции. С ним никто не ругается, и его все уважают. Если по-тюремному, то шпрехшталмейстер — это смотрящий на зоне, — засмеялся от своего сравнения Феликс, — прошу прощения, деформация произошла, надеюсь временная. — Тоже очень надеюсь, но на то, что ваш рассказ перешёл экватор и теперь мы узнаем главное, — сказала Зинка. — А что для вас главное? — спросил Феликс, по-прежнему улыбаясь, но уже как-то грустно. — Почему ты здесь? — напрямую спросила она, пристально взглянув в его глаза, словно стараясь прочесть там правду. — Потому что ты позвала, а я не смог отказать. Ты знаешь, шеф, — сказал Феликс, очень серьёзно глядя ей прямо в глаза, — ты умеешь просить так, что за тобой хочется идти. Зинка растерялась от такого ответа, вроде бы ничего лишнего он не сказал, а она покраснела и даже почувствовала, как жар бросился к щекам. — Всё просто, — продолжил он, словно не заметив Зинкиного смущения, — дальше на нас вышли Хозяева жизни и объяснили задачу. Собственник этого алмаза, бабулька преклонных лет, готовящаяся, видимо, уже к праотцам, решила подарить его музею. Это будет единственный раз, когда тот покинет своё тайное жилище. Я даже не знаю и знать не хочу, сколько людей работало на них, узнавая эту информацию, тем более живы ли они. Да, и это всё я знаю от Севки, так как со мной такими подробностями не делились. Моё поручение сводилось к тому, чтоб с помощью ловкости рук украсть у девушки секретаря цифровой ключ от сейфа в гостинице. Задача Севки была сложнее, он должен был по почти пустой стене подняться на восемнадцатый этаж в гостинице в час икс и с помощью этого цифрового ключа открыть сейф. — Но что-то пошло не так, — поняла Зинка. — С моей стороны всё было гладко, — махнул головой Феликс. — Девушка очаровалась и почти сама отдала тебе ключ, — поддела она его. Феликс же не стал спорить с её версией, а лишь ухмыльнулся. — Но сейф в гостинице оказался пуст, — продолжил Феликс. — Когда Севка пришёл к хозяевам со словами «платите, мы выполнили свою работу», они отказались. Я попал в тюрьму за соучастие в грабеже, ведь, как оказалось, камень всё-таки пропал, а Севка попал в реанимацию, а позже на кладбище. Вот такая история. На суде я не сказал ни слова о Хозяевах, потому как, по идее, и не должен был знать о них, стараясь сделать всё, чтоб они так подумали. Понимая, что Севка умер не просто так, я придерживался версии, что друг, который на тот момент был уже мёртв, просто попросил украсть ключ, не понимая для чего. Моя версия была такова для всех, для дяди, для друзей и для суда в том числе. Именно Николаю я обязан всего тремя годами, дядя нанял мне хорошего адвоката, и он сделал всё, что было в его силах. На момент ограбления у меня было железное алиби, аттракцион «Распиливание человека», который я исполнял, видели 2000 зрителей, я был на арене. — Что они от тебя хотят? — спросила Зинка. — Они потребовали у Алексея следить за тобой и передавать им все твои передвижения. На этих словах холодок пробежал по спине Феликса, но он постарался пошутить. — Боже мой, Алексей, откуда такие знакомства у интеллигента, вы меня удивляете до невозможности? — немного по-одесски спросил Феликс. — Грехи молодости, — совершенно серьёзно ответил тот. — То есть ты утверждаешь, что попал к нам случайно, а они следят за тобой, чтоб полностью исключить твою связь с ограблением? — Они, наверное, светиться не хотят, но понять всё-таки не могут, знаю я о них или нет. В курсе о камне или всё, что говорил, правда, — сказал Феликс. — А что они не возьмут тебя и хорошенечко не отделают, есть у них большой и мускулистый детектор лжи? — со знанием дела сказал Алексей. — Боятся, — усмехнулся Феликс. — Чего? — не поняла Зинка. — Что я сдохну, но не признаюсь, как Севка. — Почему это они решили, что вы такой герой? — усмехнулась Зина. — Мы цирковые, а цирковые никогда не сдаются, — серьёзно ответил он. — Звучит пафосно, но убедительно, — махнула головой Зина. — Я не уложился в пять минут, но ты мне поверила? — спросил он, вновь пристально взглянув ей в глаза.