Но потом она вспомнила о шестизначной сумме с первой цифрой 2, которую получала ежемесячно, и подумала, что удовольствия бывают разными. Но за каждое из них приходится платить. Женщина и чувства Жила-была одна женщина. Молодая, умная, талантливая, красивая и абсолютно потерянная. У неё было практически всё, чего можно было желать, но сама она так не считала. Она не верила ни в себя, ни в свои таланты, ни в то, что её достижения чего-то стоят. Она множила их, но вместе с послужным списком росла неуверенность в себе. К двадцати семи годам она перестала считать себя и умной, и привлекательной, и вообще достойной права на жизнь. Причина была очень простой. Вся её природа требовала реализации в любви. Но она никогда не любила. Думала, что любила. Хотела каждой вспышке страсти или спортивного интереса приписать вселенские чувства. Ей был присущ азарт охотника, нравилось покорять цели, и при покорении интерес мог теряться с разной степенью скорости. В борьбе с мужчинами она часто оказывалась более мужчиной, чем кто-либо, и она стала усердствовать в этом направлении, считая, что такова её природа, и иначе быть не может. Она никогда не чувствовала себя женщиной в полном смысле слова - и не хотела ею себя чувствовать. Ведь нельзя же хотеть того, о чём не имеешь представления. А потом появился Он. И она влюбилась. Сильно, практически сразу и абсолютно незаметно для себя. Понял мужчина, с которым она на тот момент состояла в отношениях - и понял гораздо раньше, чем поняла она сама. Понял ближний круг друзей, разумеется, поняла и почувствовала мама. А она сама - нет. Не понимала, не анализировала. Она просто вдруг стала превращаться в женщину. У неё просто менялись глаза, тон и выражение лица, когда она говорила об этом человеке - и тем более, когда говорила с ним. Она ни с кем не говорила так, ни на кого так не смотрела. Она вдруг стала понимать, что красива, умна, талантлива, спина распрямилась, из лопаток стали прорезаться крылья. Он увидел её такой, какой она сама себя не видела. И это оказало поистине магическую роль. Но она всё ещё не понимала, что его любит. Зачатки осознания дали о себе знать, когда она заболела и ловила себя на том, что хочется ему об этом рассказать. Что ждет его пожеланий выздороветь. Что слишком, тепло, иррационально рада, дождавшись. Настолько, что возникла странная мысль: "А вот бы он сидел сейчас рядом, и можно было бы к нему прижаться - я бы сразу и выздоровела". С того момента она, как отличница с выстроенной системой мира, стала делать все, чтобы уничтожить в себе это неправильное, недопустимое... и абсолютно неконтролируемое чувство. Она подошла к вопросу крайне тщательно. Презирала себя за излучаемый свет, думая, что это делает слабой. Понимая, что результат не достижим, старалась записать ситуацию в "глупые и абсурдные" - и выключить щелчком пальцев. Она обижала его. Атаковала. Причиняла боль - или по крайней мере пыталась это делать, чтобы доказать, что не зависима от него, не выглядеть жалкой, слабой, несчастной, ведомой, ненужной, бессмысленной. Она выливала тонны чёрного отчаяния в социальных сетях, выставляя свои переживания на публичное обозрение. Она ненавидела себя за то, что превращалась в сияющее солнце после каждой встречи с ним, после каждого разговора, старательно и сознательно вымарывала в себе созидательную, счастливую силу этих чувств, потому что им не было права на выход. И тем не менее, чувства от этого не уходили. Вопреки всем её стараниям, их не удалось ни выкрасить в чёрное, ни вытравить общением с другими мужчинами, которыми она пыталась заменить его, изничтожить его, надумать зубодробительную бурю, которая вытеснит чувства к этому человеку. Но в других людях его было не найти. Кто-то был чем-то похож. Одни тоже писали стихи, другие читали что-то из его любимых книг, третьи любили путешествовать по миру. Все они, как под копирку, были похожи на него внешне. Мастью, типажом, ростом, взглядом, улыбкой, профессией - хоть чем-нибудь. Но никогда не были им. Она ушла от мужчины, с которым жила, освободила ни в чём не повинного человека от лжи, нелюбви, притворства и использования его в качестве заменителя для тела и обезболивающего для души. Он с болью в сердце отпустил, сказав: "Ты никогда не смотрела на меня так, как на него. У тебя не было таких глаз. Ты впервые в жизни полюбила по-настоящему. С этим ничего нельзя сделать". Она уволилась с работы, где было невозможно с Ним не сталкиваться, даже уехала из родного города, сжигая мосты, надеясь, что это чувство уйдет на расстоянии, в изоляции, вдали от него, с гарантированной дистанцией. Она пыталась прекратить общаться с ним, полностью, напрочь, выключить, вычеркнуть, заблокировать, надавать себе по рукам, не выходить на связь и не отвечать, если выходит он. Тишины удавалось достигнуть, и на длительный срок. Но и это не убивало чувства. Она пыталась ненавидеть его. Злиться. Вымарать память о том счастье, которое испытывала рядом с ним. Презирать себя за то, что вообще изначально пошла на этот странный, мучительный роман, за то, что полностью раскрылась, за то, что любила его, ничего не скрывая - и любовь эта струилась из глаз, исходила волнами, ее не вышло бы скрыть при всем желании. Она пыталась разлюбить его. По-настоящему. Объективно. От сердца. Искренне. Потерять его. Потерять себя. Объявить всё надуманным и ненастоящим. Игрой. Творческим вымыслом. Безделушкой, не имеющей отношения к реальной жизни. Она делала всё - разве что ни разу не пыталась прожить своё чувство. Ей не хотелось думать, что любовь к нему явилась мощнейшим двигателем ее жизни. Не хотелось признавать, что до него она как будто не жила вовсе, тогда как один взгляд его глаз пробудил не только талантливого, сильного, профессионального человека, но и Женщину. Настоящую, красивую, напрочь лишенную грубости и цинизма Женщину, способную своим чувством сворачивать горы. Женщину, которая говорит - и слушает, и один час этого разговора окрашивает счастьем целые месяцы наперёд. Ей было проще презирать себя и ненавидеть за то, что глупа и слаба, и не может контролировать, не может взять себя за шкирку и вытащить из болота, не может выстроить правильные отношения с кем-то нормальным и всем показать, что она - молодец. Было проще стыдиться себя. Стыдиться своей искренней, нежной, высокой и вместе с тем реальной, земной, человеческой любви к неординарному, талантливому, интеллектуально богатейшему, реализованному, обладающему цепким умом, уникальным чутьем и интуицией, тонким восприятием мира, творческой искрой... женатому мужчине. А потом в какой-то момент она устала. Устала бороться. Устала бежать. Устала называть белое черным, а черное белым. Устала скрывать счастье. Устала выворачивать его в ошибку и нечто, достойное уничтожения. Устала загонять себя в угол, навешивая на себя всяческие ярлыки. Устала с пеной у рта надеяться на результат - вернее, страдать от его недостижимости. Она поняла, что ни её собственные чувства, ни вся их история не делают её ни стыдной, ни жалкой, ни недостойной, ни не имеющей права на то, чтобы жить и чувствовать. Красота находится в глазах смотрящего. Стыдно ли ей любить этого мужчину? Нет, никогда не было. Стыдно ли быть одной и не иметь "правильной" личной жизни для галочки? Нет, потому что планка высока, и потому что нет ничего странного в желании быть с тем, кого любишь. Даже если вместе быть не можешь. Чувства не управляются волевым принуждением - и в этом тоже нет ничего стыдного. Она вдруг почувствовала себя очень счастливой - такой же, как при общении с ним. Многие люди живут, не приходя в сознание, как зомби - как она сама прожила много лет. Далеко не все вообще способны любить. Любить и чувствовать это с каждым вдохом, чувствовать, как это наполняет сознание, бежит по венам, стучит вместе с сердцем. Из всех мужчин, которые встречались на ее пути, он единственный верил в ее чувства - безоговорочно, не подвергая сомнению. Хотя она сама миллион раз верила в свои чувства к другим. Потому что настоящее не нуждается в доказательствах, равно как и ложное никогда не докажешь, на какие крайние меры ни иди. Равно как и бежать от настоящего чувства совершенно бессмысленно. Закрывайся хоть на сто засовов - оно подберет ключи, если нужно - сметёт вместе с дверью. Тем не менее, запираться, даже понимая обреченность этого действия, гораздо проще, чем выпрямиться, открыть дверь и шагнуть на порог, встречая неизведанное, непонятное, неконтролируемое, обнажающее, делающее слабой, уязвимой... и настоящей. Она улыбнулась и поняла, что именно сейчас - только сейчас - действительно стала сильной. Сильной, чтобы идти дальше. Подруга Когда было нужно, Алиса и Настя прикидывались двоюродными сестрами. Это не вызывало подозрений из-за доли внешнего сходства - куда больше, нежели у Алисы с детьми родного дяди. Алиса с Настей были то слишком разными, то болезненно одинаковыми не в самом лучшем смысле. Они часто ссорились, но обязательно мирились, потому что не могли долго находиться порознь. Алиса обожала Настю - и стремилась к ней, всегда, иррационально, необъяснимо. В переходном возрасте она отчаянно хотела стать такой же привлекательной, модной, современной и ухоженной, как Настя, обрести талант подбирать одежду из того, что под рукой, так, чтобы это выглядело стильно, притягивать к себе такое же количество симпатизирующих людей. Алиса умирала от ревности из-за общительности Насти, огромного количества друзей, которые, как ей казалось, всегда были для Насти ближе и дороже. Хотя бы по той причине, что они оказывались рядом в трудную минуту Насти - а не только в свои собственные. Впрочем, возможно, так происходило, потому что к ним на праздник Настя являлась вовремя, а не с опозданием на несколько часов. Чего только ни творилось за эти годы, плохого и хорошего, но большинство самых ярких воспоминаний Алисы были по-прежнему связаны именно с Настей. И, разумеется, она была первой, кому она позвонила сообщить о том, что Игорь наконец-то сделал предложение. Вначале Насте, потом маме, бабушке и далее по списку. "Настя! У нас будет девичник!" - и только потом - "Мы женимся!" Настя. Настюшка, Настёна, Настасья, иногда ещё Анастас и Настюха. Единственная, с кем можно было говорить часами, искренне радуясь, делиться сокровенным, отдыхать душой и сердцем, порой сгибаясь пополам от смеха. Единственная, с кем Алиса хотела бы съездить в отпуск, кроме Игоря. Уже не съездит. Настя погибла два года назад, в том самом самолёте из Шарм-аль-Шейха, о котором так много говорили в новостях. Не первый, но бесценный друг. Несостоявшаяся свидетельница на свадьбе. Подруга, для которой Алиса всегда мечтала стать лучшей - но никогда не старалась. А теперь и не получится. Не разбирая дороги Идти, не разбирая дороги. Выражение, всю жизнь казавшееся фигуральным, довелось, наконец, прочувствовать сполна. Не разбирая дороги, добраться до загса и встретить его под дверью в очереди для получения свидетельства. Момент в момент. Как по заказу. Как нарочно. А ведь не сговаривались. Наоборот, делали всё, чтобы не встретиться. Но - такова, значит, судьба. Вместе заварили эту кашу, вместе, до конца её расхлёбывать. Вместе плакать. Вместе идти к метро, не разбирая дороги от слёз. Сесть в метро, чтобы проехать с ним остановку. Вместе. В последний раз. Обняться на прощание. Поцеловаться. Как будто расстаёмся не навсегда, а до вечера, как в обычный рабочий день. Выход. Забрать линзы из оптики - обычная процедура, выполняемая годами, но на сей раз всё забывается. Забывается, что нужно поставить подпись, взять чек, что уже произведена оплата. В следующем магазине минут пять оторопело таращиться на список в руке и стенд с лаками для волос, как будто это инопланетный объект. Не включать музыку на телефоне. Не раскрывать зонт под дождём. Проехать свою улицу. Не помнить, как попасть в квартиру. Пакеты звучно падают на пол. Не помнить, что в квартире есть кошки. Не помнить ничего, кроме далёкого прошлого, в котором осталось кромешное совместное счастье.