А может, все-таки стоило наступить себе на горло и пойти на компромисс. Писать эти дурацкие пьяные смс, доказывать потребность, вести диалог после секса и умолять о следующем разе? В конце концов, просто рассказывать, как прошёл день, какие новости, даже если не спросили? Оля периодически пыталась делать подобные вещи волевым принуждением и всегда чувствовала себя при этом кошмарно глупо. Для безопасного обмена информацией есть друзья. Зачем говорить о своих делах, интересах, мыслях человеку, с которым ложился в постель и тем более если планируешь лечь? Он же тогда превратится в друга, которого невозможно воспринимать, как мужчину. С друзьями практически не удаётся жить, с людьми настроения это вообще нереально. Только почему всем сердцем любишь именно таких - неровных, непонятных, не играющих по твоим правилам? Сама ведь от них отказываешься, потому что невыносимо и нежизнеспособно, но и забыть потом не можешь. Оля, Оля. Где твоя золотая середина, что же тебе нужно для счастья? Раз ты год за годом вспоминаешь то единственное исключение из правил, видимо, вот это и было счастьем? Но ведь процентов сто, откройся этот ларчик - надоело бы так же, как и все остальное. А то и быстрее. Оля посмотрела на своё отражение в стекле такси. Что же, этот крест охотницы-коллекционера - на всю жизнь? Появится ли хоть кто-то, к кому интерес не угаснет вообще, на ком не захочется поставить точку и идти к следующему, что бы ни диктовали эмоции? - В наши дни быть сильной - в порядке вещей, - любила повторять Алла. - А вот слабость - действительно роскошь, которую мало кто себе может позволить. Да и нужно ли? Не лучше ли жить текущим моментом, в предлагаемых обстоятельствах, не задумываясь о глобальных перспективах? - Почему Вы так загадочно улыбаетесь, девушка? - поинтересовался водитель. - Потому что я не умею строить отношения, - беспечно рассмеялась Оля. - Знаете что? Едем на другой адрес. В такой хороший вечер нет никакого смысла ехать домой, если есть ещё один человек, который не умеет строить отношения, но готов не упускать текущий момент, не задавая лишних вопросов и не залезая в голову больше, чем положено. "Мы живём и мы есть только здесь и сейчас". Кажется, это было в каком-то хорошем стихотворении, выловленном ею на просторах всемирной паутины. Пусть другие играют в свои стереотипы и навязанные кем-то схемы построения счастья. В этой жизни каждому своё. И страшно только одно - провести годы в чужой шкуре с сотней налепленных посторонними ярлыков, не выстроить или выстроить отношения для кого-то, не для себя. Главное - выстроить свою, настоящую, полноценную жизнь и свой собственный путь к гармонии. Машина летела по знакомым улицам, переливавшимся ярким мерцанием огней ночного города, и Оле казалось, что в целом мире не найти ничего прекраснее этих живых, хрупких и волшебных мгновений красоты, потому что они больше не повторятся. Они существуют только здесь, сейчас, для неё и в ней и потому - бесценны. Грусть Бывают такие дни, когда тобой полностью завладевает грусть. Это совершенно не зависит ни от погоды за окном, ни от физического состояния, ни от череды происходящего в жизни. От этой грусти невозможно сбежать, не переключиться в другой режим, чем себя ни занимай. Это остается только принять, прочувствовать, продумать, прожить и пережить. Как стихийное бедствие. Общество учит нас противоречивым вещам. С одной стороны, из каждого угла кричат о позитивном мышлении, о том, что все в наших руках, и если нельзя поменять ситуацию, то можно изменить отношение к ней. В случае стихийной, всепоглощающей грусти уместнее всего заняться чем-нибудь полезным, переделать кучу рутинных дел, которые в любом случае займут часть мозга своей монотонностью. Но с другой стороны, нужно принимать все явления жизни такими, какие они есть, извлекать из них конструктивные выводы и не пытаться сбежать от себя в вымышленную реальность, а то возникнет когнитивный диссонанс со всеми вытекающими для психики последствиями. Стало быть, если от грусти никак не отвлечься, стоит обняться с ней, выслушать и проводить, когда она сама решит уйти. В произвольном порядке играет тщательно подобранная музыка. В плейлисте не меньше восьмисот композиций, но как по заказу возникают исключительно грустные. В настроение, что называется. Как будто даже механическое устройство вместе со вселенной слышит твое состояние и настраивается на твою волну, чтобы вывести из организма избыток соли. А может быть, избыток грусти. Параллельно ежеминутно прилетают сообщения от людей. Такое уж у нас время, все давно разучились разговаривать, но считают своим долгом поддерживать видимость общения с помощью букв и диалоговых окошек. В такой ситуации лучше бы выключить телефон и интернет, но опасно - это непременно привлечет излишнее внимание общественности. В эру постоянного режима "онлайн" исчезновение хотя бы на сутки - нонсенс, причиной которого может быть исключительно несчастный случай. А, не дай бог, удалить страницу социальной сети - значит, напроситься на звонки, беспокойство и излишнее внимание к своей персоне. Считается, что когда человеку грустно, он хочет увещеваний и каких-то слов, а никак не того, чтобы его оставили в покое, хотя на самом деле грусть, как ревнивая и запретная любовница, требует, чтобы ее скрывали и принадлежали ей единолично. В твоем случае грусть давно справедливо рассчитывает на взаимность и защиту от посторонних глаз, не так ли? Ты ведь знаешь, что любые слова ничем не помогут, и от разговоров становится только тяжелее, потому что к общему эмоциональному состоянию примешивается чувство вины за то, что в это болото втягивается кто-то еще. Грусть слишком заразна, даже если принимаешь все меры по ее изоляции от окружающих. Тишина и показное спокойствие - единственный заслон, который слишком легко обойти, если приблизиться. Приблизиться настолько, что станет виден живой человек. Даже сквозь буквы. Недопустимая оплошность, которую так сложно исправить и совсем невозможно сделать вид, что ее не было. Остается лишь махнуть рукой, примиряясь с неизбежным - грусть явно задержится чуть подольше, чем ты рассчитываешь. Она входит в силу, чувствует себя, как дома. Ее подкармливает каждый фильм, каждое фото, найденное в недрах компьютера, каждый диалог в социальной сети. Помимо этого, она услужливо копается в памяти и извлекает оттуда то, что ей больше всего нравится. Она перебирает воспоминания и переживания, тасует их, как колоду карт, а ты терпеливо ждешь и внутренне улыбаешься. Потому что знаешь: через некоторое время грусть наиграется, и ей надоест. Она выйдет полностью вместе с избытком соли и покинет тебя, освободив место более конструктивному состоянию. Правда, не диаметрально противоположному, как показывали в одном славном мультике, где, согласно сюжету, голову населяли разные субличности, неразрывно связанные друг с другом, но тоже куда более нормальному и жизнеспособному, длительному, практически постоянному. За грустью закроется дверь, и о ней можно будет не вспоминать до следующего визита. Он непременно произойдет после какой-нибудь радости или удачи - спонтанной, невероятной, сильной, искренней, но иллюзорной и мимолетной. Наверно, поэтому ты их так боишься, этих радостей. Они врываются, когда меньше всего ждешь, выбивают все форточки твоего старого дома, наполняют пространство обманчиво свежим ветром и на краткое время все полностью преображают, делая красивым, чистым, теплым, светлым и по-новому, по-настоящему осмысленным. А потом столь же стремительно уносятся прочь, к другим людям, в другие края, не утруждаясь закрыть за собой дверь, оставляя ее распахнутой. Распахнутой для грусти, которая незамедлительно вступает в свои владения и наводит в них единственно верный порядок, с чувством выполненного долга сдавая тебя с рук на руки конструктивному, объективному, логичному, правильному и выверенному осознанию жизни. До новой радости. Сумасшествие Каждый день похож на предыдущий, а предыдущий на последующий, и всё это перемешалось в одной невообразимой вселенной, существующей только в моем воображении. Кто ты? Зачем ты? Почему ты? Кто я? Поток сознания, снова и снова, ты засыпаешь, я засыпаю – опять, непонятно, невыносимо. А потом просыпаюсь и не могу понять, закончился сон или до сих пор продолжается. В этом шизофреническом сне может пройти целая жизнь. В нем существуют свои островки сознания, желтые, красные, светло-серые, невозможно-зеленые. А еще там много-много глаз. Бесконечный кавардак глаз летит сквозь вселенную, набирая обороты, обволакивая со всех сторон. Он не разрешает скрыться, не ведет к гибели, но садистски удерживает, когда ты висишь на волоске и готов разорвать его самостоятельно – и хочешь, и пытаешься это сделать. Но миллионы глаз затягивают дальше, не отпускают, и ты останавливаешься, чтобы опять крутиться в калейдоскопе. Навсегда. Насовсем. Без конца. Глаз очень много. Разные, бесконечные, они сливаются в одно многоглазое пятно, древнее чудовище из давно позабытой мифологии. Оно наблюдает, оно не дает тебе исчезнуть. Нелепое, неимоверное, но удивительно однообразное в своей пугающей пестроте. Это бред. Катастрофа. Бездна. Но среди этой бездны есть то, что еще хуже, потому что одни глаза все-таки выделяются, и, встретившись с ними, я подписываю себе приговор. Твои. Замкнуло, закоротило, связалось в прочную цепь, работающую без обратной связи. Потому что я – связана, а ты нет. Сон. Сигарета. Чашка кофе. Прострация. Звенящая тишина в ушах. Остановка времени в момент его стремительного разгона. Глаза. Странное сочетание вынужденного спокойствия. Лицо становится маской, невозмутимостью, двери плотно закрываются, чтобы ничто не мешало буре, клокочущей за ними. Буре одиночества, буре кошмара, буре невыносимого желания. Безумие, полное безумие, никак не проявляющееся внешне. Хочется кричать, но вынуждена молчать. Хочется расцарапать себе грудь, вырвать колотящееся сердце и растоптать его ногами к чертовой матери, но я только улыбаюсь и делаю вид, что мне безразлично. Хочется бежать от осознания, от голоса безупречной логики, просматривающей отсутствие перспективы на век вперед. Хочется рвать кожу на части, пить твою кровь, смешать ее со своей, чтобы разделить этот непроходящий огонь и заразить тебя моим безумием. Это происходит. Фонтан вырывается наружу, поглощая глаза – мои больные и твои чужие. Они тонут в обрушивающейся лавине ночного кошмара. И ничего не меняется. Одним жарким днем Город охватила страшная духота. Медленно сходящее с ума население жаждало грозы или хотя бы проливного дождя, но в небесные планы это явно не входило. Работники кафе и баров радостно потирали руки - такого наплыва клиентов у них уже давно не наблюдалось, что в очередной раз подтверждало всем известную истину - нет худа без добра, и всё относительно. Благо для одних оборачивалось незапланированными расходами для других. Девушка влетела в кафе, раздраженно отбрасывая прилипшие ко лбу волосы. Не обратив внимание на поздоровавшихся с ней администраторов заведения, она вихрем промчалась через некурящий зал и поднялась на второй этаж. От одного из столиков ей помахала рукой другая девушка, и первая тут же радостно просияла, обычное напряженно-недовольное выражение ее лица куда-то исчезло. Подруги. Удивительное явление женских взаимоотношений, при котором можно часами говорить о, на первый взгляд, значимой, но совершенно безопасной для ушей ерунде и годами скрывать по-настоящему важное друг от друга. Тем не менее, так живет весь мир, это одно из негласных правил, которое все соблюдают, не задумываясь, зачем, и насколько это всё абсурдно. Освежающие безалкогольные коктейли заказаны, прикурена первая сигарета, и раздаются эти ключевые слова: - Ну, рассказывай. Собеседница улыбается, пожимает плечами и отвечает: - А нечего рассказывать. Это стандартная форма. Разумеется, ей есть, что рассказать. Разумеется, она хочет рассказать. Разумеется, разумеется, разумеется. Ведь для того они и встретились. Но вначале нужно поломаться.