— Почему? Мои глаза закрываются. Я хочу сказать, что остаюсь из преданности или обязательств, но это будет неправдой. Меня так сильно влечет к Лу, что я не могу остаться в стороне. Все в этом человеке вызывает бесконечное восхищение — от манеры держаться до заряда электричества в его прикосновениях. Я хочу узнать о нем больше и стать еще ближе, поскольку что-то в Лу притягивает меня. — Ты первый человек, которого я встретила в этом мире, реальном мире, — твержу я. — С того момента, как наши взгляды встретились в аукционном доме, я поняла, что ты особенный. Его губы кривятся в полуулыбке. — Ты считаешь меня особенным? — Мне нужно это объяснять? — спрашиваю я. — Да. — У тебя большое сердце, — говорю я. — Ты защищаешь женщин, когда большинство мужчин закрывают на это глаза, и ты борешься за правильные вещи. — Я не ангел, — бормочет он. — Но у тебя есть моральный компас, который не направлен на деньги. Ты сильный, умный и смелый. А еще ты так выглядишь... — Как я выгляжу? — У тебя невероятное тело, — говорю я, скользя руками по его выдающимся грудным мышцам. — А те части твоего лица, которые не скрыты, тоже выглядят великолепно... Он заставляет меня замолчать поцелуем. Губы Лу такие же мягкие, как и борода, я прижимаюсь к его большому телу, обхватывая его шею руками. Поцелуй становится глубже, и наше дыхание смешивается, разжигая искры желания. — Спасибо, — шепчет он в ответ на мой поцелуй. — За что? — спрашиваю я. — За то, что остаешься. Я отстраняюсь и пытаюсь изучить его черты, но не могу прочесть ничего, кроме возбужденного дыхания. — Конечно, я останусь. Зачем мне уезжать? — Другие бросили бы меня при первых признаках проблем, — бормочет он, — Или в поисках лучшего предложения. — Ты говоришь о... — Не произносить его имени, — рычит он. — Я хочу провести хоть один вечер без напоминаний об этом ублюдке. Мои брови поднимаются. Я удивлена, что он упомянул Танатоса, а не Арию, но это ведь хороший знак, верно? Это значит, что он полностью забыл о своей бывшей изменщице и больше поглощен человеком, который забрал один его глаз и пытался лишить второго. Руки Лу скользят по моей спине и касаются задницы. Между моих ног разливается жар, когда я чувствую давление его твердеющего члена. Он поднимает меня, и я обхватываю его ногами за талию. Нижняя часть платья задирается вверх, обнажая бедра, ощущаю прохладный воздух, но я настолько охвачена желанием, что почти не замечаю этого. Жар между нами усиливается, и он переносит меня на большой кожаный диван. Я тяну его за рубашку, желая почувствовать его ближе. Когда он опускает меня на сиденье, раздается стук в дверь. — Отъебись, — рычит он. — Извините, что прерываю вас, мистер Конмак, — говорит Леда из прихожей. — Но это очень важно. Лу выпрямляется. — Что именно? Я сажусь и разглаживаю платье. Входит Леда, держа в руках беспроводной стационарный телефон и прижимая трубку к груди. — Это Деклан Дагда. Я выпрямляюсь, пульс учащается. Либо Бард позвонил отцу, либо у Танатоса серьезные новости. Лу берет трубку и рычит: — Алло? — он делает паузу. — Ублюдок повесил трубку. — Он сказал что-то о разговоре за ужином, — говорит Леда с опаской. — Его помощник послал ссылку на Zoom. — Отлично, — пробормотал Лу. — Спасибо. Леда наклоняет голову. — Ужин подать здесь? — Мы будем есть в столовой. Установите там конференц-экран. Женщина выходит из комнаты, оставляя меня в недоумении. Я поднимаюсь с дивана и пересекаю комнату, чтобы положить руку на плечо Лу. — Все в порядке? — Дагда раз в неделю устраивает ужин для своих лейтенантов, — бормочет Лу. — Это было напоминание, чтобы я его не пропустил. — Ты шутишь, — говорю я. — Ты только вчера получил ранение. — Именно поэтому они прислали мне ссылку, чтобы я присутствовал на встрече через Zoom. — Он когда-нибудь слышал о больничном? Лу складывает руки. — Он никогда не пропускал обедов. Даже когда у него случился сердечный приступ. Мы все стояли вокруг его больничной койки с бутербродами. — Ладно... — я потираю висок. — Хочешь, подожду тебя в другом месте? — Ты пойдешь со мной. Я отступаю назад. — Но это дела мафии. Мне там не место. Лу смеется. — Поверь, ты будешь темой разговора. У меня заурчало в животе, и не потому, что я голодна. Всю свою взрослую жизнь я провела в стороне от греческой мафии, никогда не желая ввязываться. Благодаря моему никчемному мужу и бешеной собаке, которая считает, что Лу украл его игрушку, я ввязалась в эпицентр дел ирландской мафии. Глава 26 Я бы протестовала против встречи с отцом Лу, но уже слишком глубоко повязла. Кроме того, я слишком любопытна, чтобы отказаться от возможности узнать о ситуации с Танатосом. Лу возвращается за свой стол, и голосовой помощник в компьютере помогает ему открыть новое письмо. Я прислоняюсь к стене, гадая, научился ли он набирать текст на клавиатуре одновременно с изучением шрифта Брайля. Он не спеша читает письмо о предстоящем боксерском матче, как будто намеренно заставляет Дагду ждать. Я его не виню. Его отец и братья знали о ранении Лу, но навестить его пришел только Бард. Их семья — полная противоположность моей. Когда у отца случился инсульт, охране пришлось вытаскивать моих дядей и кузенов из больничной палаты, потому что мы там толпились. Несмотря на то, что посетителей было не более двух, с утра и до отбоя у его постели всегда находилось четыре человека. У меня сердце замирает при мысли о дяде Тони. Он, наверное, в бешенстве от того, что меня нет уже неделю. Я бы отправила анонимное сообщение, чтобы дать знать, что со мной все в порядке, но мне невыносима мысль о том, что Танатос может использовать кого-то из моей семьи в качестве пешки. — Готова? — спрашивает Лу, его глубокий голос выводит меня из задумчивости. — Да, — я отталкиваюсь от стены и открываю дверь. Мгновением позже мы идем по коридору. Лу обнимает меня за плечи, прижимая к себе. Не могу сказать, это потому, что ему нужна поддержка, или потому, что он сам ее оказывает. В любом случае, такая близость успокаивает. Чувствуется, что мы едины против наших врагов. Столовая не уступает бальному залу. Камин с потрескивающим огнем украшает одну стену, над очагом висит картина с пейзажем. Его мягкий свет в сочетании со свечами на каминной полке и в столовой освещает отделанные деревянными панелями стены. Мой взгляд задерживается на бордовых шторах, а затем падает на стол из красного дерева, достаточно большой, чтобы разместить двадцать четыре человека. Леда поставила два сервировочных комплекта. Один — во главе стола, другой — напротив. — Как давно ты здесь живешь? — спрашиваю я с придыханием. — Не удивляйся, — с усмешкой отвечает он и занимает место во главе стола. — Но я приобрел дом в счет долга.