— Ария начала встречаться с мужчиной, с которым познакомилась в интернете, и он предложил отвезти ее в Венецию. Это должны были быть недельные каникулы, а я сидела с Гермионой, — голос Леды ломается. — Но она так и не вернулась. — Что это был за человек? — Он оказался помощником Танатоса, — говорит она, склонив голову. — Они даже не дали мне похоронить ее. На глаза наворачиваются слезы, и я закрываю рот рукой. Что, если в один из тех случаев, когда греческая мафия воспользовалась моим цехом, это было для того, чтобы избавиться от тела Арии? Мое сердце замирает от глыбы вины. Мы все знали, зачем им понадобилась разделочная, но я всегда думала, чтобы избавляться от других мошенников. Я не противостояла им, потому что боялась пострадать. Думая о том, как далеко зашел Уранос, чтобы защитить своего ублюдочного сына, я подозреваю, что они использовали разделочную, чтобы скрыть убийства невинных женщин. Иначе почему полиция нашла у Танатоса так много фотографий обнаженных, изуродованных жертв, но ни одного трупа? Опустив руку в знак утешения на плечо Леды, я вздрагиваю от тяжести ее горя. — Мне очень жаль, — бормочу я. — В следующий раз, когда увижу этого ублюдка, я не промахнусь. Она склоняет голову. — Если он придет сюда, то уйдет только разрезанным на кусочки. Огромные руки сжимают мои плечи, заставляя меня подпрыгнуть. Повернувшись, я вижу Лу, стоящего позади нас с торжественным выражением лица. — Спасибо, Леда, — говорит он низким голосом. — Отдохни. Пожилая женщина склоняет голову и поспешно выходит из подвала. Лу ждет, пока она уйдет, и обнимает меня. — Как хорошо, что ты им помог, — бормочу я ему в грудь. Лу гладит меня по спине. — Если бы я знал, что он делал с другими женщинами, я бы раньше сообщил в полицию. Глава 30 Эмоции, вызванные рассказом Леды, еще не улеглись, и прошло несколько секунд, прежде чем слова Лу дошли до меня. Когда это все-таки происходит, я отстраняюсь от объятий и кладу руки ему на плечи. — Это из-за тебя его поймали? — шепчу я. Он кивает. — Уранос не собирался ничего делать с Танатосом, а выступление против него без доказательств привело бы к войне между нами и греками. — Почему ты был уверен, что полиция могла что-то с ним сделать? — Я не был уверен, — отвечает он со вздохом и направляет меня через комнату к другой лестнице. — Весь смысл их вызова заключался в том, чтобы привлечь внимание к Танатосу и, следовательно, к Ураносу. — Чтобы он потерял расположение своего отца? — Сикрофт — это не только место для мафиози, которые убивают людей из других семей. Это еще и свалка для тех, кто слишком ценен для убийства, но слишком проблемный, чтобы разгуливать на свободе. Когда мы поднимаемся по лестнице, я смотрю на волевой профиль Лу, и мое дыхание учащается. В этом человеке столько слоев, о которых я и не подозревала. Я никогда не встречала никого, кто был бы настолько стратегически настроен и нацелен на будущее. Я считала, что его десятилетняя подготовка к тому, что однажды он потеряет второй глаз, — это действия пессимиста, но это не так. Лу — выживший, как и я. Он прокладывает путь через все уродства мира, чтобы выйти победителем. — В ходе полицейского расследования обнаружили не только фотографии изуродованных женщин. Танатос хранил досье на бизнес и незаконную деятельность своего отца. Там было достаточно улик, чтобы прихлопнуть всю греческую мафию. Лу открывает дверь, и мы выходим в комнату с окнами от пола до потолка, выходящими на лабиринт живой изгороди. Это просторное помещение с круглым столом, достаточно большим для шести человек, за которым уже накрыты два блюда. Плетеные кресла с льняными подушками, прислонены к единственной кирпичной стене, что добавляет уюта. Я приостанавливаюсь на несколько мгновений, любуясь обстановкой, и подвожу Лу к одному из кресел. — Почему не получилось? — я опускаюсь на свое место и беру кувшин с соком. — Все было сделано тихо и с участием мелких вояк, но арестов было недостаточно, чтобы ликвидировать организацию. У меня замирает сердце. — Жаль. Он хмыкает. — Аресты затронули несколько других банд, и Уранос поклялся главам других семей, что посадит Танатоса в Сикрофт, если его признают невиновным. — Подожди, — я хватаю его за руку. —Я думала, они хотят посадить его в Сикрофт из-за убийств. Его губы сжались в гримасу, которую я могу описать только как горькую. — Некоторые из этих людей занимаются торговлей людьми, изъятием органов и прочим отвратительным дерьмом. Их не волнует, что происходит с невинными женщинами, им важна только прибыль. Танатос, может быть, и выставлял напоказ свои зверские убийства, но они не хотят его смерти. Они хотят, чтобы он замолчал. — Ужас, — шепчу я. Он кивает. Раздается стук в дверь, и один из людей Лу приносит на завтрак закусочную тарелку с мясом, сырами, нарезанными фруктами и выпечкой. Я подаю тарелку Лу, а затем и себе. Движения Лу менее уверенны, чем накануне. Его пальцы шарят по тарелке, пока он не добирается до вилки. Когда он не может найти сок, я тянусь через стол, беру его руку в свою и направляю к стакану. — Ты запомнил план всего своего поместья? — спрашиваю я с улыбкой. — Только наше крыло, первый этаж, подвалы и открытые площадки. А что? — Ты сегодня другой. Он усмехается. — Это потому, что кто-то другой накрыл на стол. —Ах, — я откусываю кусочек круассана. — Тогда понятно. Не против, если я выскажу еще одно наблюдение? — Продолжай. — Ваша драка с Кираном прошла намного лучше, чем с Танатосом, — и тут я морщусь, не совсем веря в свою неловкую формулировку. — Извини. Я не это имела в виду. Любой человек был бы шокирован, получив удар ножом по лицу. Место было незнакомое, а Танатос уклонялся и уворачивался, как матёрый... — Это справедливое замечание, — говорит он. — Я занимался боксом с противниками, которые быстро передвигаются, но не учел шок от свежей травмы глаза и не хотел усугублять ситуацию. При воспоминании о том, как Лу провел весь бой с одной рукой, зажатой на правой стороне лица, у меня опускаются плечи. Наверное, он никогда не предполагал, что ему придется защищать глаз, находясь под ударом. — Ты можешь найти бойцов, которые подражали бы стилю Танатоса? — Могу, — кивает он. — И ты можешь помочь. — Я? — спрашиваю хихикая. — Хочу отточить свои навыки с кем-то легким, кого не так сложно схватить и кто хорошо стоит на ногах. Раздается еще один стук в дверь. После того как Лу говорит, чтобы они вошли, тот же самый человек, что и раньше, приносит небольшой пакет, завернутый в кремовый материал, и кладет его рядом со мной. — Что это? — обращаюсь я к мужчине. Он кивает в сторону Лу. — Босс объяснит. Мужчина уходит, а я кладу руку на запястье Лу. — Это связано с оружием? — Открывай. Я разворачиваю ткань и вижу коричневый кожаный цилиндр, скрепленный толстым ремешком. Разворачиваю кожу и вижу рукояти четырех тонких кинжалов. — Ух ты, — шепчу я. — Они прекрасны. — Маленькие, чтобы можно было спрятать в одежде. Нравится? — Они идеальны, — я вытаскиваю самый большой из них. Он размером с нож для масла, со зверски острым лезвием. Наклонившись к Лу, я целую его в щеку. — Спасибо. Дверь снова открывается, и в комнату вбегает Гермиона с парой водяных пистолетов в руках. Лу наклоняет голову в сторону звука, его губы подрагивают. Я вставляю кинжал обратно в ножны и улыбаюсь. Лу, наверное, думает, что она хочет подкрасться к нему с объятиями.