– Что надо стрельнуто, любушка, – одобрил Виджет, облизал губы и с симпатией посмотрел на кошку. – Люблю таких, у кого мясо на костях. И дерутся когда. – Прошу прощения! – вскинулась Пончик. – Это ты меня жирной назвал? – Зачем здесь гули? – спросил я. – Херь какая-то набагила систему. Хотели дешевле. Склеить системы. Найти, где гикнулось. Не вышло шиша. Гули – эти шоб всё позапирать и вывезти по прямой линии к Терминусу. Коли знать хотите, как я думаю, так надо строить другую систему конвейев, шоб прямо в бездну. Ан не спросят Виджета, шо старый думает. Сразу много их привозят. Иногда в клетках Гули гнева, так и клетки ломают, как только тут. Или прыскают. Система квак. И не остановить. – Он указал на нового гуля. – Любушка? Пончик послушалась – выпустила ракету. Гуль отлетел от паровоза. – Ух ты девшоношка! Что ж такая любушка с такой их массой сделает? Я схожу через час-два. На шестидесятой живу. Моя жена рагу стушит. – Твоя жена? – недоверчиво переспросила Пончик. – Знай, не откажется. Ты ей понравишься тож. Повариха! У нас рыбка свежая в прод-ящиках есть. – Господи, что ещё за рыбка? – не поняла Пончик. – Хорош, – оборвал её я. – Внимание. Как нам отсюда выбраться? – С корабля прочь. Цепь мне наверх. И в башню. Потом играем в классики. Есть система. Та работает. – Он осклабился. – Коли вы лазать мастера. Я с сомнением поглядел на цепи. Под нами ещё одна кучка гулей собралась штурмовать бок паровоза. Один из них обнаружил лестницу за кабиной и уже царапался в дверь. Виджет высунулся из разбитого окна и направил свой инструмент на красную втулку. Кате пришлось отпрыгнуть от громоздкой штуковины. – Быстро поверни вот эту пакость направо, так? И обратно поверни. Зачинщица велела мне не прикасаться к этому клапану. Я повернул втулку, и паровая машина зашипела. Пар вырвался из бокового и окутал всех нас. Внизу завопили гули. Я быстро возвратил втулку в прежнее положение. – Вот будете знать! – крикнул Виджет монстрам. Несколько штук их слезли с паровоза, но тут же вернулись. – Я лутче открою крышку в потолке, шоб вы тут не одурели. Мне полезно будет… Он не договорил. Всю площадку накрыл прилетевший откуда-то издалека мощный грохот очередного крушения. Кусок колоссальной стены, отделявшей депо от зоны ожидания кондукторов, рухнул на землю устрашающей кучей. Толпа гулей вырвалась из укрытия. А те гули под нами, что старались наскочить на нас, повернулись к вновь образовавшемуся проходу. Несколько из них рыпнулись туда, но большинство осталось у площадки паровоза. – Уй. Нехорошо, – сказал Виджет. – План меняем. Стены нет, так и ворота к дьяволу. Я отцепляю вас, лезу в башню. Вы на кружалку, вас на линию для обслуги. Один прогон до шестидесятой, там петля, фиг вам семьдесят вторая, да она вам и на фиг не сдалась. На каждой станции служебный вход есть, угу, отсюда и обратно. Двигай медленно, и увишь их. Быстро едут. От одной до одной тут близко. «Дорога домой» на замке покрепше, чем девок запирают, так все рельсы ваши. Он вылез из кабины и скрылся на её крыше. И упал в щель между кабиной и следующим вагоном. Один из гулей ещё оставался у двери, и Виджет врезал ему гаечным ключом по башке. Не прошло и десяти секунд, как весь поезд тряхнул могучий толчок. Ещё через две-три секунда Виджет вернулся к окну. За его спиной три новых гуля отыскали маленькую лестницу, по которой можно было влезть в кабину сзади. Они повисли на закрытой двери. – Ге-ге, да грузовых тут пруди! Неважно теперь. Отцеплены же. Во, я теперь залазю по цепи – и в башню. Сразу запускаю кружалку, и на всю катушку. Я остановлю у тех рельсов, что для вас, хоть пока не слезу. Валяйте, дальше едем вместе. Лады? – Звучит что надо, – согласился я. Мы, конечно, не знали, действительно ли он хотел принять нас у себя, или то действовала наша харизма. В любом случае, я не собирался жаловаться. – Даже лучше, чем я рассчитывал. Благодарю тебя за помощь. – Ай, да будьте любезны. – Он подмигнул Пончику. – Я вернусь, и мы половим рыбку, да, любка? Он отвернулся и направился к краю машины. Правда, остановился, чтобы помахать. Он помахал, и тут гуль-паук, тот, которого Пончик убила, из косого креста превратился в красную точку. Он метнулся вперёд и ухватил маленького косматого гремлина. Одним лёгким движением открутил голову нашего механика и принялся грызть его тело. Всё это не заняло и секунды. – Проблемы только начинаются, – пробормотал я. И, когда Пончик новым выстрелом убрала воскрешённого паукогуля с машины, обратился к ней: – У нас несколько вариантов. Можем сойти с поезда. Тогда придётся продираться через толпу гулей. Или можно попробовать вернуться на пересадочную станцию через тот же портал. И тоже пешком по рельсам. – Ни в том, ни в другом не вижу ничего страшного, – сказала Катя. Я выглянул в окно, оглядел цепь, прикреплённую к навесу над входом в башню. – Я могу попробовать подняться в башню. Там поищу рычаги управления этой каруселью. – Карл, так не пойдёт, – возразила мне Пончик. – Управлять паровозом умеешь только ты. А я заберусь по цепи и посмотрю, что там в башне найдётся. Я переглянулся с Катей. – Ох, Пончик, не знаю. Не хочется мне отпускать тебя одну. Чтобы справиться с приборами, наверное, понадобятся руки. – Если этот недоросток управлялся, управлюсь и я, – не сдавалась Пончик. – Кроме того, ты в самом деле считаешь, что заберёшься по этой цепочке? Это долго, между прочим. Монго успеет окончить колледж, пока ты долезешь. А быстро там окажусь. Применю Прыгуна через лужи, если понадобится, хотя лучше бы приберечь его для спуска. – Ладно, – сказал я, помолчав. – Только будь осторожна. – Карл, я всегда осторожна. – Пончик выпустила ещё одну ракету. – Ну, я пошла. – Подожди. Я вынул из инвентаря шашку хобгоблинской дымовой завесы и швырнул её в окно. Она рикошетом отлетела от бока паровой машины и грохнулась на землю между двумя гулями. Вокруг паровоза тут же сгустился дым. Пончик выпрыгнула в окно, приземлилась прямо перед паровозом и легко взмыла на навес над входом. Ещё доля секунды – и она уже проворно карабкалась по цепи. Двадцать секунд – и она скрылась внутри башни. Пончик: «ХА-ХА. Я ОЧЕНЬ ДАЛЕКО ВИЖУ. ТАМ НА ДРУГОМ КОНЦЕ ДВОРА КУЧА ВАГОНОВ ПОДЗЕМКИ. ВИЖУ ВОРОТА. ЭТО ЧЕРЕЗ НИХ ДОЛЖНЫ ПРОХОДИТЬ ПОЕЗДА. ЗДАНИЕ ГОРИТ. ГУЛИ ПРОШЛИ ЗА ОГРАДУ И ГОНЯЮТ ДВАРФОВ. ВЫСОКИЕ ПАРНИ РАЗДАЮТ ПРИЗОВЫЕ ЧЕМОДАНЧИКИ. КАРЛ! МЫ НЕ ДОБЫЛИ ЧЕМОДАН ДЛЯ КАТИ. ПОВЕРИТЬ НЕ МОГУ ЧТО МЫ ЗАБЫЛИ!» Карл: «Мы не забыли. Мы решили, что овчинка не стóит выделки. Ты в порядке? Видишь, что надо делать?» Пончик: «ЧЕСТНО СКАЗАТЬ КАРЛ… ДАЙ МНЕ МНУТКУ. ТУТ МНОГО ПРИБОРНЫХ ПАНЕЛЕЙ. И ЗАПАХ ТУТ УЖАСНЫЙ. ПРОСТО УЖАСНЫЙ. ВИДЖЕТ БЫЛ СОВСЕМ БЕЗ ЦАРЯ В ГОЛОВЕ. НЕ ДУМАЮ ЧТО ЕГО ЖЕНА ХОРОШАЯ КУХАРКА. ЕСЛИ УЧЕСТЬ СКОЛЬКО ВРЕМЕНИ ОН ТУТ ОШИВАЛСЯ…» Карл: «Не забудь забрать в добычу всё. Никогда не знаешь, что вдруг пригодится». Пончик: «ЭТО ТЫ ОСТРИШЬ ТАК?» Карл: «Давай шевелись». Пончик: «НЕ ДАВИ НА МЕНЯ КАРЛ». Снова по всему ремонтному двору разнёсся грохот: завалился набок товарный вагон, стоявший отдельно от других. Пончик: «ОП-ЛЯ. НЕ ТА ПАНЕЛЬ». Карл: «Да на кой же…» Перед паровозом громыхнула круглая площадка. И тронулась. Гули, что толпились на ней, попадали с ног. Одна колея рельсов, поравнявшись с нашим паровозом, остановилась. Карл: «Великолепно, Пончик! Только перемести ещё на одну секцию. Эта колея не подходит по ширине». Платформа чуть сдвинулась, замерла опять. Теперь колёса правильно совместились с рельсами. Я снял паровоз с тормоза, стукнул в дверцу котла, давая Зачинщице знать, что мы сейчас поедем, и привёл паровоз в движение. По его боку лезла чуть ли не дюжина гулей. Если они подбирались к окошку, Катя рукой сшибала их. Когда паровоз тронулся, некоторые из них попадали. Двинувшись, паровоз отделился от вагонов. Слава те господи. Я проехал как можно дальше, настолько, чтобы увериться, что паровоз полностью встал на круглую платформу. Пончик: «НИЧТО НЕ ПОДПИСАНО. НЕ ЗНАЮ КАКОЙ РЫЧАГ НУЖНО ДЁРГАТЬ». Я выбрал ту колею, которая подходила к входу под навесом. На ремонтном дворе было не так уж много паровозов, в основном там содержались разрозненные вагоны. Я выделил один локомотив – на пути, примыкавшем к башне. К нему был присоединён единственный пассажирский вагон, причём спереди, а не сзади. Я же выбрал ту колею, что сворачивала к дальнему выезду. Большинство путей, подходивших по размерам для паровоза, вели к порталу. Карл: «Кажется, я понимаю, который из путей нам нужен. Скажу тебе, когда остановить круг. А теперь посмотри, есть ли рычаг, который открывает ворота». Пончик: «Я УЖЕ ИХ ОТКРЫЛА. СЛУЧАЙНО. И ИЗ НИХ ПОВАЛИЛИ НАРУЖУ ГУЛИ. Я НИЧЕГО ТЕБЕ НЕ СКАЗАЛА ЧТОБЫ ТЕБЯ НЕ ЗЛИТЬ». Чтобы возвратиться в «Кошмарный», Пончик применила Прыгун через лужи. Я открыл заднюю дверь паровоза и посшибал со стенки гулей, чтобы они не помешали Пончику, когда она вернётся. Эти пацаны были далеко не такими реактивными и сильными, как те, что с белой горячкой. Как и зомби, они были опасны только многочисленностью. К счастью, интерес к нам остался разве что у нескольких десятков. Арка при выезде напомнила мне огромный вход в фильмах про «Парк юрского периода». Паровоз двигался медленно. Гули по большей части уходили с колеи, но некоторые попадали в метельник и отлетали в сторону, вертясь в воздухе. Иногда они умирали, но, по-моему, если их сшибал удар не в голову, они приходили в себя и поднимались через считанные минуты. За воротами стояло приземистое бетонное трёхэтажное строение, в те минуты уже полностью охваченное пламенем. Надпись над ним извещала: «Железный клубок». Подстанция «Е». Мне на ум пришла архитектура правительственных зданий советского периода; это сооружение излучало такую же бесхитростную, давящую жестокость. Я не удивился бы, если бы узнал, что его действительно перенесли в Подземелье из России той эпохи. Десятки мёртвых дварфов и грэпплеров валялись на земле, смерть настигла их на месте их сборищ. Кондукторы и носильщики бездельничали в ожидании поездов, которым уже не суждено было появиться. Пока я смотрел на них, материализовались (вылупились из кирпичной стены) ещё два носильщика и один дварф. Они дико, как ошарашенные, озирались. Через секунду гули смяли их. Почти все рельсы подходили к фасаду горящего здания мимо погрузочной зоны. Выбранная же нами линия проходила мимо задней стены строения, огибая место пожара по широкой дуге. Перед нами открылась площадка более скромных размеров. Дальше рельсы вели к широкому въезду в туннель. Когда мы проезжали вдоль горящего сооружения, из его задней стены выскочила одинокая фигурка и помчалась прямо в нашу сторону. Человек! Женщина! Она отчаянно размахивала руками. Я ещё больше сбавил скорость. Женщина была отмечена на карте белой точкой, что означало: она не обходчица, а неигровой персонаж. Она завопила, когда из здания выбрался пылающий волкогуль. На женщине было белое платье строгого покроя, покрытое сажей. Туфля была только на одной ноге – чёрная, на высоком каблуке. Она споткнулась, подбегая к нам и не переставая кричать. Ей было где-то лет сорок пять, выглядела она как ничем не примечательная футбольная мама[88] с какой-нибудь городской окраины. Донельзя неуместная фигура на фоне окружающего пейзажа. – Я впущу её, – сказал я своим. – Вы уверены, что это разумно? – засомневалась Катя. – Это наверняка какая-нибудь ловушка. Или что-то в этом роде. Да вы посмотрите на неё. – Я так не думаю, – возразил я. – Посмотрим её описание. Мэдисон. Человек. Уровень 10 «Железный клубок». Отдел человеческих ресурсов.