– Когда-нибудь боль, которую ты испытываешь сейчас, даст всходы, – сказал я. Кондуктор взглянул на меня снизу вверх. Глаза его блеснули недоумением. Я выпрямился, оставив беднягу сидеть на месте. Хекла стояла возле портала и наблюдала за нами. – У вас разовьётся язва, – предупредила она. – Думайте о том, что в ваших силах, а не о том, что никак от вас не зависит. Я улыбнулся. – Сколько обычно люди готовы платить за такой совет? Она спокойно посмотрела мне в глаза. – Надо торопиться. Основная толпа гулей будет здесь очень скоро, они уже встречают мобов, вошедших в третью стадию. Глава 22 – Похоже, что орда гулей задержана на какое-то время на станции семьдесят пять, – проинформировала нас Хекла. Все мы стояли и смотрели, как Катя формирует себя перед вагоном состава подземки. Я нервозно следил за третьим рельсом, оказавшимся всего в девяти дюймах от нижнего левого угла Кати, приобретавшей вид плуга. Дизайн она разработала сама, консультируясь со мной и с одной из Дочерей, архитектором. Я порекомендовал ей поместить недавно приобретённый слой резины между собой и передней частью паровоза, а также сделать резиновое покрытие для нижнего левого угла, которое не допустит – теоретически – замыкания электрической цепи, если она всё-таки прикоснётся к третьему рельсу. Однако меньше всего нам хотелось испытывать получившуюся конструкцию – защитит или не защитит. – Но гули неуклонно прибывают, – продолжала Хекла. – Они уже просочились через имеющийся барьер и сейчас быстро приближаются к нам вдоль рельсов. На путях уже сотни трупов. Как правило, они избегают электрифицированной линии, но прикосновения всё-таки случаются, настолько их много. Кто-то прикасается к проводящему рельсу и убивает всех, кто оказывается в непосредственной близости от него. На путях накапливаются горы трупов. Локомотив поезда багряной линии был таким же, как у большинства поездов подземки. Его передняя поверхность представляла собой сплошное окно. Панель управления была проста, особенно по сравнению с тем, с чем я познакомился на «Кошмарном». Длинная рукоять переключателя дроссельной заслонки да аварийный ручной тормоз плюс несколько лампочек, отмечающих наличие электрических контактов и состояние сцепления вагонов. Я бегло осмотрел второй вагон-локомотив, присоединённый к хвосту состава. Там был предусмотрен подчинённый режим, при котором электричество подавалось к механизму даже в том случае, когда поезд был развёрнут неправильно. Система работала более эффективно, если бы второй локомотив располагался сразу за первым, но и имеющаяся схема обеспечивала вполне удовлетворительную тягу. Пока не случится неприятность. Стандартный «метельник» представляет собой простой металлический щит, укреплённый на передней части головного вагона; он предназначается для удаления габаритного мусора с путей. И он вполне успешно удалил бы отдельные трупы, оказавшиеся на рельсах там и сям, но в нашей ситуации было очевидно, что требуется значительно более солидная конструкция. После не очень продолжительного обсуждения мы сошлись на том, что традиционный клиновидный метельник нас не устроит. Кате предстояло соорудить приспособление, которое сочетало бы радиатор автомобиля с ковшом бульдозера. – Принцип действия плуга очень прост, – сказал я. – Трудность в том, что туннель узкий, и сбрасывать посторонние предметы просто некуда. Здесь ситуация не та, что на линии «Кошмарного», где между поездом и стенами туннеля есть неширокий, но всё-таки промежуток. Если бы не теснота, мы бы управились и с клиновидной конструкцией. Но такая труба забьётся так же неизбежно, как и канализационная. – Задача, – согласилась Хекла. – Поэтому мы разработали модель «шашлык». – Катя, – заговорил я, желая обратиться к ней по-человечески и при этом не различая, где находится её голова, – расширьте ещё чуть-чуть нижнюю часть черпака. Вот так. Чёрт, было бы у меня время, я бы надстроил вас вагонными колёсами. Очень постарайтесь не зацепиться за землю. Если чиркнете по земле, то сорвётесь с вагона. Будет плохо. Катя: «Я знаю, Карл. Я прицеплена сверху». Окна в головном вагоне подземки были вышиблены, и Катя могла просачиваться внутрь. Там и оказалась бóльшая часть её плотской составляющей, хотя в целом дизайн не внушал мне полного доверия. В нашей группе не было ни одного инженера, и это не могло не сказаться. Катя выстроила из себя подобие складного анкера и прикрепила это сооружение к плоской передней стенке вагона. В итоге вертикальный стержень, который и был собственно Катей, оказался больше оконной дыры. По ширине он точно вписывался в туннель. Я надеялся, что конструкция сработает, но опасался, что если совок загребёт слишком много вещества, то его вес стащит Катю с носа вагона. А она – уже своим весом – стащит и всю переднюю стенку. Я пристроил между ней и корпусом вагона сверху и снизу спортивные маты, чтобы ей было удобнее висеть, а также ради изоляции – в интересах не только самой Кати, но и всех, кто находился в вагоне. Всё это пойдёт коту под хвост, если ковш наберёт слишком большой вес. Если анкер отвалится, Катя грохнется на рельсы, распластается, поезд расколет её, и она, как и пассажиры вагона, разлетятся кусками к стенам туннеля. После того как совок был сформирован, настал черёд шипов. Множество толстых, острых металлических штырей выдвинулись из поверхности совка, словно актинии или Уличные сорванцы с третьего этажа. Мы расположили их в основном на уровне груди и несколько выше. Игра в орлянку. Мы ожидали, что шипы будут ломаться при ударе о панцири или мобов-гулей с крепкими шкурами. Но когда скорость поезда увеличивалась, телосложение Кати вырастало, так что для нас было жизненно важно не сбрасывать скорость. Когда моб насаживался на штырь или попадал в совок, Катя начинала процесс перетаскивания тела в инвентарь. Получалось это лишь при том условии, что монстр был безоговорочно мёртв, поэтому Пончик и Хекла стояли у окон и (аккуратно!) стреляли во всё, что оказывалось на шипе или в совке. Мы рассчитывали, что при наличии шипов мобы будут умирать быстрее, особенно если поезд разовьёт самую высокую скорость, на какую он, по словам Ивы, способен. Наконец Катя закончила самоформирование. Я поразился огромному объёму, который заняло её тело. Но в то же время эта огромность и беспокоила меня, так как чем шире Катя делалась, тем тоньше становилась металлическая пластина, ослаблялись сочленения. Она буквально расплющивалась. Пара глаз и рот всасывались в поверхность. Я хотел развернуть её лицом внутрь вагона, но она всё ещё не доверяла своей способности образовывать дополнительные глаза. – Последняя возможность отступить, – проговорил я, когда мы забирались в вагон. Катя не ответила. Пространство здесь было не в пример просторнее, чем кабина «Кошмарного». Теперь мы были обладателями целого вагона с прицепом. Вагон был рассчитан на машиниста-челотавра. Ива заняла правую сторону у панели управления. Хекла, готовая стрелять из арбалета в разбитое окно, – место рядом. Я и Пончик расположились у левого борта. Тело Кати заползло в оба окна и сформировало толстую металлическую пластину, закрепившую всю её массу на передней части вагона. Если бы не цвет человеческого тела, она выглядела бы неотъемлемой частью вагона. Я дотронулся до неё, даже не сознавая этого, и почувствовал её сердцебиение, быстрое как у зайчонка. До этой секунды я и не догадывался, что у неё вообще есть сердце. И я поспешно убрал руку. Катя: «Щекотно». Впереди нас оказалась ещё одна из дочерей. Фейри Глициния двадцать пятого уровня по имени Сильфа[112]. Целитель. Оставалось надеяться, что её целительство окажется эффективнее того змеиного масла[113], которое называли этим словом в реальном мире. Пухлая женщина на вид лет пятидесяти, размером примерно в половину Пончика. Она тихо зависла в воздухе. – Полный вперёд, – сказала Ива и двинула рычаг вперёд. Я в первый раз услышал голос коброголовой женщины. И слегка растерялся из-за того, насколько нормальным он мне показался. И маленький язычок скользнул между губ. – Позволил бы ты мне выпустить Монго, – попросила меня Пончик. – Ему бы так понравилось… – Сейчас это опасно для него, – возразил я. – Я совершенно уверен, что скоро нам понадобится его помощь. К тому же он немедленно достанет в воздухе эту феерическую леди. – Неправда, Карл. Он за минуту привязывается. А как привыкнет, так уже любит навек. Да, тоже сложность. Я хотел держать Монго подальше от «Дочерей». В любую минуту могло произойти что-то непредвиденное, и не в наших интересах, если Монго в какой-нибудь решительный момент выйдет из боя, чтобы Хекла почесала ему брюшко. Целительница Сильфа нервировала меня. Я никогда не дрался вместе с ней и оттого не доверял. Я держал наготове восемь свитков с целительными заклинаниями, у Пончика таких было шесть. У меня засосало под ложечкой, когда поезд стал набирать ход, поршнем пронизывая туннель. Жалкая лампочка над головой не шла ни в какое сравнение с ярким светом в кабине «Кошмарного». – Пончик. – Готово. Кошка исполнила ещё не отданную команду. Она активировала Факел, направив его свет вперёд. Туннель осветился, и мы увидели неотделанные каменные стены. На карте появились красные точки, три штуки. Я не успел выкрикнуть предупреждение, как поезд перемолол их. Без толчка, без шлепка. Только маленькие струйки крови попали на щёки Хеклы и Ивы. Я подавил смех. Даже тел не осталось. Как будто майский жук ударился о ветровое стекло автомобиля. От мобов остались только лужицы, а поезд продолжал набирать ход. Катя: «Я приобрела опыт за этот наезд». Карл: «Вам больно?» Катя: «Как укус пчелы. Терпимо. На один шип накололась голова, я перенесла её в инвентарь. И кровь. Теперь я могу перемещать в инвентарь и жидкость, если она попадает в совок. И появилась новая категория: „Крупная фигня“». Мой мозг принялся лихорадочно перерабатывать последствия этого новшества и открывающиеся возможности. – Подъезжаем к семьдесят второй, – возвестила Ива. С этой станции выползали в свои странствия гули. – Быстрее! – скомандовала Хекла. – Скорость! Ей уже приходилось кричать. В разбитых окнах вагона подземки свистел ветер. Катя: «Ха-а! Я получила фанатский ящик! Больше всего новых последователей за тридцать часов. Не могу поверить». Пончик: «ПОЗДРАВЛЯЮ!» Не обязательно это было хорошо. Но вслух я сомнений не высказал. Только сглотнул, видя, как стена красных точек устремилась на нас, как ракеты, пикирующие на цели. Гули стекали с платформы непрекращающимся потоком. Большинство устремлялось вдоль путей, но некоторые поворачивали в нашу сторону. По большей части они держались правой сторону туннеля. И бежали, резво бежали. Пугающе резво. Я увидел кучу косых крестов в том месте, где гули поджарились на третьем рельсе. Я боялся, что их трупы сохранились достаточно хорошо, чтобы представлять опасность для Кати в случае, если она их коснётся. Только бы не подвела изоляция. – Проскочили, – произнёс я, поздравляя себя. * * * – Иисусе…