— Может, это он про духов разных. Ральф поднял рог и вглядывался в сумрак. Всего светлей был бледный берег. Малыши как будто подобрались ближе? Ну да, конечно, сжались в кучку на траве посередке. От порыва ветра разворчались пальмы, и шум резко и заметно врубился в темноту и тишину. Два серых ствола терлись друг о дружку с мерзким скрипом, которого днем не замечал никто. Хрюша взял рог из рук Ральфа. Голос Хрюши звенел негодованьем: — Не верю я в никаких духов! Джек тоже вскочил, почему-то ужасно злой. — Какое кому дело, во что ты веришь, Жирняй! — У меня рог! Послышались звуки схватки, рог заметался во тьме. — А ну положь сюда рог! Ральф бросился их разнимать, получил по животу, вырвал рог из чьих-то рук и сел, задыхаясь. — Ну, хватит этих разговоров про духов. Давайте отложим до утра. Тут вмешался приглушенный и неизвестно чей голос: — Зверь этот, наверно, и есть дух. Собрание будто ветром встряхнуло. — Ну, хватит без очереди говорить, — сказал Ральф. — Если мы не будем соблюдать правила, все наши собрания ни к чему. И снова он осекся. Тщательно составленный план собрания шел насмарку. — Ну, что же мне теперь сказать? Зря я так поздно вас собрал. Давайте проголосуем насчет них, ну, насчет духов. А потом разойдемся и ляжем спать, мы устали. Нет — это ты, Джек? — нет, погоди минутку. Сначала я сам скажу — я лично в духов не верю. Да, по-моему, я в них не верю. А вот думать про них мне противно. Особенно в темноте. Но мы же решили вообще разобраться, что к чему. Он поднял рог. — Ну, так вот. Значит, давайте разберемся, есть духи или нет… Он запнулся и переждал мгновенье, поточней составляя вопрос. — Кто считает, что духи бывают? Долго все молчали и не шевелились. Потом Ральф всмотрелся в сумрак и разглядел там руки. И сказал скучно: — Ясно. Мир — удобопонятный и упорядоченный — ускользал куда-то. Раньше все было на месте, и вот… и корабль ушел. У него вырвали рог, и голос Хрюши заорал пронзительно: — Я ни за каких за духов не голосовал! Он рывком повернулся к собранию: — И запомните. Слышно было, как он топнул ногой. — Кто мы? Люди? Или зверье? Или дикари? Что про нас взрослые скажут? Разбегаемся, свиней убиваем, костер бросаем, а теперь еще — вот! На него надвинулась грозная тень. — А ну, заткнись, слизняк жирный! Завязалась мгновенная стычка, и вверх-вниз задергался мерцающий в темноте рог, Ральф вскочил: — Джек! Джек! Рог не у тебя! Дай ему сказать! На него наплывало лицо Джека. — И ты сам тоже заткнись! Да кто ты такой? Сидишь, распоряжаешься! Петь ты не умеешь, охотиться не умеешь… — Я главный. Меня выбрали. — Подумаешь, выбрали! Дело большое! Только и знаешь приказы дурацкие отдавать!.. Много ты понимаешь! — Рог у Хрюши. — Ах, Хрюша! Ну и цацкайся со своим любимчиком! — Джек! Джек передразнил злобно: — Джек! Джек! — Правила! — крикнул Ральф. — Ты нарушаешь правила! — Ну и что? Ральф взял себя в руки. — А то, что, кроме правил, у нас ничего нет. Но Джек уже орал ему в лицо: — Катись ты со своими правилами! Мы сильные! Мы охотники! Если зверь этот есть, мы его выследим! Зажмем в кольцо и будем бить, бить, бить! И с диким воем выбежал на бледный берег. Тотчас площадка наполнилась беготней, сутолокой, воплями, хохотом. Собрание кончилось. Все кинулись врассыпную, к воде, по берегу, во тьму. Ральф почувствовал щекой прохладу раковины и взял рог из рук у Хрюши. — Что взрослые скажут? — крикнул опять Хрюша. — Ну погляди ты на них! С берега летели охотничьи кличи, истерический хохот и полные непритворного ужаса взвизги. — Ты протруби в рог, а, Ральф. Хрюша стоял так близко, что Ральф видел, как блестит уцелевшее стеклышко. — Неужели они так и не поняли? Про костер? — Ты будь с ними твердо. Заставь, чтоб они тебя слушались. Ральф ответил старательно, словно перед классом теорему доказывал: — Предположим, я протрублю в рог, а они не придут. Тогда — все. Мы не сможем поддерживать костер. Станем как звери. И нас никогда не спасут. — А не протрубишь — все равно мы станем как звери. Мне не видать, чего они там делают, но зато мне слыхать. Разбросанные по песку фигурки слились в густую, черную, вертящуюся массу. Что-то они там пели, выли, а изнемогшие малыши разбредались, голося. Ральф поднял к губам рог и сразу опустил. — А главное, Хрюша: есть эти духи? И этот зверь? — Конечно, нету их. — Ну почему? — Да потому, что тогда бы все ни к чему. Дома, улицы. И телевизор бы не работал. И все бы тогда зазря. Без смысла. Танцевали и пели уже далеко, пенье сливалось вдалеке в бессловесный вой. — А может, и правда все без смысла. Ну, тут, на острове? И они за нами следят, подстерегают? Ральфа всего затрясло, он так бросился к Хрюше, что стукнулся об него в темноте, и оба испугались. — Хватит тебе! И так плохо, Ральф, прямо не могу я больше! Если еще и духи эти… — Не буду я больше главным. Ну, послушай ты их!