— На старом месте, у скалы. Вождь кивнул. — Остальным — ложиться спать, как только сядет солнце. А нам втроем, Морису, мне и Роджеру, придется поработать. Выходим перед самым закатом… Морис поднял руку: — А вдруг мы встретим… Взмахом руки Вождь отмел это возраженье: — Мы пойдем вдоль берега по песку. Так что если он явится, мы опять… опять станцуем наш танец. — Это втроем-то? Снова поднялся и замер гул. Хрюша отдал очки Ральфу, и теперь он ждал, когда ему вернут зрение. Дрова были сырые; они уже в третий раз пытались их зажечь. Ральф встал и буркнул себе под нос: — Нельзя вторую ночь без костра. Он виновато оглянулся на троих стоящих рядом мальчиков. Впервые он признал двойную роль костра. Конечно, первая его роль — слать вверх призывный столбик дыма; но он еще и очаг и согревает ночью. Эрик дул на дерево, пока оно не занялось и не загорелось. Поднялся бело-желтый вал дыма. Хрюша снова надел очки и, довольный, смотрел на костер. — Хорошо бы радио сделать! — Или самолет бы… - …или лодку. Ральф поворошил в памяти блекнувшие представленья о мире. — Мы бы в плен к красным могли попасть. Эрик откинул волосы со лба. — Лучше бы уж они, чем… Переходить на личности он не стал, и Сэм кончил за него фразу, кивнув вдоль берега. Ральф вспомнил нелепо мотающееся под парашютом тело. — Он же что-то насчет мертвеца говорил… — И страшно покраснел, выдав, что присутствовал на том танце. Он весь подался к костру: — Нет-нет! Только не гасни! — Совсем стал жидкий. — Еще дерево нужно, хоть и сырое. — У меня астма… И — неизбежный ответ: — Слыхали про твою какассыму. — Если я бревна опять стану таскать, меня астма схватит. Я сам не рад, Ральф, но тут куда же денешься? Втроем пошли в лес, принесли охапки гнилых сучьев. Снова поднялся густой желтый дым. — Давайте поедим чего-нибудь. Все вместе пошли к фруктовым деревьям, захватив с собой копья, и торопливо, молча, долго набивали животы. Солнце уже садилось, когда они вышли из лесу, и только угли дотлевали в золе, и дыма не было. — Я больше не могу ветки таскать, — сказал Эрик. — Я устал. Ральф откашлялся: — Наверху костер у нас все время горел. — Так тот маленький был. А здесь большой нужно. Ральф подкинул в костер щепочку и проводил взглядом качнувшуюся в сумерках струю. — Надо, чтоб он горел. Эрик растянулся плашмя. — Нет, я совсем устал. Да и какой смысл? — Эрик! — выкрикнул Ральф. — Ты не смей так говорить! Сэм встал на колени с Эриком рядом: — Точно. Ну, какой, какой смысл? Ральф, негодуя, старался вспомнить. С костром было связано что-то хорошее. Что-то потрясающе важное… — Ральф вам уже сто раз говорил, — проворчал Хрюша. — Как же вы еще хочете, чтоб нас спасли? — Именно! Если у нас не будет дыма… И он сел перед ними на корточки в загустевших сумерках. — Неужели вы не понимаете? Что толку мечтать о лодках, о радио? Он вытянул руку, сжал кулак. — У нас только один способ отсюда выбраться. Кто-то там пусть играет в охоту, пусть добывает мясо… Он переводил взгляд с одного лица на другое. Но в минуту наивысшего подъема и убежденности вдруг этот занавес заколыхался у него в голове, и сразу он совершенно сбился. Он стоял на коленях, сжимал кулак, важно переводил взгляд с одного лица на другое… Наконец занавес снова взвился. — Ах, ну да. А наше, значит, дело — дым. И чтоб побольше дыма… — Но не получается же у нас! Смотри! Костер догорал. — По двое — следить за костром, — бормотал про себя Ральф. — Это выходит по двенадцати часов в сутки… — Ральф, мы больше не можем таскать дрова… — Темно же… — Ночь же… — Мы можем его зажигать каждое утро, — сказал Хрюша. — В темноте дым никто никогда не увидит. Сэм убежденно затряс головой. — Другое дело, когда костер был… — Наверху. Ральф встал, чувствуя странную беззащитность перед давящей тьмой. — Ладно. Пусть ночью не горит. Он пошел к первому шалашу, который еще стоял, хоть и шатался. Груды листьев лежали тут, сухие и шумные на ощупь. В соседнем шалаше малыш говорил со сна. Четверо старших залезли в шалаш и зарылись в листья. Близнецы легли рядышком, Ральф с Хрюшей — в другом углу. Листья долго шуршали, скрипели, пока они устраивались на ночлег. — Хрюш. — Ты как — ничего? — Да ничего вроде. Наконец — только изредка шорох и хруст — в шалаше стало тихо. За низким входом висела утыканная звездами чернота, и с полым гулом набегали на риф волны. Ральф, как всегда по ночам, стал играть в «вот если бы…» Вот если бы их отправили домой на реактивном, они бы уже к утру были на том большом аэродроме в Уилтшире. Потом поехали бы на машине. Нет, для полного счастья лучше на поезде. И прямо бы до Девона. И опять бы в тот дом. И дикие пони опять подходили б к забору и заглядывали бы в сад…