— Пусть они будут солдаты! — Или охотники! — Нет, лучше пусть… Веснушки вернулись на лицо Джека. Ральф помахал рукой, прося тишины. — Джек отвечает за хор. Они будут — ну кто, как ты хочешь? — Охотники. Джек и Ральф улыбнулись друг другу с робкой симпатией. И все затрещали наперебой. Джек встал. — Ладно, хор. Можете разоблачаться. Будто их распустили с урока, мальчики повскакивали с мест, загалдели, побросали на траву плащи. Свой Джек расстелил на пальме рядом с Ральфом. Его серые шорты прилипли к телу от пота. Ральф посмотрел на них восхищенно, и, перехватив этот взгляд, Джек объяснил: — Я гору хотел перейти, поискать воду. А тут твоя раковина. Ральф улыбнулся и поднял рог, требуя тишины. — Слушайте, слушайте. Мне нужно время, чтобы все обдумать. Я еще не решил с чего начинать. Если это не остров, нас сразу спасут. Так что надо разобраться, остров это или нет. Все остаются здесь. Никуда не расходиться. Мы втроем — больше не надо, только запутаемся и потеряемся, — мы втроем пойдем в разведку. Пойду я, Джек и… и… Он обвел глазами круг возбужденных лиц. Пойти рвались все. — И Саймон. Вокруг Саймона захихикали, и он встал, посмеиваясь. Теперь, когда обморочная бледность прошла, он оказался маленьким, щуплым, живым и глядел из-под шапки прямых волос, черных и жестких. Он кивнул Ральфу: — Я пойду. — И я… Джек выхватил из-за спины большой охотничий нож и всадил в дерево. Поднялся и замер гул. Хрюша разволновался: — И я пойду. Ральф повернулся к нему: — Ты не годишься для этого дела. — Все равно… — Без тебя обойдемся, — отрезал Джек. — Троих вполне достаточно. Хрюша сверкнул очками. — Я с ним был, когда он рог нашел. Я с ним был самый первый. Но его слова не встретили отклика ни у Джека, ни у прочих. Все уже расходились. Ральф, Джек и Саймон попрыгали с площадки и пошли по песку, мимо бухты. Хрюша увязался следом. — Пусть Саймон идет посередке, — сказал Ральф. — И будем через его голову разговаривать. Трое шли в ногу. То есть Саймону, чтоб не сбиться с шага, то и дело приходилось подтягиваться. Ральф в конце концов не выдержал и оглянулся на Хрюшу. — Послушай-ка… Джек и Саймон стыдливо отвели глаза. И пошли дальше. — Ну, нельзя же тебе! Очки у Хрюши опять затуманились — на сей раз от униженья. — Ты им сказал. Я же просил. Он был весь красный, и у него дрожали губы. — Я же просил, чтоб не надо. — Да про что это ты? — Что меня Хрюша звать. Говорил же, как хочете зовите, только чтоб не Хрюша. Просил тебя, чтоб не надо, а ты взял и сказал. Оба примолкли. Ральф начал понимать Хрюшу, он видел, как тот обижен и огорчен. Он колебался, извиняться ли ему перед Хрюшей или обидеть еще. — Лучше уж Хрюша, чем Жирняй, — заключил он, наконец, легко и откровенно, как подобает главенствующему. — Но все равно, если обиделся — прости. А теперь, Хрюша, вернись и займись именами. Делай свое дело. Ну, пока. Повернулся и побежал догонять удалявшуюся парочку. Хрюша застыл, краска негодования медленно сползала со щек. И он побрел обратно, к площадке. Трое мальчиков шли по песку веселыми шагами. Был отлив, и кромка закиданного водорослями берега тверда под ногами, почти как дорога. Какие-то чары опутали берег, опутали их, и, опутанные чарами, они ликовали. То и дело переглядывались, хохотали, говорили, не слушали. Все сияло кругом. Ральф, испытывая потребность подвести подо все разумную базу, встал с этой целью на голову и перекувырнулся. Когда отсмеялись, Саймон робко погладил его по руке. И снова им пришлось хохотать. — Ну, пошли, — сказал, наконец, Джек. — Мы же разведчики. — Дойдем до конца острова, — сказал Ральф, — и посмотрим, что за углом. — Если это остров… Теперь, к вечеру, миражи постепенно рассеивались. Они нашли конец острова, не околдованный, четкий, ничем не прикидывающийся. Все то же было тут нагромождение угловатых форм, и большая глыба сидела отдельно, далеко в лагуне. Ее облепили морские птицы. — Как сахарная корочка, — сказал Ральф, — на розовом торте. — Тут за угол не завернешь, — сказал Джек. — Его и нет, все постепенно. И там не пройти — одни скалы. Ральф из-под щитка ладони оглядел ломаный очерк скал, уходящих к горе. Кажется, отсюда было легче всего добраться до верха. — Попробуем тут подняться, — сказал он. — Наверно, это самая легкая дорога. Меньше зарослей этих; одни розовые камни. Пошли. Трое мальчиков стали карабкаться по склону. Какой-то непонятной силой выворотило и раскидало эти кубы так, что они громоздились косо, наползая друг на друга. Чаще всего розовый утес налезал на скошенную глыбу, та налезала на другую, а та на следующую, все выше, так что розовость пробивалась ровными уступами сквозь петлистый бред лиан. Там, где утес вставал прямо из земли, часто тоненько убегала вверх тропка. И они шли боком по этим тропкам, лицом к скалам, все дальше, углубляясь в растительное царство. — Кто проложил эти тропки? Джек остановился, вытер пот со лба. Ральф, задыхаясь, стоял рядом. — Люди? Джек покачал головой: — Животные. Ральф вглядывался во тьму под деревьями. Лес легонько подрагивал. — Пошли. Они одолевали кручу, огибая скалы, но куда трудней было продираться по зарослям, чтоб снова напасть на тропку. Ползучие стволы и корни лиан так сплелись, что мальчики еле сквозь них прорубались. Не сбиться с подъема помогали только лоскутья темной земли, редкие просветы неба в листве и еще само направление склона: выше ли или нет лаз, оплетенный витками лиан, чем тот, который они только что одолели. И все-таки они поднимались. Наглухо замурованный в зарослях, чуть не в самые трудные минуты, Ральф, сияя, оборачивался к остальным: — Грандиозно! — Колосса-а-а! — Потряса-а-а! Причина для такого восторга была не вполне очевидна. Все трое замучились, перепачкались, запарились. Ральф страшно расцарапался. Лианы были толщиною с их ляжки и оставляли только узкие туннели для прохода. Ральф ради опыта крикнул, и они вслушались в глухое эхо. — Настоящая разведка, — сказал Джек. — Тут никто еще не был. Я уверен. — Надо бы карту начертить, — сказал Ральф. — Только вот бумаги у нас нет. — Можно по коре корябать, — сказал Саймон. — И что-нибудь черное втирать.