Надя поднялась на одну ступеньку вверх. – А как думаешь, может быть сразу несколько миров – наш, твой, мой? – Думаю, может. – Сколько же миров было у Брюсова? – О! – засмеялся Лялин. – Полагаю, много, и некоторые из них параллельные. – А я когда-то думала, что в то время женщины были все как из института благородных девиц. – А знаешь анекдот? – Рассказывай! – Ученицы института благородных девиц собрались на вечернее чаепитие. Они разговаривали, делились секретами, смеялись, гадали на суженого-ряженого… Утром из шкафа выпал мертвый от стыда поручик Ржевский. Надя рассмеялась. – А давай нашей проводнице расскажем? – Да, пойдем найдем ее, поблагодарим за экскурсию. Они спустились по лестнице, и когда Надя заглянула в большое зеркало, ей показалось, что в нем странным образам отражаются сразу три мира: ее, Повелителя и их общий. 42. Пока есть плавленый сырок Небольшое похолодание принесло в Москву снег. Он шел весь день и всю ночь, и это субботнее утро больше походило на начало декабря, а не марта. Надя, выглянув в окно, поняла, этот день именно такой, который был ей нужен для сегодняшнего похода – к памятнику плавленому сырку «Дружба» возле завода сыров «Карат». Как выяснилось накануне поездки, совсем недавно он со своего места исчез. Надю с друзьями это не остановило и, переименовав Поход к памятнику сырку «Дружба» в Поход памяти памятнику сырку «Дружба», они встретились на станции метро «Марьина Роща». – Куда ты пойдешь в понедельник? – спросила Марина, когда они поднимались на эскалаторе. – У Чувинина презентация в Булгаковском, у Желядиной в Чеховке, а в ЦДЛе Сологубовский вечер. – Они как будто сговорились, все одновременно! – Как обычно. – Не знаю, может, в ЦДЛ? Сто лет там не была. – Понабегут пенсионеры. – Ну и что. Я у них в прошлый раз рюмку украла, на юбилее Ковчигина. Именно с этой рюмки и началась Надина коллекция украденных стопок и бокалов. Тогда ей просто захотелось взять из Центрального дома литераторов безделицу на память. Рядом с ней сидел какой-то мутный тип, бывший секретарем чего-то там одного из писательских союзов – Надя не запомнила, какого именно. Он весь вечер подливал ей водку и подкладывал еду с дальних краев стола, но когда она похвасталась украденной рюмкой, пробормотал что-то о том, как это нехорошо, а вскоре и вовсе отсел. С тех пор ее коллекция разрослась и занимала целую полку. Особенно Наде нравилось говорить о своей проделке мужчинам и следить за реакцией. Некоторые, как секретарь из ЦДЛа, считали, что так нельзя, кто-то пугался, другие хвастались своими кражами, а кое-кто был готов украсть рюмку для нее немедленно. – А давай украдем рюмку! – сказала Надя Лялину, когда они сидели в небольшом грузинском ресторанчике на Мясницкой. – Ты хочешь рюмку? Давай я куплю тебе… – Нет. Я хочу украсть рюмку. – Зачем тебе? – Я хочу. Лялин посмотрел по сторонам, убеждаясь, что поблизости нет официантов. – Забирай, – скомандовал он. Надя накрыла стеклянную стопку широким рукавом платья, потом подтолкнула ее в рукав и расхохоталась. – А я, может, к Желядиной пойду, не знаю еще. Можно, конечно, и в ЦДЛ, – согласилась Марина. – Вот это дело, – одобрила Надя. – Ты заметила, что сегодня я одна в шапке, если не считать Поля и Руслана, – Марина достала из сумки и надела желтую шапочку с помпоном. – У вас что, шляпная вечеринка, о которой я не знаю? – Нет, случайно, – ответила Надя. – Зато Ларичев единственный мужчина в шляпе. – Да он вообще красавчик! Надя посмотрела на Антона в черном котелке и с деревянной тростью, ехавшего впереди. Рядом с ним стояла Юля в длинном коричневом пальто с меховым воротником и кожаной коричневой шляпке. Лида пришла в черной короткой шубе из песца и широкополой шляпе. Надя к своей желтой шубке подобрала фиолетовую шляпку с небольшими полями, в стиле двадцатых годов начала прошлого века. – А ведь и правда, шляпная вечеринка, – улыбнулась она. К заводу они подошли не сразу – по пути зашли в магазин – Виноградов оказался неподготовленным, и тут же устроили маленький привал неподалеку. – А Настя где? – спросил его Антон. – Дома оставил. Сказала, холодно. – А по-моему, тепло. – По-моему, тоже. Было пасмурно, но без снегопада. Возле завода работал фирменный магазин. Памятника и правда не было. Его изображали персонажи из басни Крылова «Ворона и лисица» – звери сидели в обнимку и держали огромный сырок «Дружба», который однажды попытались похитить, но далеко не унесли – двухсоткилограммовый сырок нашли в соседнем дворе. – А давайте памятник слепим, – предложил Поль. – Картинка у нас есть, сырок тоже, снега полно. – Поль, ты гений! – обрадовалась Надя. Не прошло и получаса, как из снега появились ворона с лисицей, держащие настоящий сырок «Дружба». Антон накрыл композицию платком и под аплодисменты тут же поднял, представив торжественное открытие памятника. Открыв припасенные бутылки, друзья начали читать стихи, посвященные сырку и сыру, свои или чужие. А Надя, приехавшая без стихов, внезапно сочинила экспромт: Зачем, поэт, ты взвел курок? Спрячь суицид свой в ножны. Пока есть плавленый сырок И водка – жизнь возможна. Пока звучали стихи и тосты, образовалось некоторое количество слушателей из случайных прохожих. Несколько полицейских машин, останавливавшихся на светофоре напротив них, тоже интересовались происходящим, но, разглядев снежный памятник с сырком, только смеялись и ехали дальше. – Слушайте, а ведь здесь где-то недалеко общежитие? – вспомнила Марина. – Правильно говорить не общежитие, а общага, – поправил ее Руслан. – Правильно говорить, как я говорю, отстань. – А давайте дойдем! – поддержал Марину Антон. Они пошли вдоль завода. На козырьке проходной светились неоновые буквы «Карат 1934». На стене рядом растянулась следующая надпись: «Московский завод плавленых сыров». – А он правда с тридцать четвертого года? – спросила Юля. – Правда, – ответила Лида. – Я подготовилась и изучила историю. Это первый завод по производству плавленых сыров в Советском Союзе. – Небось еще и заметку напишешь? – заинтересовался Ларичев. – Может быть. А что, интересный перформанс получился! Свернув во дворы, они наткнулись на теннисный стол, который тут же заняли Антон с Русланом и начали перекидываться снежками. Здесь сделали еще один привал. Пройдя мимо гаражей, расписанных граффити с видами старой Москвы, они вышли на дорогу, ведущую к общежитию, и по ней подошли к зданию с тыла. – А вот по этому дереву залезали и вылезали через окно, – Поль махнул рукой в сторону ветвистого ствола, росшего возле стены. – Хотя я никогда не лазил, не знаю. – Жалко, Вадим уехал, – сказала Марина. – Он бы сейчас показал, как залезать в окно… – Да, жаль. Может, мы как-нибудь съездим к нему? – предложила Надя.