Посетители понимающе загудели и стали по одному покидать приёмную. Она сидела словно на иголках, ожидая звонка шефа. Прошло больше часа, прежде чем он ей позвонил. — Зайдите ко мне. Секретарь осторожно открыла дверь и вошла в его кабинет. Яков Семёнович сидел в кресле. Ему было явно нехорошо, но она уже не решилась предложить ему проехать в заводскую больницу. — Да, я слушаю Вас, Яков Семёнович. — Вот что, Любовь Сергеевна, — произнёс он, взглянув на неё, и продолжил. — Вы меня извините, понимаете, сорвался, нервы не выдержали. Вы пригласите ко мне Ибрагимова Тагира Мансуровича, попросите, чтобы пришёл как можно быстрее. И ещё накапайте мне чего-нибудь, чтобы успокоиться. Секретарь вышла из кабинета. Накапав в рюмку настойку пустырника, она, постучав в дверь, вошла в кабинет. Яков Семёнович выпил капли и поморщился от неприятного вкуса. — Почему все лекарства такие противные? — подумал он про себя, возвращая ей рюмку. — Ну, где Ваш Ибрагимов? Мне что его, с собаками искать по территории? — Я не знаю, где он. Я ему передала Вашу просьбу, — оправдываясь, пролепетала она. — Не просьбу, а приказ, — поправил он её. — Он мне не сын и не сват, чтобы я его о чём-то просил. Раздался стук в дверь. Секретарь открыла дверь и пропустила в кабинет начальника службы безопасности предприятия. Сидальский рукой указал ему на стул и подошёл к окну кабинета. — Тагир Мансурович, — начал он. — Дело в том, что в последнее время меня начал преследовать какой-то тип, который путём шантажа пытается завладеть моими акциями. Вы сами понимаете, что я не могу обратиться по этому вопросу в милицию, так как это может вызвать определённые разговоры на нашем предприятии. Мне такая слава ни к чему. Вот и сегодня он мне позвонил на работу и снова потребовал у меня акции. Я, конечно, отказал ему в этом, однако этим, я думаю, он свои действия не ограничит. Вы знаете, у меня семья, и я сейчас обеспокоен тем, что этот тип может позвонить мне домой и напугать мою жену. Посоветуйте мне, что делать в этой ситуации. Вы, как бывший работник милиции, должны мне помочь. Так долго продолжаться не может, у меня просто не выдержат нервы. Тагир Мансурович понимающе закивал головой, давая понять последнему, что поставленная задача ему понятна. Ибрагимов всю сознательную жизнь проработал в милиции. Прошёл путь от простого участкового инспектора до начальника службы участковых инспекторов городского отдела милиции. Врождённая интуиция и какое-то звериное чутьё не раз выручали его в сложные минуты службы. Он хорошо знал практически всех жителей этого небольшого городка и сейчас, слушая своего руководителя, про себя, по привычке, прикидывал, кто из жителей города мог его шантажировать. — Яков Семёнович, я задачу понял. Разрешите выполнять? — спросил он. Тот махнул ему рукой, давая понять, что тот свободен. Ибрагимов встал и, развернувшись через левое плечо, направился к двери. — Солдафон, — подумал про него Сидальский. — Посмотрим, что он предложит мне, может, что дельное. Он сел за стол и, взяв в руки записную книжку, стал в ней искать нужный телефонный номер. * * * Лобов вышел из магазина и направился к ожидавшей его автомашине. Накануне вечером ему позвонила Татьяна Яковлевна и попросила его зайти в магазин за деньгами. — Лобов, можно тебя на минутку? — услышал он за спиной мужской голос. Оглянувшись, он увидел начальника городского отдела милиции Хромова, который выходил из своей машины. Лобов остановился и направился в его сторону. — Слушаю Вас, Геннадий Алексеевич. Хромов окинул его с ног до головы пронзительным взглядом. Хромов чем-то напомнил ему армейского прапорщика, который так же смотрел на солдат во время утренней проверки. — Нехорошо, Лобов, поступаешь, — произнёс Геннадий Алексеевич. — С законом решил поиграть? — Извините, товарищ подполковник, что-то не понимаю я Вас. Может, поясните мне, в чём я нарушаю закон? — Вот, магазин отобрал у Гиви Вахтанговича, рынок поджал под себя. Приехал на мясокомбинат, говорят, что колбасный цех тоже практически твой. — А, вон Вы о чём? Что, заявления на меня есть? — Пока нет, но могут появиться в любой момент. — А вот когда появятся, тогда и будем говорить, товарищ подполковник, а сейчас, пока их нет, нам не о чем с Вами говорить. Я законов не нарушал и ни у кого и ничего силой не отбирал. Кое-что купил, кое-что мне подарили хорошие люди. Если бы Вы были с людьми ласковей, может, и вам кто-то что-то подарил бы. Я ведь не интересуюсь у Вас, на какие праведные деньги Вы строите себе коттедж. Мне это просто неинтересно. — Слушай, Лобов, держи язык за зубами. Не забывай, с кем разговариваешь! Да я тебя в бараний рог согну. — Если на основании закона, попробуйте. А так, по-бандитски, мы ещё посмотрим, кто кого! — ответил Лобов. Он перешёл улицу и сел в свою машину. — Фомич, — обратился к нему Батон, — что ему нужно было от тебя? — Этот козёл хотел поджать меня под себя. Обещал согнуть меня в рог. — Фомич, может, его подпалить немного, чтобы не дёргался. Он же человек, очко у него, наверное, не железное. — Пока не стоит. Это он меня просто прощупывал, поплыву я или нет. Вот когда серьёзный наезд начнётся, там можно. — Смотри, шеф, тебе видней. Я где-то слышал поговорку, что если воин ходит с обнажённым мечом, он его, как правило, в дело не пускает. Если держит всё время в ножнах, тоже не страшно. — Это ты к чему? — поинтересовался у него Лобов. — А к тому, что меч нужно хоть иногда вытаскивать из ножен, а то может заржаветь. — По-моему, я тебе уже сказал, что сейчас это преждевременно. Нужно ждать, сколько, не знаю. Они подъехали к офису. Около здания, греясь на весеннем солнце, стояли бригадиры во главе с Гараниным. — Костя, зайди ко мне, — сказал Лобов, обращаясь к Гаранину. — Я освобожусь через десять минут. Он прошёл мимо них к себе в кабинет. * * * Гаранин постучал в дверь и, услышав приглашение, вошёл в кабинет Лобова. — Анатолий Фомич, вызывали? — Слышишь, Костя, ты дурачка у меня не включай. Оставь эти шутки для ребят. Лобов посмотрел на него исподлобья, что говорило о том, что он не намерен шутить. — Насколько я знаю, у тебя неплохие прихваты в милиции. Мне нужны сведения по начальнику городского отдела Хромову. С кем пьёт, дружит. Короче, всё, любовницы, родственники, а если точнее, всю грязь. Срок небольшой, неделя. Денег не жалей. — Всё понял, — ответил Гаранин. — Постараюсь накопать как можно больше. — Вот ещё что, Гаранин. Сколько сейчас у нас штыков, я имею в виду, пацанов? — Семь бригад, Фомич, а что? — Вчера я встречался с Чёрным из Менделеевска, просится к нам со своими ребятами. У него человек около сорока. Занимаются в основном киосками. Встреться с ним, он парень неплохой, я его помню по школе. По-моему, надо расширяться, подбирать под себя Менделеевск. — Шеф, а бабки? Что, от себя будем отрывать и с ними делиться? Я не согласен! — А тебя никто и не спрашивает по этому вопросу. Работать надо, хватит трясти киоски, пора трясти барыг. Их больше, чем ты думаешь. Вот и Чёрному подскажешь, как жить. Погоди, они ещё тебя кормить будут. — Посмотрим, Анатолий Фомич, — произнёс Гаранин. — Время покажет. Он вышел из кабинета. Лобов вызвал секретаря и попросил разыскать для него Пуха. Вскоре Пух уже сидел в кабинете Лобова. — Ну, что будем делать дальше, Пух? По-моему, Сидальский ещё не ощутил глубину своего падения, — сказал ему Лобов. — Думаю, что нужно позвонить ему домой и попытаться познакомиться с его женой. Пусть она ему расскажет о знакомом Якова Семёновича. Скажи, что вместе когда-то работали, что увидел его на улице, не признал, слишком плохо выглядит, ну и так далее. Ещё вот что, Пух. Все эти разговоры нужно писать, пусть даже для истории. Пух понимающе кивнул и вышел из кабинета. * * * Ева Самуиловна готовила ужин. Она любила готовить, и нужно было отдать должное, все её блюда были вкусны и со вкусом оформлены. Вот и сейчас она была занята приготовлением соуса, который так нравился её мужу. Телефонный звонок оторвал её от дела. Она вышла в прихожую и сняла трубку. — Здравствуйте, — услышала она незнакомый мужской голос. — Вы не могли бы пригласить к телефону Якова Семёновича? — А кто это? — поинтересовалась она у незнакомца. — Дело в том, что Вы меня можете не знать, я учился вместе с ним в институте. Представляете, я его сегодня увидел в городе и не поверил своим глазам. Боже, как он изменился. Он случайно не болен?