— Мне и так пора ехать, — не без сожаления произнесла я. — Сегодня вечером работаешь? — Да, но не до утра. Завтра понедельник, так что сегодня бар закрывается пораньше. Летом Фокс экономит и не хочет тратить прорву денег на вентиляторы, поэтому работает не до последнего гостя, как обычно. А жаль, я так тоже меньше получаю, приходится искать халтуру на стороне. — А в покер играют часто? — Вообще, по четвергам, но на этой неделе Фокс перенес игру на пятницу. Сдается мне, он подстраивается под график Томпсона. Мы еще немного поболтали, стоя под навесом возле закусочной. Расставаться с Лидией не хотелось — странно, конечно, но с ней я ощущала себя так непринужденно и спокойно, словно мы были знакомы тысячу лет, — но потом она вернулась в закусочную, а я к ждущему меня на парковке «Доджу». Я совсем забыла о том, что он заглох, так что потратила уйму времени, пытаясь его реанимировать — но двигатель никак не желал заводиться, только тарахтел несколько секунд и снова умолкал. — Черт бы тебя побрал, — я ударила по рулю. Стоило, конечно, принять приглашение Сэма и поехать в город вместе с ним. Вспомнив, что он говорил, что ему самому надо на почту, я начала раздумывать, не дойти ли мне до нее пешком и не подождать ли его там. Но он мог уже давным-давно вернуться домой, и мне тоже было пора ехать. Я решила вернуться в пекарню и попросить Лидию подбросить меня до фермы. План был отличный, хотя и не хотелось ее утруждать; но, взглянув в зеркало заднего вида, я увидела совсем рядом знакомый белый пикап, который не заметила, пока прощалась с Лидией. Может быть, Аксель только что приехал — из-за солнца я не смогла разобрать, есть ли кто за рулем, так что вышла из машины и направилась прямиком к нему. — Эй, — окликнула я Акселя, который как раз выходил из дверей банка, стоящего тут же, на площади, возле здания ратуши. — Я знаю, ты злишься на меня, но у меня проблема. — Это твоя проблема, — ответил он, и, не обращая на меня никакого внимания, сел в машину и демонстративно хлопнул дверью прямо у меня перед носом. — Ну, видишь ли, в моей машине недельный запас продуктов, без которого ты и твой отец умрете с голоду, если я не доставлю его домой. Так что это и твоя проблема тоже. Я приблизилась к нему и положила руки на опущенное стекло, удовлетворенно заметив, что Аксель не стал заводить мотор. — У меня нет времени. — И чем ты так занят? — Не твое дело. — Слушай, — терпеливо и в меру благожелательно сказала я, — забери хотя бы пакеты, пока я решу проблему с машиной. Можешь бросить их прямо в прихожей, я сама потом разберу. Ну, правда, там куча всего, что пропадет в такую жару. Он закатил глаза, и я едва сдержалась, чтобы не обронить какой-нибудь саркастичный комментарий. Определенно, после утренней стычки Аксель хотел меня подразнить, делая вид, что раздумывает над этим предложением. Может быть, в итоге он и правда уедет, бросив меня на парковке самой разбираться с автомобилем и забитым под завязку багажником. Тогда я проберусь под покровом ночи в его спальню, и, клянусь, придушу подушкой, которую так любезно предоставила мне миссис Грин. — Ладно, только быстро, — сказал он, всем своим видом показывая, насколько ему это в тягость. Аксель вышел из машины, и я подошла к своей и открыла багажник. — А это что? Он достал банку краски. — Краска, — не то чтобы я вообразила себя Капитаном Очевидностью, но было ясно, что моя идея привести дом в чуть более подобающий вид вряд ли придется ему по душе. — И зачем тебе краска? Я могла бы солгать, что это его отец попросил меня покрасить ставни, но рассудила, что обман запросто вскроется, поэтому сказала, как есть: — Хочу немного обновить фасад дома. Аксель странно посмотрел на меня и сделал свой фирменный финт бровью. Я, кажется, поняла, что меня так в нем смущало — с этим выражением лица он выглядел чертовски сексуально. О, боже. Не хватало только начать растекаться от одного взгляда этого придурка. Он красив, напомнила я себе, но по-прежнему относится ко мне, как к занозе в заднице, так что совершенно не заслуживает моего внимания. Чего стоит яркая оболочка, когда внутри пусто? Я взяла обе банки краски, а на другую руку попыталась подцепить пакет. Аксель цокнул языком, как будто его оскорблял сам факт того, что я позарилась на такую тяжесть, умаляяя тем самым его силу и мужественность. Он отобрал у меня пакет, взял второй и третий и, вынув их из багажника, понес к кузову пикапа, сверкая оголенными, вздувшимися от напряжения бицепсами. Вряд ли он сделал это из желания помочь — скорее, чтобы покрасоваться. Ну, мне же лучше. — Эй, Акс, нашел себе новую подружку? — крикнул кто-то. Я оглянулась и увидела того мужлана из закусочной, который пожирал нас с Лидией плотоядным, откровенно оценивающим взглядом. — Отвали, Кларк, — огрызнулся Аксель, даже не удостоив его взглядом. — У, как грубо, — парень направился к нам. Я отодвинулась подальше от него, потому что он снова смотрел на меня, хищно облизываясь и слишком очевидно оценивая мою грудь под вырезом майки. — Так ты представишь нас, приятель? Как зовут твою леди? Есть такой тип мужчин, в присутствии которых, даже прежде, чем они откроют рот, чувствуешь себя не более, чем куском мяса. Этот был из таких — туповатый на вид бугай, который не удосужился даже обратиться ко мне напрямую и буквально спрашивал на это разрешение у парня, рядом с которым впервые увидел меня. Самым отвратительным в этих нелепых заигрываниях было то, что на его безымянном пальце красовалось обручальное кольцо. — Она не моя, — отозвался Аксель с очевидным презрением то ли к этому предположению, то ли лично к Кларку. — Хочешь знать, как ее зовут, спроси у нее. Не дожидаясь, пока он сделает это, я резко захлопнула багажник, забрала с переднего сиденья почту и пакет с выпечкой, закрыла машину и уверенно направилась к пикапу. — Так как тебя зовут? — крикнул мне вслед Кларк. Я проигнорировала его и залезла на пассажирское сиденье, молясь про себя, чтобы Аксель не унизил меня, прогнав. Я заметила, что на выходе из закусочной стояли еще несколько мужчин, которые с интересом наблюдали за нами — те самые, с лесопилки, о которых столь нелестно отзывалась Лидия. Интересно, она сама уже в пекарне с тетей или еще в закусочной? — Ты, кажется, собиралась разобраться с тачкой, — напомнил Аксель, усевшись за руль. — Потом разберусь, — глухо проговорила я, — Тебе сложно подвезти меня? Я не собиралась оставаться на парковке и терпеть идиотские попытки познакомиться со мной от какого-то потного женатого незнакомца. Аксель завел мотор и махнул рукой Кларку, чтобы он отошел с дороги. Тот сверлил меня через лобовое стекло таким взглядом, словно запоминал особые приметы, чтобы внести в список недругов. — Ладно. Но только потому, что я тороплюсь и не хочу тратить время, вытаскивая тебя отсюда за шиворот. Я пропустила последнюю его реплику мимо ушей и натянула ремень безопасности. Аксель пристегиваться не стал. — Пристегнись, — я произнесла это на автомате, сама того не желая; он неодобрительно глянул на меня, но мне было плевать. — Волнуешься за меня? — Волнуюсь за себя. — Я умею водить. — Не сомневаюсь. Но ты уверен, что все вокруг умеют водить? А если водитель на встречной полосе уснет за рулем? — Тогда ремень вряд ли меня спасет, — фыркнул Аксель себе под нос, и мне захотелось огреть его чем-нибудь тяжелым. Ну и черт с тобой, — подумала я, — если б только ты видел, что бывает, когда люди не пристегиваются, ты бы этот хренов ремень безопасности больше с себя не снял. Я промолчала, хотя внутри поселился мерзкий зародыш тревоги. С тех пор, как мама погибла в аварии, я очень долгое время не садилась за руль. Только крайняя необходимость вынудила меня снова начать водить; и даже после этого я с такой рьяной ответственностью следила за дорогой и собой, что часто после долгих поездок чувствовала себя выжатой, как лимон. Люди так беспечны, когда дело касается их собственной жизни. И, что хуже всего, еще более беспечны, когда чужой. Мы выехали с площади. Я отвернулась к открытому окну, наслаждаясь порывами ветра и глядя на проносящиеся мимо редкие коттеджи и куцые кирпичные двухэтажные дома, и думала о том, что теперь делать с «Доджем». Сэм обещал посмотреть, что с ним, но, полагаю, в его планы не входило возвращаться ради этого в город и возиться с буксировкой. — Спасибо, что помог, — сказала я, опомнившись, хотя особой благодарности не испытывала, так что в моем голосе прорезались легкие нотки иронии. — Просто ты чертовски докучливая, — пояснил Аксель, и я тихо прыснула. — «Докучливая»? Ты откуда откопал это слово? — А что с ним не так? — он хмуро посмотрел на меня, как будто за что-то осуждая. — Отдает нафталином, — пояснила я. — Можно сказать: упрямая, назойливая, навязчивая, прилипала… — Зануда, — добавил он. — Кто бы говорил. Надув губы, я уставилась в окно. Мы ехали какое-то время в тишине, пока впереди не показался мост. Я хотела было зажмуриться, чтобы избавить себя от лишних волнений; стоит потерпеть несколько секунд, и это грозное, давящее ощущение приближающейся катастрофы пройдет.