Мне было плевать, что подумает Аксель; мало ли, на мгновение ослепило солнце или что-то попало в глаз. Я вся сжалась, как будто пытаясь слиться с креслом, и заметила краем глаза, как он повел подбородком в мою сторону, почувствовав это напряжение. Прямо перед нами маячили габаритные огни маленького грузовичка — я тотчас во всех ужасающих красках представила, как он резко тормозит, и мы врезаемся в него и разлетаемся на куски. И тут я увидела на мосту совсем юного, тщедушного на вид паренька. Он стоял на самом краю, держась за перила, и явно намеревался разжать руки. Ну, вот оно: не несущийся навстречу большегруз, не столкновение с машиной впереди, так чертов самоубийца. — Господи, останови машину! — воскликнула я, чуть не вываливаясь через открытое окно наружу. — Стой! Аксель рассмеялся и прибавил газу. Я сунулась обратно, готовая наорать на него, и тут в зеркале заднего вида увидела короткую метнувшуюся вниз вспышку: парень прыгнул. — Он?… Все это длилось буквально несколько секунд. Мы уже съехали с моста и свернули на поворот, ведущий к ферме, а я все сидела, вытянув шею, со впившимся в грудь ремнем безопасности, и вглядывалась в стену из деревьев, за которыми не было видно ни моста, ни реки. Умом я понимала, что, наверное, в здешних краях это особый вид развлечения — прыгать в реку с моста, рискуя расшибиться или захлебнуться в грязной воде. Не такой уж он высокий, этот мост, да и вряд ли Аксель был бы так спокоен, будь это нечто другое. Но мое сердце готово было разорваться в груди от испуга. — Ты просто сумасшедшая, — вынес свой вердикт Аксель. — И точно никогда не жила на ферме. — Какое упущение, — огрызнулась я. Когда мы приехали, Аксель, не выключая зажигание, вытащил из кузова пикапа все пакеты и поставил их на покрытую сорняками обочину возле ворот. — Не поможешь занести? — возмущенно ахнула я, когда он уселся обратно за руль. — Тут же целая тонна всего. — Я же сказал, что мне некогда с этим возиться, — он просто пожал плечами и, не обращая внимания на волну ругательств, срывающуюся с моих губ в его адрес, развернул пикап и был таков. О, до чего же ребяческая и глупая месть! Ему ничего не стоило подъехать поближе к дому, но, видимо, донимать меня было для Акселя своего рода забавой. Или, может быть, он решил, что и без того оказал мне превеликую услугу и что лимит его щедрости на сегодня исчерпан. Я взяла самый легкий на вид пакет, до верху забитый бытовой химией, и медленно потащила его по каменной дорожке через лужайку. К счастью, на террасе соседнего дома восседала, обмахиваясь веером, миссис Грин, которая заметила меня и тотчас, подскочив, поспешила зайти внутрь. Должно быть, она окликнула своих сыновей, потому что через минуту ко мне подбежал Сэм и еще один парень. — Стой, стой, стой, — завопил, размахивая руками, Сэм. — Давай его сюда. Это Шон, кстати. Он кивнул в сторону парня с гладко выбритой головой, светлыми бровями и глазами уже знакомого мне лазурно-голубого оттенка. Тот был не так красив, как его старший брат, и не обладал столь внушительными физическими данными, но держался куда более претенциозно — по идеально ровной осанке и вздернутому вверх подбородку несложно было догадаться, что он привык к военной выправке. — Привет, — улыбнулась я ему. — Здравствуй, — с серьезным лицом кивнул мне Шон, хотя, признаюсь, я уж думала, что он еще и отдаст мне воинское приветствие или протянет ладонь для рукопожатия, такой суровый и неприступный у него был вид. — Ох, спасибо вам, — я отдала пакет Сэму. От тяжести мое плечо ныло, а пальцы до красноты натерли ручки. — У ворот есть еще парочка. Шон молча кивнул и сразу пошел туда. — Вы не очень похожи, — шепнула я Сэму. — О, ты не представляешь, насколько. У крыльца дома мистера Хейза нас встретила Анна. — Каков негодник, я ему все выскажу, — запричитала она, имея в виду, очевидно, Акселя. — Бросил и уехал! Где это видано! А я ему еще помогаю, лошадей вот вывела на пастбище, как просил. Куда это он намылился? — Он сказал, что очень занят, — пояснила я, хотя, в общем-то, испытывала те же чувства. — У меня заглохла машина, и Аксель помог довезти продукты. — Занят? Он мне сказал, что на весь день едет в Хопкинсвилль, и что? Туда три часа ходу, черта с два он там был. Ну и помощничек из него! Тьфу! — Ничего страшного, — сказала я, сгорая со стыда. Какой переполох, и все из-за меня и чертовой сломанной машины. Аксель, если так подумать, вообще мог оставить меня в городе. — Ну уж нет… это неприемлемо! И кто его, спрашивается, воспитывал? — Мам, ну, хватит, — оборвал ее увещевания Сэм. — Куда нести-то? Я придержала перед ним дверь, махнув рукой в сторону кухни, и вошла следом. Миссис Грин, кажется, слегка смягчилась. Она ухватилась за мой локоть и слегка потянула к себе, чтобы доверительно поинтересоваться: — Много у тебя еще работы? Давай-ка разбирай покупки, заканчивай дела и приходи к нам. Выпьем по чашке кофе, я угощу тебя умопомрачительным печеньем по рецепту моей бабки, упокой Господь ее душу. Сэма и Шона от него просто за уши не оттащишь, а я припасла для тебя немножко. Или, может, поужинаешь с нами? Ну, нет, Эдварду будет одиноко есть одному, так что лучше не оставляй его. Приходи на кофе. В любой другой ситуации мне было бы неловко принимать приглашение, но искреннее радушие Анны не оставляло выбора. — Я с удовольствием приду. Поблагодарив Сэма и Шона за помощь, я постояла на крыльце, пока все семейство Грин не вернулось к себе, и вошла в дом. Из гостиной доносился шум работающего телевизора, и, заглянув туда, я увидела седовласую макушку мистера Хейза, торчащую из-за спинки дивана. — Мистер Хейз, вы обедали? — я подошла к нему. — Так точно, Эми, — он выглядел очень довольным. — Вполне съедобно. — Очень рада, — я не могла удержать улыбку, потому что была рада даже настолько сдержанной похвале. — Я принесла вам, что вы просили. И я протянула ему коробку засахаренных груш. — Ох ты ж! Вот это славно, — он выхватил у меня коробку и махнул мне рукой, как бы говоря «все, иди», и я, рассмеявшись, отправилась на кухню разбирать пакеты. Глава 6 Несмотря на то, что обязанностей по дому у меня было не так уж много и справлялась я с ними довольно быстро, уставала я так, словно трудилась не покладая рук сутками напролет. Когда мы жили с мамой вдвоем, я, конечно, прибиралась в своей комнате и помогала ей наводить порядок; пару раз в месяц, зашиваясь на работе, она приглашала домработницу, милую круглолицую мексиканку, которая без умолку щебетала на испанском, заодно помогая мне выучить дюжину новых слов за раз. Но мне самой ничего не стоило приготовить нам ужин или протереть пыль. Потом мы переехали в новую огромную квартиру, где домашними делами занимался целый штат специально нанятых для этого людей, и я, в общем-то, немного разленилась, хотя от работы все равно увиливать не стала бы, будь в ней необходимость. Но, как выяснилось, уход за большим домом в сельской местности — не то же самое, что уборка квартиры в городе. Разумеется, посудомоечной машины, робота-пылесоса и автоматической сушилки для белья тут и в помине не было. Только две мои руки, указания мистера Хейза, который без стеснения эксплуатировал меня на всю катушку, и Аксель, который нисколько не желал облегчить мне жизнь. Поэтому, закончив со стиркой (к счастью, старенькая машинка-автомат все же у них имелась) и развешивая белье на натянутых прямо у огорода за домом веревках — можете себе такое представить? — я едва не валилась с ног, хотя солнце еще стояло высоко в небе, пусть и подернутое серыми курчавыми облаками. Я до сих пор не успела зайти к Анне на кофе и подумывала позвонить ей (настолько далеким представлялся путь до соседнего дома) и перенести встречу, чтобы лечь спать пораньше. Сэм легко согласился помочь мне с машиной и в итоге сделал все сам: взял старый грузовичок матери, позвал с собой Шона, и, не обращая внимания на мои протесты, забрал ключи и отправился в город без меня. Спустя час они пригнали "Додж" на буксире к ферме. — Я пытался починить его прямо на парковке, но ничего не вышло, — сказал Сэм, подходя к крыльцу. — Посмотрю завтра, если ты не против. Скоро начнется гроза. — Спасибо вам, — благодарность вышла больше похожей на усталое бормотание. Какая еще, к черту, гроза? Воздух на улице был влажный, неподвижный и до того душный, что за последние три часа я дважды принимала душ. Теперь я понимала страсть местных парней к купанию в открытой воде: хотелось спуститься к реке и охладиться, но я боялась глубины и течения, потому что не умела плавать. К тому же, у меня и купальника-то не было, так что пришлось отказаться от этой затеи. Никаких признаков приближающейся грозы я не замечала. Представив, что теперь мне предстоит снимать все эти вещи и простыни и искать место, чтобы разместить их в доме, я обессиленно рухнула на скамью. — Пойдем к нам? — в который раз настойчиво позвал меня Сэм. — Прости, Сэм, у меня еще уйма дел, — я посмотрела на него снизу вверх и на всякий случай невинно похлопала ресницами, чтобы он не обижался. Впрочем, кокетство — не мой конек. — Я приду завтра, хорошо? Он понимающе кивнул, пообещал передать мои слова матери и ушел. Я с тоской смотрела ему вслед, чувствуя себя вдвойне обманщицей: дело было не только в усталости и делах. До меня дошло, что без расспросов о моем прошлом и обо мне не обойдется, поэтому, чтобы не ставить себя в неловкое положение, решила сначала составить мысленный список всего, о чем я могу говорить беспрепятственно, о чем лучше умолчать, а что придется выдумать. Миссис Грин позвонила сама и предложила помочь с ужином. — Честное слово, у меня уже все почти готово, — сказала я, не желая выглядеть в ее глазах неумехой. — Завтра я обязательно зайду к вам на кофе. — Вот и славно, — ее мягкий, добрый голос практически усыплял меня. — Аксель еще не явился? Аксель не явился, сказала я, втайне надеясь, что и не явится прежде, чем я покончу с делами и со спокойной душой отправлюсь на заслуженный отдых в свою комнату. Анна зачем-то дала мне пару советов насчет того, как лучше всего готовить говядину, чтобы она была мягкой и сочной, сказала, что ее номер я могу найти в записной книжке, лежащей в ящике стола на комоде возле телефона, и повесила трубку.