И это была не констатация факта — что Акселю по каким-то личным причинам не нравится Сэм, — а надежда. Я надеялась, что Акселю это не понравится. Потому что, несмотря на всю абсурдность такого чувства… Аксель нравился мне. Может быть, я одна из тех эмоциональных мазохисток, которые тянутся к парням, которые их ни во что не ставят. Может быть, такой эффект произвела на меня та ночь, когда он обнял меня, давая мне побыть слабой, и за эти несколько минут я успела проникнуться к нему признательностью. Может быть, в тот миг я почувствовала, что он не такой уж плохой и бессердечный человек, как мне представлялось. Странно, но, обдумывая все это, я почувствовала огромное облегчение. Плевать на причины. Мне нравится Аксель. Очень нравится. — Ты спишь? — слегка нервным и нарочито веселым голосом спросил Сэм. — Что-то неладное с тобой сегодня, Эмс. — Я… — он же ждет ответа, вспомнила я, — прости, я… Вообще-то, честное слово, мне очень нравится с тобой болтать, гулять и все такое… Просто я… Ну, знаешь, не готова к свиданиям, и сейчас время не самое подходящее, а у меня еще куча работы по дому… Он оборвал мою пулеметную очередь из оправданий взмахом руки. — Воу, я просто предложил выпить кофе, — и снова этот нервный, неловкий смешок, — если не хочешь, то я, конечно, не настаиваю. Просто предложил. — Спасибо, но… Нет. Не сейчас. Какой жалкий лепет. Сэм завел машину. Остаток пути до фермы мы ехали в полном молчании. Это было не то комфортное молчание, когда вы оба на одной волне наслаждаетесь тишиной и своими мыслями. Мне хотелось, чтобы это поскорее закончилось. На подъезде к мосту я зажмурилась и отвернулась от окна, и тогда он все-таки подал голос: — Ты чего? — Все нормально. В глаз что-то попало. Что ж. В этот день я выяснила о себе три вещи: во-первых, закрыть глаза перед чем-то пугающим — не избавляет от страха, а лишь усугубляет его. Во-вторых, Сэм совершенно не запомнил, что я говорила ему о мостах, и я, надо признаться, была этому рада. И, в-третьих, Аксель. Мне нравился Аксель Хейз. * * * Настойчивая трель телефонного звонка заставила меня отвлечься от комода, в котором я перебирала всякое барахло, — кому пришло в голову хранить сломанный пульт от телевизора, кучу бесполезных рекламных брошюр и мотки безнадежно перепутанной шерсти для вязания? — и пойти снять трубку. — Алло, — ответила я, ожидая услышать на том конце провода миссис Грин, потому что никто другой сюда больше не звонил. — Детка, это ты? — Привет, Ли, — я тотчас испытала чувство вины за то, что так ни разу ей и не позвонила с нашей последней встречи в закусочной. — Как твои дела? — Вот не очень, потому и звоню, — быстро заговорила она. Вдалеке, с ее стороны, я услышала какой-то шум, словно кто-то смачно выругался. — Я слышала насчет Хейза, мне жаль. — Да, но сейчас с ним, кажется, все хорошо… Она угукнула и, прикрыв трубку рукой, кому-то что-то крикнула. — Слушай, дело такое: моя тетка, Эрин, сломала лодыжку. Поскользнулась прямо за прилавком, можешь себе представить? — Ого, — только и смогла ответить я, не понимая, к чему она клонит. — Ого, — повторила Лидия. — Так вот. Мне сегодня надо отвезти ее из больницы домой, приготовить ужин, все в таком духе, а с утра выйти в пекарню. Сегодня в баре покер, а Фокс как раз уволил новенькую девочку-стажерку, и вместо меня ровным счетом некому выйти на игру. В баре будет Долорес, и эта сучка не хочет брать еще и картежников. — Так, — кажется, картинка начала вырисовываться. — Детка, — голос Лидии стал мягким, почти елейным, умоляющим. — Ты меня чертовски выручишь, если выйдешь на смену. — Чего, — она же это не всерьез? — Я была там всего один раз, да и тот назвала Фокса мудаком. Думаешь, он меня возьмет? Дело было не только в этом. Провести еще одну ночь в душном зале, насквозь пропитавшимся дымом, азартом и запахом алкогольных испарений мне совершенно не улыбалось. К тому же, на этот вечер в телевизионной программе стояли «Римские каникулы» с Одри Хепберн. — Возьмет, куда он денется, — уверенно ответила она. — Клянусь, заплатит всю сумму, иначе я уйду. Еще и чаевые. Ну же. Ради меня. Я почти отказалась. Нет, Лидия, прости, я никак не смогу, дома еще полно дел. Но я ее должница. Где бы я сейчас была, если бы не она? — Точно заплатит? — Клянусь. Я из него все до последнего цента выбью и зубы в придачу, если попытается тебя обдурить. — Я… Ну, ладно. — Ты просто супер! — она едва не взвизгнула от восторга. — Боже, как же я рада, ты не представляешь! Всего одна ночь. — Окей. А во сколько нужно выйти? — Приезжай к девяти. — Ты его предупредишь? — Фокса-то? Да, я уже сказала ему, что ты выйдешь вместо меня. — Ах, вот как, — не знаю, обидело меня это заявление или насмешило. И откуда ей было знать, что я соглашусь? — Хорошо. — Все, спасибо огромное, с меня кофе. — Идет.И только повесив трубку, я вспомнила о том, что на покере, скорее всего, будет Аксель.*** Я припарковалась у самой обочины, потому что вся асфальтированная площадка у «Старого Лиса» была забита тачками. У входа, прямо под мерцающей неоновой вывеской, оказавшейся на поверку бессмертной, толпились несколько мужчин и пара женщин — все с пивными бутылками и сигаретами в руках. Женщины громко взвизгивали и заливались смехом, когда их беспардонно лапали или пытались ущипнуть. Мужчины, по большей части бородатые и толстые, басовито переговаривались между собой. Ни одного знакомого лица среди них я не заметила, чему была рада. Не давая себе времени передумать, я выключила зажигание и вышла из машины, и тут же, на автомате, пробежалась взглядом по как попало расставленным на парковке авто в поисках белого пикапа. Его тут не было. — Эй, малыш, угостить тебя чем-нибудь? — бросил мне вслед один из мужчин, за что тут же получил обиженный тычок в грудь от своей спутницы. Они начали браниться, а я, не обращая на это никакого внимания, вошла в бар и остановилась на мгновение на пороге, оценивая обстановку. В общем и целом здесь ничего не изменилось с прошлого моего визита: дым вился под потолком плотной белой пеленой, уйма пьяных тел толпилась у барной стойки, кто-то невпопад танцевал у музыкального автомата, а кто-то хохотал, развалившись на потрепанных диванчиках за столами. Народу, как мне показалось, было куда больше, чем тогда. За дальним столиком я заметила того мужика, который выпытывал мое имя у Акселя на парковке возле городской пекарни, так что, не желая с ним сталкиваться, быстро прошмыгнула к бару. — Скоро начнут, — проорал мне Фокс вместо приветствия. Он сунул руку под стол и достал знакомый измятый фартук в оборках. — Давай пошустрее. Если пива попросят, сама налей, у нас тут запара, — он махнул рукой в сторону ряда пивных кранов. За ними как раз стояла, сливая из высокого бокала пену в раковину, та вульгарно одетая женщина, которая в прошлый раз на парковке послала куда подальше Фокса — Долорес. В отличие от Лидии, она не проявила ко мне никакого дружелюбия: только окинула с ног до головы холодным презрительным взглядом, словно я явилась, чтобы отобрать у нее честно заработанный хлеб. — Привет, — сказала я. Она сделала вид, что из-за музыки и ора пьяных постояльцев не услышала меня. Натянув на себя фартук, я направилась прямиком к дверям в игровую комнату, и, войдя внутрь, неуютно поежилась под взглядами нескольких обернувшихся ко мне мужчин. Оба стола теперь были заняты, а несколько человек и вовсе стояли рядом, как простые наблюдатели. Дымом, алкоголем и потными телами воняло здесь еще хуже, чем тогда. Некоторые из мужчин были со стаканами в руках; кто-то держал бутылку пива, а один парень и вовсе затягивался едко пахнущей самокруткой, которую вряд ли бы одобрил какой-нибудь представитель закона, если бы ему пришло в голову неожиданно сюда нагрянуть. Почти все лица, за исключением ковбоя и Томпсона, были мне незнакомы. Ни Акселя, ни Эрни среди них не было. Я замешкалась у двери, пытаясь протиснуться мимо пары молчаливых громил, которые стояли, подобно истуканам, и сверлили меня подозрительными взглядами. — Мисс, какая приятная неожиданность, — сказал Томпсон, заметив меня. Он поднялся из-за стола, и оба громилы тотчас расступились перед ним.