Он отвернулся. Мне вдруг стало весело. — Да брось, я же ничего не говорю, — я подергала его за плечо. — Что я еще тебе рассказала, пока была в отключке? — Ты звала маму. — А, — моя рука безвольно обмякла. Ну, конечно. — С ней… С ней что-то случилось? — Она… Да. Я не смогла произнести это вслух, но он понял. Аксель снова повернулся ко мне и положил ладонь на мою щеку. Я прикрыла глаза, пытаясь думать о мишках Гамми, гольфе или еще какой-нибудь рандомной ерунде, чтобы не расплакаться. Черт возьми, слишком много откровений в этот вечер. Но за искренность нужно платить. И отнюдь не выдуманными историями про дурацкую мертвую собаку. — Мне жаль, — сказал он. — Моя мать жива… Я так думаю. Однажды она уехала на ярмарку и не вернулась. Она сказала мне, уезжая, что вернется, солгала, глядя мне прямо в глаза. А потом я нашел записку от нее… — он прочистил горло. — Я, в общем, был уже взрослый парень, так что не знаю, какого черта нельзя было все объяснить лично. Она просто оставила нас здесь в самый тяжелый момент и сбежала. Я почувствовала, что в этом кроется та самая причина его «пунктика» насчет лжи. И сейчас был тот самый момент, когда можно было все начать заново: новое знакомство, моя история «от» и «до». От Бостона, гибели матери и до этого самого момента.Но я струсила. Я боялась упустить ту зыбкую, едва ощутимую связь доверия, что возникла между нами. Я ничего ему не сказала, понадеявшись, что потом подвернется более подходящий случай.Так странно: совершая огромную ошибку, ты порой и представить не можешь, чем в итоге она обернется. Я не представляла. Я просто решила разобраться с этим позже, еще не зная, что такой возможности может не представиться. — Ты не пытался с ней связаться? — Нет, — по его интонации я поняла, что эта тема закрыта. — Так, кажется, я не закончил. Он рывком сел и снова потянулся ко мне. Я уткнулась носом в подушку. — Сильно болит? — Уже нет. — А так? Пальцы Акселя пробежались по внутренней стороне моего колена, прочертили невидимые, но горящие огнем дорожки по бедру. — М-м-м, — протянула я. Его рука двигалась все выше и выше. — Останови меня, — произнес Аксель низким хриплым голосом. Я сжала зубы, чтобы не издать ни единого звука, который мог быть воспринят как попытка остановить его. Перевернувшись на спину, я сжала бедра и притянула его к себе. Рука Акселя уже расстегнула молнию и скользнула за пояс моих шорт. Не сдержав стон, я прильнула к его губам. — Я пытаюсь быть джентльменом, — издевательски-веселым тоном сообщил он мне, слегка отстранившись от поцелуя, — ты не помогаешь. — Боже, Аксель, — пробормотала я, цепляясь за него, пока его пальцы дрязняще поглаживали меня через тонкую материю нижнего белья. — Боже… Закрыв глаза, я бесстыдно извивалась под его ласками, совсем позабыв, что мы дома не одни. Он целовал меня — медленно, рястягивая удовольствие, и тут же отодвигался, если я старалась прижаться к нему, отвечая. — Нет, я хочу видеть, — прошептал он мне на ухо, когда я притянула его за шею и попыталась снять с него футболку. Дыхание Акселя разбивалось о мою щеку тысячей мелких искорок, похожих на статическое электричество. — Когда я только встретил тебя там, в баре, я ни о чем не мог думать, кроме как о том, какое у тебя может быть выражение лица, когда ты кончаешь. — Аксель, — захныкала я, умоляя. Мне нужно было больше. Я никогда такого не испытывала и думать ни о чем не могла. Его пальцы… Его пальцы были слишком близко и недостаточно близко. Слишком умелы и слишком нерасторопны. Он точно знал, что делает, но делал совсем не то, в чем я на самом деле нуждалась. Я была уже на грани и совершенно истощена, заведена до предела, но даже скорая разрядка не смогла бы дать мне долгожданного удовлетворения. Аксель, кажется, наслаждался моей беспомощностью и своей властью надо мной. Приоткрывая глаза, я видела его лицо — он улыбался, глядя на меня. — Давай же, — шептал он, находя мои губы и снова их теряя. Издалека, как будто из параллельной вселенной, до меня донесся хлопок москитной сетки и стук трости. — Он нас услышит… — Он не услышит, даже если встанет за дверью, — шептал Аксель, наращивая вместе с этим темп. — Я хочу увидеть. Ну же. — Я не… Я, конечно, делала это в одиночестве, но в присутствии мужчины — никогда. И тогда он наклонился ко мне и прошептал прямо в губы: — Пожалуйста. Да уж, не при таких обстоятельствах я рассчитывала это услышать, но слово оказалось поистине волшебным. Моя рука накрыла его руку там, внизу, прижимая; поясница выгнулась, все тело запульсировало, забилось в агонии, и, может, мне показалось, из глаз брызнули слезы. Я застонала; Аксель, который словно только этого и ждал, накрыл мой рот свободной ладонью, и я вцепилась в нее зубами. У меня, кажется, отнялись пальцы на ногах, я вся словно растеклась по простынями, а тело стало до того чувствительным, что само по себе лениво отодвинулось от руки Акселя, которая до сих пор лежала между моих ног. Поняв намек, он усмехнулся и вытащил ее. — Надеюсь, мистер Хейз не узнает об этом, — сонно пробормотала я, не в силах анализировать произошедшее. — Думаю, Анна уже рассказала ему о нас. — Что?.. — Аксель! Голос мистера Хейза раздался так близко, будто тот и впрямь стоял прямо за дверью. Я бы обязательно испугалась и занервничала, если бы… Если бы мне не было так плевать. Всплеск гормонов утих, и меня клонило в сон. — Подожди, я сейчас вернусь, — донесся до меня торопливый шепот Акселя. Но я не дождалась и уснула в ту же секунду, как он встал с кровати. Глава 14 Комнату освещали первые солнечные лучи. При воспоминании о прошлом вечере меня бросило в жар, и я была даже рада, что, открыв глаза, не обнаружила рядом Акселя. Будет время собраться с мыслями. Его, похоже, вообще не было дома, хотя я поняла, что эту ночь он провел со мной рядом: подушка с другой стороны кровати была примята, а край одеяла как будто кто-то очень аккуратно сдвинул в сторону, поднимаясь. Мне очень повезло, что я проснулась раньше мистера Хейза, успела принять душ и переодеться до того, как мы столкнулись бы в коридоре. До завтрака еще было время, так что я вышла на улицу, чтобы развеяться и убедиться, что пикапа нет ни перед воротами, ни за домом. Куда, интересно, он уехал в такую рань? И что, если он все же покинул дом еще ночью и просто до сих пор не вернулся? Об этом я старалась не думать, хотя в голове билось назойливое «Белла». Лошадей в загоне не было, значит, он вывел их пастбище. И кроликов стало меньше — осталось всего пятеро, не считая Энди и совсем мелких недавно рожденных крольчат в одной из клеток. Я покормила всю эту голодную ораву — Аксель, очевидно, этого не сделал, потому что они пищали что есть сил и тянули носы сквозь прутья, выпрашивая лакомство, — а затем отправилась на огород, чтобы набрать зелени. У реки клубился туман, вокруг стояла тишина: даже соседский петух еще не начал орать, так что, когда я услышала в тишине плеск воды, перепугалась, вообразив себе невесть что. Это был Эрни. Он подал мне знак, и я отвернулась, давая ему время выйти из воды и одеться. — Ты чего тут так рано? — Я частенько по утрам прихожу, как скот выведу. — Я услышала, как Эрни замотал головой, по-собачьи разбрызгивая вокруг воду. — Все, можно! Я обернулась к нему. Его рыжие волосы торчали во все стороны, а оттопыренные уши покраснели. Он, как и всегда, очень приветливо и тепло мне улыбался. — Вода теплая? — Да уж теплее некуда. Но все равно бодрит. — Хочешь позавтракать с нами? На самом деле, я хотела спросить: «знаешь ли ты, Эрни, кто такая Белла?», но решила, что если она и вправду жена Джеффри, как я предполагала, он снова начнет беспокоиться и захочет выпить, так что не рискнула. — Я б с радостью, да мне надо дома кучу дел переделать, — с искренним сожалением он покачал головой. — Сегодня вечером покер, подумываю наведаться туда. — А-а, — Лидия тоже упоминала о предстоящей игре. Интересно, а Аксель пойдет? — Ладно, рада была повидаться.