Эльтан с каменным лицом промолчал. — Ну хорошо, но далеко не уходи, — по-царски отпустил он эльфа и как-то мерзко хихикнул. Эльтан кивнул и вышел за дверь. — Молчишь, — констатировал мужчина, глядя на Линара. — Ну, тогда приступим. Он встал и, как и обещал, снял пиджак. Софи замутило. — Чтобы насиловать женщин, знаешь ли, нужен особый навык, — пустился он в рассуждения, пристраивая пиджак на спинку стула. — Тут ведь дело не только в сексуальном удовольствии, а в том, что ты берешь силой то, что отдавать не хотят. И это-то и есть самая соль. Вся наша жизнь, жизнь каждого мужчины — это борьба за то, что не хотят тебе отдавать, не так ли, Линар? Вот ты борешься, а я отдавать не хочу. Сейчас вот она будет бороться. Ой, смотри, она строит из себя ледяную принцессу. Это часто так, ступор. Женщины не понимают, не осознают, что все это действительно происходит. Он подошел к Софи, встал за спинкой стула и, видимо, принялся закатывать рукава. Софи смотрела на стол, героическим усилием не поднимая глаза на Джона. Ну что его мучить? Глядеть на него, скованного, умоляюще? Он не может помочь, он просил ее уйти вчера. Может быть, и стоило уйти. О Господи, как же страшно! Мужчина взял ее за голову, и Софи подскочила. Хотела остаться холодной, безучастной, но прикосновение отдалось судорогой омерзения в каждой клеточке тела. — Видишь? — мужчина разговаривал только с Линаром, словно Софи была лягушкой, которую он препарировал с особым интересом. — Знаешь, когда она заплачет? Когда я войду, тогда уже поймет: это не просто слова, все происходит ровно так, как я сказал. Поймет, что за мной будет второй, потом третий, а потом мы, быть может, поглумимся еще немного. Пальцы жестко сдавали виски, помяли уши. Софи сжала зубы и зажмурилась, стараясь остаться безучастной к этим прикосновениям. Это не ее трогают, не ее. Это все будет не с ней. — Чтобы с тобой такое сделать, чтобы ему было побольнее, а, малышка? Изуродовать? Он любит твою красоту? Или боли побольше причинить, чтобы ты кричала погромче? Он схватил ее тюремную робу где-то в районе лопаток, сдавил и рывком поднял со стула. Бросил животом на стол. Софи от силищи почувствовала себя хрупкой куклой. Край стола ударил в живот, выбивая воздух. Она осталась лежать, не пытаясь подняться. — В твоих силах это остановить, Линар из Сиршаллена. Линар молчал. — Нет? Хорошо. Я даже рад, что ты так быстро не сдаешься, — сказал мужчина и схватил Софи за резинку тюремных брюк. Она клялась себе, что не заплачет, но тут же заплакала. Уткнувшись в стол лицом, закрываясь собственными рассыпавшимися волосами. Еще как заплакала, когда штаны потащили с нее. Не могла удержаться. Захотелось орать и брыкаться, но Софи стиснула зубы. Ничего это не даст. Он сильнее и он тут не один. Только Линару будет тяжелее. Вдруг за стеной послышался какой-то сдавленный крик и щелчок, а потом грохот. Рука на пояснице Софи замерла, придавливая ее к столу. — Что это? — спросил консул раздраженно. Охранник двинулся к двери. — Нет! — сказал консул. Софи повернула голову, чтобы видеть, что происходит. Парни завозились, доставая оружие, и направили его на дверь. Софи в голосе мужчины послышался страх. Он боялся! Боялся остаться с Линаром, даже связанным один на один в комнате? Или чего-то другого? Софи подняли со стола и снова швырнули на стул. Рука мужчины впилась ей в шею так, что у нее перехватило дыхание. Софи замерла, вытянувшись по струнке, боясь шелохнуться. Она чувствовала — одно неверное движение и ей сломают шею. Дверь открылась, и на пороге показался Эльтан. У охранников чуть опустились руки, они расслабились. — Что там происходит? — раздраженно спросил консул. — Я убил охранников в комнате наблюдения, — Эльтан вывел руку из-за бедра. В ней был пистолет. Секунду висела мертвая шокированная тишина. Потом охранники вскинули оружие и выстрелили. Софи вздрогнула. Охранники попали. Эльтан тоже. Вот только Кайранэ Сиршаллена остался стоять с парочкой дырок в дорогом костюме, а двое парней с пулевыми отверстиями в головах тяжело рухнули на пол. — Ба! Это что-то любопытное, — сказал консул с усмешкой. — Что ты делаешь, Эльтан? Кайранэ вошел в комнату. Пальцы мужчины на шее Софи сжались еще сильнее, она заскулила. — Забираю своего брата, — сказал Эльтан спокойно. Он подошел к Линару, положил пистолет на стол и взялся двумя руками за кандалы на подлокотниках. Было видно, что ему тяжело, но тяжело как человеку, который поднимает пару ведер с водой — напряглись руки и только. — А, значит теперь он твой брат, — усмехнулся консул. Звякнули ломаясь стальные браслеты. Эльтан вырвал их из подлокотников голыми руками. — Эльтан, — тоном взрослого, который журит шалопая-сорванца, протянул консул. — Я, конечно, допускаю некоторую эксцентричность в твоих поступках, но это уже переходит границы. Я не разрешаю. Софи сидела, ни жива ни мертва. Он говорил так, словно после этих слов Эльтан должен понуриться и подойти, чтобы получить неминуемую взбучку. — Я понимаю, консул, — сказал Кайранэ спокойно. — Оставь меня! Сначала убей его! — велел Линар, тревожно поглядев на нее и мужчину. — Не могу, — спокойно ответил Эльтан, наклоняясь, чтобы вырвать крепления ножных кандалов. — Ай-яй-яй, Эльтан. Плохой мальчик, — тихо сказал консул, вздернул Софи на ноги и с силой отшвырнул в сторону. — Эльтан! — заорал Линар. Софи споткнулась в кандалах, рухнула на пол. Громыхнул выстрел. Линар что-то закричал, но Софи не смогла понять что. Слух словно отнялся, как и все остальные чувства. Мгновение она думала, что это от падения, но потом понимание стало медленно добираться до мозга. Что-то случилось. Что-то ужасное. Попыталась вскочить. В этот момент показалось, что это решит все ее проблемы разом. Но отчего-то не получилось. Что-то... Что? Страшный по силе инстинкт толкал ее изнутри: вставай! Вставай! Она снова попыталась, но ноги как-то странно обмякли. Что это?.. По телу прошло парализующее ощущение неисправимой беды. «Но ведь мне не больно. Совсем не больно, значит, все хорошо! — стучало в голове Софи. — Только нужно встать! Нужно встать!..» Но встать не получалось. Тогда она поползла. Ближе к двери лежали убитые охранники. Они были живые еще пять минут назад, а теперь вот лежали. Но она не мертва! Она еще жива! Нужно только встать, нужно уйти отсюда. Скорее уйти! Рука, которой она опиралась, соскользнула. На кафельном полу там, где секунду назад был ее живот, расплывалось какое-то яркое влажное пятно. «Это... кровь? Чья она?.. М-моя?..» — Софи! — ее перевернули на спину и сверху навис Джон. Бледный такой, встревоженный. Софи четко помнила, что это Джон, но в этот миг совсем не понимала кто он ей. — Джон... — прошептала она испуганно. — Тут... кровь... — Все хорошо! Хорошо! Это царапина! Ц-царапина! — запричитал Джон, и Софи очень испугалась. О, Господи, все плохо. Все очень плохо. Только теперь боль начала добираться до нее. Оглушающая, яркая, невыносимая. Софи застонала. — Больно, — прошептала она, захлебываясь собственным дыханием как водой. Прижала руку к животу. Джон ведь, наверное, не знает, где ей больно. Надо показать! Надо посмотреть что там! Софи приподняла голову, и слезы чистого ужаса брызнули из глаз. Ее роба на боку уже вся промокла от крови. — Мне больно! — всхлипнула Софи. Джон рванул ее робу и зажал рану. Софи накрыла волна оглушающей боли. Она закричала. Может быть, только в своей голове. И все померкло. В это утро Эльтан проснулся очень рано. Его дом в Кайрине был за городом, в элитном квартале, где жили одни знаменитости, вечно скрывающиеся от папарацци. Дом стоял на холме в окружении густых зарослей акаций. Из панорамных окон, которые после изобретения и распространения квадрокоптеров большей частью времени были зашторены наглухо, открывался красивый вид на долину. Сегодня утром Эльтан раскрыл шторы и жалюзи. Кайрин в долине еще спал. Уже потухли ночные огни, но утро еще не вступило в права. День пошел на убыль, осень все явственнее ощущалась в воздухе. Он посмотрел на город пару минут. Он ненавидел его всей душой. Язва на теле земли, скопище змей. Уродливый муравейник, ощетинившийся в небеса острыми клыками небоскребов, пожравший земную твердь бесконечными линиями метро. Гудящий и днем, и ночью, дымящий в небо трубами ТЭЦ и заводов, вечно пульсирующий как опухоль и расползающийся все дальше, и дальше, и дальше как едкая плесень. Он помнил его другим: гордым и чистым, звенящим колоколами, с голубями в небе, усыпанным лепестками роз, по которым Сильвин, невеста короля ступила в город. И пылающим, залитым кровью, заваленным трупами людей — он тоже его помнил. Кто-то из них заронил яд в Кайрин. Сделал его таким: гадкой алчной червоточиной зла на теле планеты. Кто же повинен? Тот, кого он убил, или он сам, когда в роковую ночь отдал приказ жечь и убивать без пощады? Эльтан запахнул шторы и пошел одеваться. Сегодня был важный день. Он собирался спасти Линара и проявить непокорность людям впервые со дня подписания Согласия о Землях. Эльтан со стыдом понял, что боится. Три с лишним сотни лет он давил в себе гордость, приучал себя к покорности и терпел, терпел, терпел. Когда он подписал договор и впервые приехал в Кайрин, от каждого сказанному ему слова хотелось схватиться за меч. Они смели говорить с ним первые?! С ним, Кайранэ Сиршаллена! Плевать им было, желает ли он почтить их беседой или нет, желает ли отдавать свою кровь или нет. И он учил себя терпеть, гнуться под ударами до самой земли. Он говорил себе: я сгибаюсь, чтобы не сломаться. Чтобы однажды народ мог выпрямиться во весь рост и дать отпор. Он много сделал для эльфов: познал экономику, технику, тайные механизмы людского мира. Он обеспечил эльфов деньгами, исподволь заставил людской мир с его фондовым рынком, прогрессом и технологиями работать на эльфов. Капиталы, принадлежащие ему и другим эльфам, вращались в рынке снова и снова, и снова. Сотни лет. Он ввел практику отправлять в мир людей шпионов, отрезать уши, скрывать их среди людей, изучать их быт, язык, устройство их мыслей. Некоторые из них погибли, кто-то с позором невыполненного долга вернулся в Сиршаллен и другие города. Кто-то преуспел. Эльтан постоянно шел по лезвию ножа — убеждая людей в собственной слабости и эльфов в силе. Ни те, ни другие не верили ему до конца. И он сам тоже, капля за каплей, потерял в себя веру. Все это время он действовал словно вор — исподволь, осторожно, тайно, боясь озвучить свою ненависть к людям даже в ночной тишине, шепотом. «Что если... я уже неспособен к борьбе? — спрашивал себя Кайранэ Сиршаллена. — Что если я уже стал рабом? Линар сделал то, что, наверное, мог сделать и я гораздо раньше. Но я не сделал этого. Почему? Согласие о землях сдерживало? Нарушение священных законов? Или я просто трус?» Эльтан посмотрел на себя в зеркало в ванной. Вдох расправил грудь. Он был как всегда силен телом. Его боевые навыки никуда не пропали, да и людское огнестрельное оружие он освоил в совершенстве. Но было ли этого достаточно? Он мог скрутить и убить Линара одной рукой, а может и без рук вовсе. Но Линар решился перевернуть мир, а он — нет. «Я ждал. или боялся?» Эльтан снова поглядел в зеркало и подивился каким же холодным стал его взгляд за эти годы. «Просто Линар никогда не терял! — разозлился Эльтан. — Воображает, будто знает, что это такое, а на самом деле и понятия не имеет!»