— Ура! — тихонько прошептала София и потрясла кулачками, словно болея за свою команду. Сцина устало улыбнулась. — Смешная ты, смертная, — она поежилась и пододвинула к себе чашку с парящим горячим чаем. — Радуешься, словно тебе не все равно. — Мне не все равно, — заверила Софи. — Да, может, мы и не лучшие друзья, но я не желаю тебе зла. Сцина кивнула. — Вот поэтому я не хочу войны. Из-за таких, как ты, — макидарка бросила на нее пронзительный взгляд. Из-за бельма вечно казалось что она видит до самых костей. — Чистая душа... Софи смущенно потупилась. — А где Нилан? — Ушел за едой и тебе за штанами. Не можешь же ты ехать в этом, — макидарка кивнула на ее пижамные брюки. — Придется нам потесниться. Четыре комнаты на пятерых. Возьмешь к себе своего полукровку? — Еще чего, — огрызнулась София. Все благостное, радостное настроение как рукой сняло. — Может, ты возьмешь Нилана? Сцина прищурилась. — Что-то ты там нафантазировала в своей голове, цветочек. Софи расстроено сникла: — Я подумала, раз он разбудил тебя, то вы с ним... — Что? Тут же прыгнем в одну койку? Плохо ты знаешь эльфов. — Я только одного знаю, и он полукровка, — пожала плечами София. — Позволь Шахранэ быть рядом. Ему больше ничего и не нужно, — она отпила чая и поежилась под одеялом. — А как там? — робко спросила Софи, стараясь сменить тему. — В том синар? Джон сказал там хрустальный замок. — Там темнота. Ничего нет. Ни верха, ни низа. И кто-то очень близкий может позвать тебя. Вернуть тебя. Не думала я, что так расклеюсь. Боже, до синар дошла! Позор. Просто Эльтан… — ее губы дрогнули. — Он был для меня особенным, очень близким. Отдавая службу, отдаешь и жизнь. Что я за перст, при котором убили господина? И ведь я была там, когда он уезжал. Я должна была понять, увидеть в его глазах. Но я не видела. Опавший лист цена такому персту как я. Не даром я lin'yarr презираемая во всех городах. Нет мне пути обратно к народу. Как скажу я Мелане, что не уберегла его? Как буду прятаться от ее взора? Крысиная жизнь... — она закрыла глаза, и Софи испуганно схватила ее за руку. — Ты только не. Не надо больше. Умереть всегда успеешь! Сцина мягко улыбнулась. — Как же я вам завидую, смертные. Все пыль для вас, что не смерть. София смущенно умолкла. — Так что с Шахрнэ? — А что с ним? — раздражение тут же снова завладело Софи. — Что ты собираешься делать? — В каком смысле? — Он раб твоих желаний, цветочек, разве это не ясно? Куда ты повелишь себя доставить? Где спрятать? Софи аж челюсть уронила. — Джон раб моих желаний? — прыснула она. — Конечно. Ты госпожа его сердца. Попроси и он исполнит. Он ведь эльф. Как он может тебе отказать? Так чего ты желаешь от него? — Он. Что за бред? Он отказывал мне... много раз. В самом главном отказывал. — Ты просила его остановиться? — Да. Просила. Сцина воровато стрельнула глазами в коридор, проверяя нет ли там никого. — Ты уверена? Ты четко просила его не делать этого? Не выпускать вирус? — Конечно, уверена! — воскликнула Софи, и Сцина зашикала на нее. — И он отказал? — Сцина неверяще прищурилась. — Отказал. — Софи не понимала, к чему она клонит. — Это странно. Но он наполовину человек, так что. Или просто своенравный олух, что тоже вариант, — она усмехнулась. — Просто, отказать госпоже сердца, да еще и в таком важном вопросе, тяжкое оскорбление. — Я не госпожа сердца, — устало вздохнула София. — Я была ему смертной женой. Это в прошлом. — Нилан сказал, что он сидел у твоей постели как пес долгие часы, пока ты спала. София почувствовала, что краснеет. — Он любит тебя, по-настоящему любит, ты понимаешь? Как эльф любит. А значит все счастье, что может быть в его жизни вот тут, — она ткнула в Софи пальцем. — Так кто же может остановить все то, что грядет, а? София нахмурилась. Склонила голову к плечу не понимая куда клонит макидарка, чего добивается. — Я ненавижу консулов. Как и все. Но их всего семеро, не считая родни, которая просто жарит кости на морях, трахается и сидит на наркоте. Семеро. И я против того, чтобы из-за семерых ублюдков, убивать весь род людской, а ты? — Я... я тоже против. — Так убеди его. Заставь передумать. Он единственный, кто знает про этот вирус. — Нилан тоже знает. — Он не отступит. Никогда. А Шахранэ может отступить. Ради тебя. — Ты... Разве сейчас не предаешь эльфов? Сцина отклонилась. Вздохнула. — Самое главное — себя не предавать, цветочек. А я не хочу, чтобы мир горел. А он будет гореть, ведь я знаю людей. Ты можешь это остановить. Убеди его. Ты же женщина, черт возьми. Заставь его передумать! Постарайся, — Сцина качнула бровями. — Глядишь и сболтнет тебе что-то. Где найти информации про тот самый вирус. А я уж... передам ее куда следует. Софи молчала. И вдруг запрокинула голову и начала хохотать. Утирала слезы. Боги, даже Сцина хотела шпионить за Джоном, украсть его тайны. — Ты за этим его спасала? — Людям он бы не сказал. А эльфам или госпоже сердца может и скажет. Или проболтается ненароком. Ты просто умей слушать. Так что? — Катись ты в пропасть, — сказала Софи от всей души, встала и снова ушла в свою спаленку. София, чувствуя себя обиженной и возмущенной, не вышла, когда по коридору прошел кто-то (видимо, Нилан), шелестя бумажными пакетами и распространяя запах фаст-фуда. Есть хотелось ужасно, но идти и разговаривать с этими эльфами, каждый из которых чего-то да хотел от Джона, и для этого был готов натравить против него самого близкого человека, не хотелось совершенно. Сначала Эльтан, потом Рош, теперь Сцина... Следи за ним, выведай его тайны и отдай нам. Да как они могли ей такое предлагать?! Как?! За кого они черт возьми ее принимали? Она не могла подло исподтишка предавать Джона. Если бы она это сделала. А ведь на кону стоял целый мир. Все привычное, все что она знала, исчезнет. Электричество, дороги, авиаперелеты, фондовые биржи, супермаркеты... Весь ее мир. Что она должна сделать, чтобы спасти его? Готова ли пожертвовать Линаром ради этого? Предать его, ударить в спину? Она вспомнила, как он загибал ее пальцы, лежа в постели Сиршаллене. «Вот и все, кто важен. Для кого мы действительно важны...» Глупо было отрицать, что Линар для нее самый важный на всей земле. Даже важнее родителей. Осознавать это сейчас, в тишине комнаты, было еще более страшно, чем просто кидаться за ним в пекло. Если его не станет, зачем ей этот мир? «Но я ведь смогла! Смогла начать заново, наладить жизнь... — испуганно стала противоречить самой себе София. — И просыпалась в слезах, и чувствовала в груди пустоту, болезненную, гнетущую пустоту…» Софи вспомнила, как там, в Сландене, находила на дне ящика заколку с птицей, сжимала ее с такой силой, что листики и украшения впивались в кожу чуть не до крови. Ей тогда хотелось выть, словно раненой собаке. Но ведь она смогла тогда, значит, сможет и снова. Снова расстаться с Линаром?.. Раф ведь помог, ей было с ним хорошо, спокойно, надежно. Все как у людей. И тогда, когда она подумала, что Линар мертв, Софи ведь обрадовалась. Обрадовалась! Она думала, что смогла начать заново. В мире, который знала, в котором родилась и в котором могла бы выжить. Так почему же сейчас она отрицала одну лишь возможность предать его? Почему не могла соврать ему? Почему?! Это просто слабость, малодушие, страх? Или… что-то другое? В дверь постучали, и заглянул Нилан. — Эй, малыш, я еды принес. И штаны. Софи уныло посмотрела на него. — Давай, я поем здесь.