Знаменский наклоняется посмотреть. — Так-так… Что тут за цифры? — Кожаное пальто на меху, Югославия, — комментирует Томилин. — Можно принять и за шестьдесят восемь, — указывает карандашом Знаменский. — Под этим номером фен для сушки волос, — дает справку Томилин. — Видите, какая разница? — обращается Знаменский к Гуторской. — Нет, не вижу разницы. И шестьдесят три сгорело, и шестьдесят восемь сгорело. — Все-таки напишите, пожалуйста, рядом поразборчивей, а внизу примечание: «Исправленному шестьдесят три верить» и подпись. Гуторская раздраженно фыркает, внося исправление. — Соображений о причине пожара у вас не появилось? — Вряд ли следствие с ними посчитается. Будете валить на нас со Стольниковой — чего-нибудь там не соблюдали! — Мы так кровожадно выглядим? — поражается Знаменский. Гуторская не отвечает. — Так я вас слушаю, — уже серьезно добавляет он. — Да хотя бы молния ударила — вот вам и причина! — Отпадает. Мы запрашивали метеосводку. — Тогда самое вероятное — кинули окурок. Тлело, тлело, потом занялось. Сколько ни запрещай курить, за грузчиками не уследишь! — Простой вариант… Не исключен, но в ряду прочих. Как вы, например, оцениваете тот факт, что склад сгорел накануне ревизии? В отличие от Стольниковой, Гуторская готова к подобному повороту разговора. — Оцениваю с большим сожалением! — чеканит она. — Случись пожар после ревизии, вы бы не задавали таких коварных вопросов! И таким невинным тоном! Развалины после пожара мрачно чернеют при дневном свете. Кибрит и сотрудники пожарной службы осматривают их, фотографируют, берут пробы золы и пепла. Кропотливая, грязная, долгая работа… 3 У Пал Палыча дошли руки более обстоятельно побеседовать со сторожем Николашей. Николаша выглядит совсем стариком — понурый, угнетенный чувством своей вины. — После работы в тот вечер никто на складе не задерживался? — Не-ет. — Может, дневной вахтер? — Не-ет. Он меня еще за воротами встречает. Домой спешит, невтерпеж. — И ничего примечательного не заметили? — Все как обычно… Только вот когда я чаевничать наладился, Гуторская прибежала: чего-то на территории забыла. — Минутку. Воду для чая вы где наливали? — Я из дому приношу, в термосе. Сладкий, заваренный. — Значит, прибежала назад? И сколько пробыла? — Минут пять, наверно. Сумку какую-то вынесла. — Пока она ходила туда и назад, вы оставались своей вахтерке? — Там. Чтоб ей пройти, сигнализацию отключил, потом врубил обратно. Потом чуток радио послушал — и вдруг начало меня морить… Да ведь как уснул-то — замертво! Рядом огонь ревет, крыша рушится, от дыму не продохнуть, а я сплю! Вы только подумайте! — Гуторская термосом не интересовалась? Не брала, например, в руки? Сторож таращится в изумлении: экую нелепицу спрашивает следователь! — Да что вы, на кой?! — И возвращается к прежней теме: — Прям наваждение! Вот вы отправляли на алкоголь проверять. Трезвый же я был? — Трезвый. — Видите как. Не иначе судьба! Мне юрист — рядом живет — сказал, статья есть. — Он тяжко вздыхает. — Статья сто. — Да, статья есть… Вспомните, пожалуйста, куда вы отлучались до того, как сон сморил. — Никудашеньки! — Ошибаетесь. — Нет, точно! Заступил на дежурство, пошел доложиться Евдокии Михайловне… — Где она была? — В конторке с Гуторской. И больше ни с места. Только, конечно, замок на склад навесил, когда бабы на автобус собрались. — Уходили они поодиночке? — Нет, гуртом проводил. — А раньше, пока докладывались Стольниковой, вахтерку запирали? — На пять-то минут?! — Так. Пять минут она была безнадзорной! — Ну к чему вы это, товарищ следователь?.. Знаю, виноват, сам себя казню. Да еще суд добавит! Старухе каково? Дочерям? Чего уж теперь задавать зряшные-то вопросы!.. — А того, что остатки вашего чая отданы на анализ. И в них обнаружено крепкое снотворное. У ошеломленного сторожа глаза лезут на лоб. — Пока об этом никому ни слова, поняли? И давайте думайте, кто мог подсыпать. — На кого ж я такое подумаю?!.. Что вы!.. Томин прохаживается у ворот небольшого завода. Оттуда появляется группа людей, среди них зевака. — Привет огнепоклоннику! Не узнаете? — Почему? Узнаю. — У меня два-три вопроса. — Хоть двадцать три! — Как вы очутились на пожаре? — От приятеля домой чапал. Гляжу — полыхает! Понятно, завернул. — С какой стороны вы приближались? — Да там сзади тропка на дорогу выводит. Я по ней. — Никого рядом не видали? Не встретили?