— Некая Уварова. Тоже завбазой УРСа, только другого ведомства. Коллеги, так сказать… Ага, пробрало? — Томин доволен произведенным эффектом. — Договаривай, договаривай! Потасовка… — Да, Паша, имела место в кабинете Уваровой. Кладовщицы с перепугу вызвали милицию. И тут женщины мгновенно помирились. Прикрыли синяки платочками и стали патрульного спроваживать. Хорошо, он оказался формалист: потребовал письменное объяснение. — Томин достает листок, зачитывает: «Претензий друг к другу не имеем…» И ниже — автографы обеих дам. — Позволь… — Знаменский берет листок. — В шестнадцать часов… То есть отпросилась у меня и полетела драться? Все трое переглядываются. Робкий стук в дверь — и на пороге Стольникова. Под обращенными на нее взглядами невольно ежится и здоровается смущенно. — Легки на помине, — говорит Знаменский. — С опозданием на пятьдесят пять минут. — Извините… не рассчитала… троллейбус… — Обманули вы меня вчера, сославшись на самочувствие. — Нет, я правда себя не помнила… правда было очень плохо… — А теперь вам хорошо, когда поколотили Уварову? Теперь полегчало? — требовательно спрашивает Знаменский. — Ее стоило!.. Стоило! — вырывается у растерявшейся было Стольниковой. — За что? — Это не имеет отношения! Чисто личное! Абсолютно не имеет отношения!.. — Голос ее не слушается. — И вообще ничего особенного не было!.. — «Не имеет отношения» или «не было»? Стольникова молчит. У жилого дома тормозит автофургон. Из кабины выпрыгивает Костя, идет в подъезд. Звонит в квартиру Гуторской. Хозяйка, одетая по-домашнему, но подтянутая и аккуратная, как всегда, с неприязнью встречает гостя. — Тебе чего? — Тот мнется. — Дуся, что ли, прислала? — Нет. С Дусей я… расстался. — В легком смущении Костя поворачивается к зеркалу, приглаживает волосы, рассматривает какой-то пупырышек на подбородке. — Как же она отпустила? — с насмешливым любопытством спрашивает Гуторская. — А я пока ее дома не было. Взял отгул, собрал шмотки и тягу. — Хорош гусь! — Да ведь погорели вы, Женечка! — Костя обретает привычную развязность. — Что она теперь может мне предложить? В беде я никому не помощник — только себе! — Закругляйся, мне некогда, сейчас муж придет. Зачем пожаловал? — Ключ, понимаешь, в кармане завалялся. Отдай ей, ладно? — Он протягивает ключ с брелоком. — Почему я? — Неохота на истерику нарываться. Ну пожалуйста! Гуторская неохотно берет ключ. — И еще чего хотел… Пусть не припутает меня сдуру, в свидетели не потянет! Никаких я ваших дел не знаю, ясно?.. Только ты от себя скажи, как свои мысли. Дуся тебя послушает. Скажешь? — Ну что ты зубами стучишь? — презрительно кривится Гуторская. — Меня вон в поджигательницы записали, я и то не трясусь! — А если посадят? — Просто так не сажают. Доказать надо! — Железная ты баба, Женечка!.. Слушай, у тебя свободных денег не водится? Мне бы четвертной. — Это за что же? — За красивые глаза, — кокетничает Костя. — Таким глазам — рубль цена. — Рупь?! — оскорбляется Костя. — У меня собственная десятка есть! — Он отворяет дверь на улицу и гордо выходит. Щелкает отпираемый снаружи замок, и на пороге появляется муж Гуторской, интеллигентный, приятный человек средних лет. — Что за типчик отсюда выскочил? — спрашивает он, ставя тяжелый портфель. — Складской шофер, Митя. — В присутствии мужа Гуторская совершенно преображается, сияя нежностью и оживлением. — Устал, милый? — Устал. Зачем он тебе понадобился? — Передал ключи… Ах, да не стоит этот альфонс и минуты твоего времени, поверь! Иди мой руки, на плите все горячее! — Времени в обрез, в обрез… И как на грех, проклятый твой склад… Я выбит из колеи! — Митенька, умоляю, выброси из головы! Тебя это совершенно не касается! Совершенно! Думай только о диссертации! Сейчас накормлю, немножко полежишь и начнем печатать. У меня прямо пальцы чешутся!.. 8 Пал Палыч приближается к воротам склада Уваровой. Вахтер только что не обнюхивает его служебное удостоверение, не раз придирчиво сличает фотографию с оригиналом. Затем возвращает со словами: — Товарищ Уварова сегодня не присутствует. — Где же она? — Нам знать не положено. — А кто ее замещает, вам знать положено? — Положено. — Вахтер не замечает иронии. — Спросите там Наташу. — Он пропускает следователя на территорию. Пал Палыч идет складскими помещениями, оглядываясь по сторонам и постепенно замедляя шаг. Что-то на стеллажах привлекает его внимание. Знаменский рассматривает фирменные наклейки; двигается дальше — и снова приостанавливается, заинтересованный. — Что вы тут делаете? — раздается голос. — Ищу Наташу. — Думаете, я упакована в коробку? — Обвязаны бечевкой и запечатаны сургучом — все возможно! — подхватывает Пал Палыч. — В проходной мне дали понять, что на складе исключительно суровые порядки! Девушка смеется. — Вы заместитель заведующей? — Скажете тоже! Просто когда самой нет, кто-то должен быть за старшую. — А вы? — Рядовая кладовщица. Зарабатываю тут стаж у тети Лены. Если вы по важному делу, то я не решаю. — Да нет, я из милиции. Насчет… той драки. — Ну прогремели мы! — веселится Наташа. — И что насчет драки? — Честно говоря, Наташа, у наших сотрудников хватает работы. И негоже вызывать их попусту.