Что от чего происходило, Юнгберг не знал. Но все резко полетело в пропасть. Пенсии Бергшё не хватало, чтобы выплачивать ежемесячный взнос, процент по займу и добавившиеся к нему амортизационные платежи. Затем поступили требования инвентаризации имущества для взыскания долгов. В конце концов квартира была выставлена на закрытом аукционе, чтобы оплатить долги Мартину Гренфорсу в банке SEB. Квартиру приобрел Гуннар Графберг, председатель товарищества собственников жилья — гораздо ниже рыночной цены. Из документов не явствовало, что из этого понял сам Адольф Бергшё. После этого Бергшё попал в дом престарелых «Сульгорден». Вскоре долги были списаны. Поскольку Бергшё был найден мертвым. В сугробе. Открыв закладки, Юнгберг сверил полицейский реестр с материалами следствия. Смерть наступила пару недель назад. В середине ноября. В полицейском рапорте подозрения о преступлении отметены, несмотря на повреждения на теле Бергшё, которые, по мнению составителей отчета, могли объясняться естественными причинами. Он прочел краткую сводку: травмы от падения, травмы от сдавливания и некроз. Хотя причиной смерти названа гипотермия. Бергшё замерз насмерть. Юнгберг тяжело вздохнул. Не будь Бергшё уже мертв, он имел бы предостаточно мотивов, чтобы желать смерти Гренфорсу. Хотя девяностолетние снайперы — большая редкость. Он поднял глаза, когда Беатрис постучала по стеклу, открыла дверь и вошла в его кабинет. Как всегда, она выглядела так, словно собиралась на совещание руководства. Безупречный макияж, элегантная одежда. Она улыбнулась ему. — Привет, прибыла вторая половина реабилитационной команды. Что-нибудь удалось разыскать? Он рассмеялся. — Да-да, я слышал, что тебя тоже посадили заниматься дознанием. Но я рад, что ты будешь мне помогать. Тут целая куча материалов. Ты посмотрела видеоклип? — Да, просто отвратительно. Похоже, за годы свой деятельности Пролиг обзавелся немалым количеством врагов. Но все же трудно поверить, что кто-то из жажды мести готов зайти так далеко. Юнгберг кивнул. — Прогуляемся вокруг квартала? Мне нужен глоток воздуха. Выйдя из лифта, они направились на Бергсгатан, стараясь избежать брызг — рабочие при помощи трубок со сжатым воздухом стирали огромные граффити на стене. «Прямо напротив входа в полицейское управление, — с удивлением подумал Юнгберг. — Что происходит в обществе?» Он задержал дыхание, чтобы не вдохнуть тучу химической пыли. Со свежим воздухом, на который он так надеялся, все не так просто. — Нашел одного человека, который сильно выделяется из общей массы. Некий Адольф Бергшё, который из-за Гренфорса лишился квартиры. Бергшё вскоре после этого умер. Замерз насмерть. — Замерз? Он что, стал бомжом? — Нет, попал в дом престарелых «Сульгорден». Но он вышел ночью на улицу и заблудился. Заснул в сугробе. — А родственники у него были? Кто-нибудь обвинял Гренфорса за неэтичное поведение или плохое консультирование? Есть ли какие-нибудь заявления в Комиссию по рекламациям? Юнгберг стал смотреть в телефоне. В молчании они миновали похоронное бюро «Фонус» на Хантверкаргатан. — Ничего не нахожу. Но Гренфорс сотрудничал с председателем товарищества в доме Бергшё, неким Гуннаром Графбергом. На его фамилию я тоже искал. Никаких заявлений ни на Гренфорса, ни на Гуннара Графберга. У этого товарищества дела идут отлично. Цены за квадратный метр поднялись до небес. Так что те, кто купил там квартиры, наверняка довольны. — Те, у кого хватило денег там остаться. И кто при этом выжил. Давай проверим родственников Адольфа Бергшё. Но ты точно ничего не нашел по Гренфорсу и Пролигу? — Ничего, кроме чисто деловых отношений. Но, как ты заметила, там еще много чего нужно просмотреть. — А что говорит жена? — Она относится к похищению спокойно. Но сама она вряд ли замешана. Они с мужем жили разной жизнью, но финансами управлял он. И разводиться они не собирались. Иначе это могло бы стать мотивом: похитить мужика и потребовать с него денег. Беатрис посмотрела на тяжелое грозовое небо. Всего три часа, а уже начинает темнеть. Какая-то мамочка с коляской с трудом поднималась против ветра в горку по улице Бергсгатан. Ребенок вопил в коляске. Пакеты с провизией тяжело висели на руле, били мамочку по ногам. Взглянув на нее, Беатрис покачала головой. Боже, какой ужас. Не очень-то хочется такой жизни. Юнгберг покосился на нее. Они услышали хихиканье двух дошколят, вывалившихся из подъезда чуть дальше по улице. — У тебя есть дети? Беатрис сухо рассмеялась и покачала головой. — Нет, повода не было. «И не будет», — подумала она. — А у тебя есть дети? На самом деле ее это не интересовало, но она знала, что этот вопрос положено задать. — Две девочки и мальчик. Мальчик младший, ему пять. А девочкам восемь и двенадцать. Она рассеянно кивнула, открыла тяжелую медную дверь на Бергсгатан, 48, и отметила боковым зрением людей, сидевших в ожидании паспортов. Юнгберг прошел следом за ней через турникет. Глава 37 «Наконец-то», — подумал Саман. Чертовски трудно было его разыскать. Он выделил последний файл в скрытой папке Гренфорса. Нажал на «удалить». Прогнал все через Fileshredder и перевел дух. Последние следы материалов удалены, их невозможно отследить. На сервере все чисто. Понадобилось немало времени, чтобы найти последние папки среди резервных копий жесткого диска Гренфорса. Гренфорс хорошо их спрятал. Точно по инструкции, которую ему дали. Линн забарабанила пальцами по компьютеру, загрузила файл из почты Самана и обновила прежнюю резервную копию жесткого диска Гренфорса. Она не совсем поняла, в чем суть. Саман не нашел новых материалов, не вошедших в первую версию копий Гренфорса, которая была у нее изначально. Однако последний файл оказался меньше, чем тот, который был у нее на компьютере. Наверное, он просто очистил его от ненужных программ и прочего, что занимает так много места — чтобы легче было ориентироваться. Впрочем, ее мысли занимал сейчас отнюдь не Гренфорс. Она поднялась, вышла в кухню, пустила воду из крана, засунула сжатые кулаки под холодную воду, пытаясь взять под контроль адреналин, по-прежнему бушевавший в крови. К злости добавлялась фрустрация оттого, что дальше продвинуться не удавалось. Коскинена нигде не было. Она искала везде. Глубоко вздохнув, девушка попыталась справиться с чувством гнева. Нельзя допускать, чтобы произошло то, что так часто случалось с ней в молодости, когда она отдавалась во власть чувств и позволяла примитивной жажде мести взять верх над всем остальным. Ах эта стремительно вскипающая ярость, ведущая к столь необдуманным поступкам! Она потерла руки, чтобы восстановить кровообращение, и растерянно глянула на файлы Гренфорса, тщетно постаралась сосредоточиться и переключилась на почту в телефоне. Тут она замерла. Наконец-то ей ответили из Riseup. Прежде чем она успела открыть сообщение, на дисплее возникла эсэмэска от Беатрис. Та интересовалась, насколько Линн продвинулась в сборе информации о «Вольверине». «Ладно, ладно, — подумала она. — Я как раз собираюсь за это взяться. Через некоторое время». «Сперва главное», — подумала она и открыла письмо от Riseup. Прочтя и отложив мобильный телефон, она невольно улыбнулась. Не то чтобы Riseup раздобыл какую-нибудь полезную информацию. Они не нашли ничего про SEB, ультраправых или датские связи. Поскольку эту работу уже сделали в «Антифа» в Копенгагене, куда ее и отослали через надежную ссылку. Линн понимала, что Riseup проверил, кто она такая, иначе они вряд ли подумали бы, что автономная организация «Антифа» в Копенгагене просто так станет помогать ей. Довольная, она вернулась к многочисленным закладкам на своем компьютере. Саман хотел прийти к ней домой, но это придется перенести на следующий раз. Ей надо поработать в одиночестве. Несмотря на то что фирма «Вольверина» базировалась в Энгельхольме, зарегистрирована она была все же в Дании. Но со шведским генеральным директором — неким Стаффаном Карлссоном. Она поискала в реестре частных компаний и сравнила с личным номером Стаффана Карлссона. Его адрес полностью совпал с адресом компании. Либо он живет на складе, либо склад располагается в квартире. По крайней мере, где-то же должен находиться склад, учитывая, что фирма продает лабораторное оборудование. Она покликала по сайту «Вольверины». Выглядел он неубедительно — совершенно непрофессионально, хотя можно было посмотреть разные пипетки, горелки, реторты и фильтры и потом выбрать их на страничке заказа. Учитывая, какая непропорциональная доля годового оборота превращалась в прибыль, дело должно быть ужасно выгодным — во что трудно было поверить, глядя на фотографии невзрачных пробирок. Нужно иметь микроскопические накладные расходы и невероятно щедрые авансы, чтобы получать такую финансовую прибыль, какую указывал в своем отчете Стаффан Карлссон. Она отправила эсэмэску Беатрис и почти мгновенно получила ответ. Стаффан Карлссон оказался номинальным директором. В реестре преступлений у него имелся солидный багаж. Ничего особенно тяжкого — мелкие кражи, управление в нетрезвом виде, нарушение общественного порядка, управление без прав и мелкие преступления, связанные с наркотиками. Оставался датский владелец. По спине у Линн пробежал холодок. Сначала Коскинен, который напал на нее, потом опять связь, указывающая в сторону Дании. Все повторяется. Беатрис закрыла эсэмэску от Линн и покачала головой. Ей по-прежнему непривычно работать с человеком со стороны — особенно с таким, как Линн, происходящим совсем из иной среды. Кроме того, она надеялась, что Линн будет разыскивать нужные сведения чуть-чуть быстрее. Правда, сегодня утром ей дали по голове в квартире Карлстедта, но тем не менее. Линн сама заявила, что полностью восстановилась. Но ей не удалось найти ничего по Гренфорсу или Пролигу. Осталось посмотреть, разыщет ли она что-нибудь про Адольфа Бергшё. Беатрис попросила Линн помочь ей со сбором сведений, чтобы успеть проработать все материалы, потенциально связанные с Пролигом. Интересно, кто-нибудь из родственников Бергшё обращался к Гренфорсу? Есть ли что-нибудь, что Гренфорс пытался скрыть, среди резервных копий, которые получила Линн? Отчаянная просьба об отсрочке от Бергшё или кого-то из родственников? Угрозы по отношению к Гренфорсу? Обвинения в неэтичном ведении дел? Беатрис отложила на стол свой телефон, потерла глаза и поднялась. Ей нужно выпить еще кофе. Хотя Линн, похоже, работает довольно медленно, в последние дни Беатрис стала проникаться к ней все большим доверием. Линн оказалась совсем не задавакой, хотя после майского расследования Рикард и Эрик отзывались о ней почти с благоговением. К тому же в том расследовании участие Линн в основном сводилось к тому, что в нее стреляли и похищали. Беатрис положила в кофе целую ложку меда. Не потому, что так вкуснее, а чтобы поскорее взбодриться. Она помешала в чашке. Линн вовсе не казалась разбросанной и эмоционально неустойчивой — какими были, по мнению Беатрис, все называвшиеся анархистами. Скорее спокойная и рассудительная. Если только Эрик не пошутил, назвав ее анархисткой. Линн совсем не такая, как те персонажи, которых Беатрис видела по телевизору в «Сыновьях анархии». Линн открыла калитку, вышла и протянула две чашки с дымящимся чаем удивленным полицейским, сидящим в машине у ее дома. Как давно они тут сидят? Разве рабочий день еще не заканчивается или это новый патруль? Боковым зрением она отметила, как мимо дома у самой воды проехал велосипед. На руле болталось ведро, из которого торчала щетка для мытья окон. Она окликнула его, но Арвид Свенссон уже проехал мимо. Она вернулась обратно в дом, достала телефон, стала вертеть в руках. Поколебалась. Датские владельцы. «Отследить путь денег». Однако ей показалось, что она и так уже слишком много пользовалась услугами своего датского контакта. Он столько для нее сделал во время майского расследования, когда лично приехал, чтобы освободить ее. Однако у нее просто нет выбора. Зашифровав письмо в hushmail при помощи программы PGP, она отправила его на адрес antifa.dk. Линн понимала: и Луиза, и Рикард сочли бы, что она ловит рыбку в мутной воде. Сама же она считала, что цель оправдывает средства. Ведь никто не пострадает. А то, что она выяснит, Рикард сможет потом подтвердить через официальные каналы — когда будет известно, что искать. Ответ от «Антифа Нёрребро» пришел сразу же. «Человек готов встретиться с тобой завтра утром на Нёрребро. Либо это, либо ничего». Потом прилетела еще одна эсэмэска. «Кое-кто говорит, что ты теперь работаешь на других?» Черт, откуда они узнали? Она понимала — они имеют в виду не нацистов. Но и полиция не очень-то высоко котируется у борцов за свободу из Копенгагена. Проигнорировав вопрос, она отослала сообщение. Надо торопиться. «Спасибо, буду». Глава 38 Среда. День шестой Линн посмотрела в окно поезда, потом перевела взгляд на часы в мобильном телефоне: 09:45. Снаружи проносились еловые леса, затем глинистые поля, а затем мимо промелькнул одинокий хутор с красным домиком, за которым снова потянулся лес. Всего несколько минут — и ощущение большого города улетучилось. Она послала эсэмэску Рикарду: «Поехала обсудить пару вопросов с датскими контактами». Он догадается, о чем речь. И, скорее всего, рассердится. Хотя она и радовалась встрече с Каспером, лично поехать в Копенгаген — вероятно, не лучший способ распорядиться временем. Однако она знала: по-другому не получится. Банковский контакт, к которому обращались «Антифа Нёрребро», не допускал пересылки чего бы то ни было по электронным каналам. Только бумажные распечатки прямо в руки, которые Каспер обязан был сжечь, когда она их прочтет. Так было раньше, так все осталось и сейчас. И это вполне разумно, учитывая, что и PET, и СЭПО десятилетиями следят за «Антифа», и не всегда достаточно время от времени менять шифр. Особенно сейчас, когда на фоне борьбы с терроризмом NSA поддерживает криптоаналитиков службы безопасности.