— Ясно как? — засмеялась Светлана и последовала примеру старого сирийца. — Мясо вприглядку. Такого я еще не видел, — вымолвил Лавров, хмыкнув от удивления, но все-таки больше есть это блюдо не пробовал даже таким способом. Поди знай, сколько раз это мясо до него уже жевали. Он ограничился куском лепешки и маленькой пиалой молока. — О-о-о, а вкусно! — обрадовалась Светлана, размочив мясо до того состояния, когда его стало можно жевать. — Да. Очень вкусно. Это верблюжатина, — подтвердил сириец и разоткровенничался: — Старый Али-Али уже не мог ходить в караване, пришлось забить. Виктор едва сдержал смех, а Светлана, подскочив, убежала куда-то в темноту. Вернувшись, она увидела, что Метушелах и Виктор уже собираются в путь. — Если меня кто-то когда-нибудь еще раз заставит пойти в зоопарк, я прежде всего задам вопрос: а верблюды там будут? Ненавижу… — ворчала девушка. — Скорей бы эта, как ее… Кунейтра. Там отдадим верблюдов старику, и адью! — Если он сам нас не съест до этого, — ответил Виктор, глядя, как старик собирает недоеденное мясо. — Ну вот, ты уже и отошел, — обрадовалась девушка. — Я рада за тебя. И правда, Виктор, который едва не погиб, достаточно легко справился с последствиями отравления. Но даже его железный организм в любую минуту мог дать сбой, поэтому, едва сев на своего дромадера и поймав темп маленького каравана, он опять уснул. Белый песок под лунным светом был схож со снегом, словно зима сбежала со свадьбы и накрыла все вокруг подолом белоснежного платья. Птички на ветках саксаула напоминали подтаявшие леденцы. Ветер столетиями шлифовал известковые камни-останцы и за века превратил этих толстых «снеговиков» в стройных, подтянутых «снежных баб». Колодец они нашли на рассвете. Это была полуметровая в диаметре дыра в земле, огороженная почти развалившимся поребриком. Чтобы напоить верблюдов, Метушелах на веревке опустил в колодец мягкое резиновое ведро, сделанное из секции автомобильной камеры. Пока мужчина поил животных, девушка в его бинокль рассматривала столб пыли, появившийся на горизонте. — Машина? — спросил у нее Лавров и взглянул вдаль. На границе, где сливались бледно-желтые, почти белые пески и зыбь бледно-голубого неба, появился вертикальный черный столбик. Испуганный Метушелах с прытью, достойной юноши, запрыгнул в седло и заорал: — Хат-хат! — И что есть мочи пустился вдаль. — Что? Куда? — вскрикнул Виктор. Светлана в замешательстве посмотрела на спутника. — Что это с нашим проводником? Ответ не заставил себя долго ждать. Вскоре черный столбик на горизонте превратился во всадника на верблюде. Под боками дромадера колыхались тяжелые кисти шерстяных украшений, не таких, как у верблюдов Метушелаха. Его хозяин был в черной накидке-абайе и черном платке-куфии. В двухстах метрах от колодца он снял с плеча карабин и выстрелил, Светлана взвизгнула. — Спокойно, — обнял ее за плечи Виктор. — Если бы он хотел убить, убил бы. Просто пугает. Сейчас узнаем, что ему нужно. Виктор успокаивал девушку, а сам держал руку на рукояти «Глока». Если что, он готов был выстрелить прямо из кармана. Всадник не доехал до них метров пятнадцать. Верблюд остановился и аккуратно, будто оберегая хозяина, опустился на колени, затем стал приседать. Бедуин спешился и походкой хозяина направился к путешественникам. Подойдя к колодцу, он забавным жестом обхватил ведро одной рукой и сверкнул глазами. — Это мой колодец! — заявил бедуин, на плече которого висел карабин. «Эх, пальнуть, что ли? — подумал Виктор, вновь трогая «Глок» в правом кармане. — Ладно, не буду. Не бандит же…» Бедуин левой рукой освободил кончик платка, закрывавший лицо, ткань повисла и обнажила усатую физиономию мужчины лет тридцати, весьма хищно улыбавшегося. — Это мой колодец! — повторил он. — Мы не пили из него! — заверила девушка. — Можете пить на здоровье! — предложил бедуин, и его улыбка изменила оттенок. — Но верблюдам нельзя. — Это почему? — поинтересовалась Светлана. — Ваши верблюды в попонах хашимитов! — пояснил человек в черном. Виктор и Светлана переглянулись. — Видимо, дело в застарелой войне между кланами хашимитов и харишей, — вполголоса сказал Виктор Светлане по-русски. — Это у них свято. — Ты русский? — с удивлением спросил боевик на русском же языке, но с приличным акцентом. — Нет, украинец. Виктор Лавров, — представился журналист, отпустил пистолет, вынул руку из кармана и протянул ее незнакомцу. — Ты прав, европеец. Ни хашимиты, ни их верблюды не будут пить из колодца харишей. Я Али ибн аль-Хариш! — ответил бедуин, не подавая Виктору руки. «Почти Гассан Абдурахман ибн Хаттаб, — злился Виктор. — Врезать бы тебе». На груди хариша красовался патронташ с патронами калибра 7,62 для самозарядного карабина Симонова, на левом боку в большой кобуре оттягивал ремень тульский пистолет системы Токарева. — Ну, что здесь делают верблюды хашимитов? — спросил бедуин-хариш у Лаврова, заметив, как тот разглядывает его вооружение. — Мы едем на них в Кунейтру, — ответил Виктор. — Кунейтра контролируется силами ООН. Город необитаем, — сообщил хариш, продолжая говорить по-русски, и спросил: — Ты из Москвы? — Из Киева. — Я был в Москве, учился там, — объяснил бедуин. — Умею читать и писать по-русски. Али дал ведро Виктору и на правах хозяина колодца обратился к девушке: — Как твое имя? — Мое имя для отца! — ответила Светлана и кивнула на Лаврова. — Ты злая, женщина, — сказал бедуин и направился к своему дромадеру. Животное неуклюже поднялось на ноги, когда бедуин взгромоздился в седло. — Верблюдам хашимитов нельзя пить из этого колодца, — еще раз сказал по-русски хозяин колодца. — А вы можете пить. Салам! Бедуин постучал хлыстиком по шее своего скакуна: «Хат-хат!» — Али ибн аль-Хариш! — окликнула его Светлана. — Пока бедуины будут драться друг с другом, они навсегда останутся второсортным народом, глупым, жадным, варварским и жестоким! Как ты! Услышав это, бедуин развернул верблюда обратно. — С ума сошла? — зашипел на девушку Лавров. — Извини, вырвалось, — оправдывалась Светлана. Виктор зачерпнул воды из резинового ведра, плеснул себе в лицо и вытерся. — Твоя дочь или глупа, или не знает страха, украин? — надменно спросил всадник, глядя сверху вниз на пешего Лаврова. — Украинец, — поправил Виктор. — Страх останется при мне, — гордо ответила Светлана. — Если идти, то до конца. Бедуин хмыкнул и посмотрел на Виктора: — Ты тоже не боишься меня? — А чего тебя бояться? — улыбнувшись, спросил Виктор. — Ты же не убийца, чтобы стрелять в безоружного. — Верно! Все верно… Едем со мной! — предложил хариш. — К нам на стойбище, мы кочуем на запад, в Израиль. Виктор посмотрел на Светлану, как бы безмолвно советуясь с ней. — До Кунейтры день пути, но вы не найдете проходы в минных полях, а значит, погибнете, — заверил их аль-Хариш. — Поехали! — тряхнул головой Виктор. — А как же старик? — прошептала Светлана. — Никак. Остались бы с ним, погибли бы на минах, — ответил Лавров. — Приедем — найду, как отправить ему верблюдов обратно. У меня есть друзья в Израиле. Аль-Хариш! — обратился Виктор к черному бедуину. — Верблюдов бы напоить. Животные все-таки. — Это верблюды хашимитов, — уперся Али.