– А ведь ты права. Было общее! У них у всех грудь во! – Бурмил растопырил руки, показывая приличный размер. – И зад во! – руки переместились назад, шаркнув по примятой траве. – А рост? – единственный параметр, который при смене личины никому спрятать не удалось бы, разве что плечи ссутулить. Бурмил поднялся, встал рядом с Весенией, примерился. – Они все повыше тебя были. Ты мне по плечо, а они по ухо. Точно говорю. Я, когда собирался поцеловать, сильно не наклонялся, рот как раз вот тут был, – Бурмил приблизил пятерню к лицу рыжей ведьмы, чтобы наглядно показать, где должны быть губы. Как раз в районе ее лба. «Высокие, однако, ведьмы правили в усадьбе. И все, как одна, целовались с Бурмилом? Фу–у–у–у…» От него и пахло–то не очень приятно: костром и козлом. – А когда в сарае появились пентаграммы? Медведь почесал затылок. – А ведь верно, раньше их здесь не было. Когда–то тут кони стояли, корова… Я еще пацаном прибегал посмотреть на новую ведьму. Ух, ты! А я ведь и первую помню! Про рост, правда, не скажу, я еще маленьким был, чтобы к ней целоваться лезть, но красивая. И тут все на месте, – он руками обрисовал спелую фигуру. «Черт. Если это одна и та же ведьма, то точно личину меняла. Нельзя вечно оставаться молодой». Вспомнив дату появления первой черной кошки в Дремучем, Веся прикинула, что ведьме Захарии должно быть не менее пятидесяти лет. Конечно, не тот возраст, чтобы считаться старухой – у магов и сто лет не старость, но и не юная девочка. Что же ее тянуло сюда все время? Почему возвращалась? – А глаза? Какого цвета были глаза? И как она могла забыть, что магу цвет глаз поменять слишком затратно: ведьма должна обладать редким магическим талантом. Одно дело на час превратиться из голубоглазой в кареглазую, и совсем другое на долгие месяцы. А ведь если гости пожаловали, или кого знакомого встретишь на лесной тропе, замучаешься заново заговор плести! Да и забыть можно, если в зеркало не поглядеться, что там у тебя с глазами делается. А люди быстро замечают, что сегодня глаза одного цвета, а завтра другие. И судя по тому, что у Захарии в духах–хранителях мелкая кошка, так и вовсе невозможно постоянно один и тот же цвет удерживать. Весении, вон, ни разу не удалось больше двух минут голубоглазой побывать. – Зеленые. Точно зеленые! Не как у тебя, а чуток ярче. Я однажды ночью на ее кошку наступил, так едва от страха не помер – в темноте одновременно две пары зеленых глаз загорелись. – Бли–и–ин! – Что? – в один голос выдохнули Помело и Бурмил. – А то, что ты каждый раз целовал одну и ту же ведьму. – Так у них имена разные и волосы у Захарии черные, а у других вроде посветлее… Первая так и вовсе рыжей была. И только Захария мне дала, а две другие наотрез отказались. – Измором взял, – хихикнула в ладошку Александра. – Так что же получается? Есть надежда, что Захария вернется? – Бурмил вырвал из рук Помела свою рубашку и торопливо принялся напяливать на себя. Только когда попытался застегнуть, обнаружил, что надел наизнанку. – Бурый, за мной! – И даже не попрощались, – цыкнула недовольно царевна, глядя вслед бегущим медведям. – Думаю, мы их еще нескоро увидим. Бурмил теперь честь начнет блюсти. Вдруг Захария вернется, а он тут с малолеткой развлекается? – Веся зубоскалила. – А как же крыша? – Скажи спасибо, что эти лентяи остальное не обрушили. Кстати, а где козлиное мясо? Я его тоже ни разу не пробовала. – Так съели все. Еще лисе много чего досталось. Лиса из–за кустов недовольно тявкнула. Наверняка всего лишь кусочек урвала, остальное медведи слопали. – Пошли, горе мое! Объявления писать начнем. Понадеемся, что хозяйка хрустального шара раньше времени за ним не явится. Иначе придется свой заказывать. И еще новую колоду карт, раз Петюнька часть карт утащил. Короля–королеву и кого еще там? – Понятия не имею, – вздохнула разочарованная Александра. Видать, понравилось вместе с медведями бездельничать. Глава 13. Первый посетитель салона Рекламные объявления написали и к каждому прикрепили магическую кричалку – стоит кому–либо даже нечаянно взглянуть на размалеванный цветными фломастерами листок, как тут же услышит заманчивое предложение: «Позолоти ручку, всю правду расскажу!». А чтобы люди не шарахались так, как шарахаются при виде вольного народа с золотой серьгой в ухе, славного тем, что скорее обманет, чем откроет истину, умница Весения применила высшую магию – вплела в знаки препинания символы, вызывающие острое любопытство. В данном случае – желание немедленно узнать будущее. Чего скрывать, такого ряда плетение относилось к полулегальным, но на что только не пойдешь, когда в высших инстанциях от тебя ждут возрождения целой ветви загнувшегося туристического бизнеса, а твои возможности ограничены? Убедившись, что работа по восстановлению крыши идет полным ходом, и по заверению плотника к вечеру будет завершена, Веся и Помело отправились в соседние села и деревушки расклеивать кричалки. Заглянули и в Кружель. На постоялом дворе хозяин позволил обклеить объявлениями весь забор. Правда, по Неудобе Помело бегала одна, поскольку Веся залегла на дно ступы, боясь гнева «снеговика», оставшегося без шиньона. Наверняка, стоило Весении попасться на глаза главе ведьм северо–восточного направления «Магического ока», как расплата непременно настигла бы. Мало ли какие виды порчи в арсенале Большой Беллы, лучше поостеречься. Поездку по селениям использовали с толком. Не только заполонили улицы кричащими объявлениями, но и прикупили в Кружеле необходимые для бизнеса вещи: разномастные гадальные карты, рулон черного бархата для драпировки стен, пачку фольги, мерцающие в темноте краски – короче все то, что придаст средней части сарая, где предстояло организовать рабочее место под названием «салон», вид таинственный, но не пугающий. «Навряд ли толпа хлынет туда, где кишки заворачиваются от страха», – верно рассудили ведьмы. *** – Что мне делать, когда придет первый клиент? – Помело нервничала, несмотря на то, что Весения отрепетировала с ней каждый шаг и каждое слово. Веся, замершая на пороге избушки, на голос подруги обернулась. Она улыбалась, сумев только сейчас, в светлое время дня, оценить старание плотника и его бригады. Медведи, хоть их вовсе не ждали, тоже заявились, но не с утра, как всякий работящий люд, а ближе к полудню, но, поняв, что бездельничать никто не даст, быстро нашли себе срочное забытое дело и были таковы. После дождя крыши сарая и гостиничного дома блестели изумрудной зеленью и прекрасно гармонировали и с кровлей избушки, поросшей мхом, и с древним лесом, стоявшим стеной за усадьбой. Дарил оказался большим умельцем и с похвальным мастерством не только перекрыл полы, но и разрисовал узорами ставни и двери. Особо порадовало, что вместо покосившегося штакетника он установил нарядную оградку – привезенных досок вполне хватило на сотворение невысокого забора, где каждую плашку покрасили в свой цвет. Вот что значит хозяйский взгляд: Дарил все заметил–приметил еще в первый свой приезд и постарался на славу. Пусть денег пришлось отвалить вдвое больше, Весения нисколечко не жалела. Царевна тоже растрясла свой кошель – жить среди красоты завсегда приятнее, чем в разрухе. Ну в самом деле, не медведи же они, чтобы довольствоваться малым! Теперь усадьба выглядела опрятной и замерла в ожидании посетителей, словно девица на выданье в ожидании женихов. Утро Весения посвятила тому, чтобы привести Помело в надлежащий вид. Самолично расчесала непослушные волосы и скрутила косу на голове царевны короной, украсив ту сухими веточками и мелкими цветочками, благодаря чему привычная растрепанность приобрела утонченный вид. Выдала помощнице «форму» – темные брючки и белую сорочку, всучила блокнот для записей, чернила и перо. Пером поделился ворон, в чьи обязанности отныне входило извещать карканьем о появлении на горизонте званых и незваных гостей. Лисица тоже не осталась без дела: ее отрядили следить за порядком – тявкать и показывать зубы особо ретивым клиентам, если те вдруг выйдут из–под контроля царевны. В «приемной» – первой трети сарая, ничего особо не предпринимали: лишь заменили стену из прелой соломы на новую, в чем неожиданно помог пасечник. Как добралась до усадьбы телега, груженая кипами так высоко, что задевала верхние ветви деревьев, осталось для ведьм загадкой. Весения не раз задумывалась, что дядька Архип не так прост, как пытается казаться. Вроде выглядит как простой добродушный мужичок, а в глазах вековая мудрость и неожиданная печаль. Иной раз взглянет так, что мороз по коже, а улыбнется, и сразу впечатление меняется. Пришлось даже принюхаться, не пахнет ли от него колдовством – но нет, пасечник ожидаемо пах медом, спелыми яблоками и орехами. – Хорошо! – Веся отряхнула руки и гордо оглядела коллективный труд. От чистого природного аромата сушеной травы и полевых цветов кружилась голова, и ожидалось, что даже самые нетерпеливые клиенты, вдохнув лесной запах, расслабятся. На чисто выметенный пол установили нарочито грубо сколоченные скамьи, раскидали то тут то там кипы сена, и, используя их вместо столов, разложили на них урожай, переданный Малафеей: красные яблоки, желтобокие груши и лесные орехи. Сын пасечника активно помогал украшать «приемную». Ему нравилась царевна, и Петюнька лез обниматься к ней по всякому случаю. Лишь получив прозвище «Жених», немного снизил накал чрезмерного дружелюбия. О том, что Помело – царевна, никто из вновь обретенных друзей и знакомых не догадывался, а Большой Белле хватило ума не болтать. Глава отделения понимала, что за вензеля украшают ступу и сундуки, а потому соблюдала принцип «Молчишь – целее будешь» и места государственного не лишишься. Веся с Александрой тоже решили о наличии царских кровей не распространяться: мало ли какое лихо пожалует в усадьбу, польстившись на ценную приманку? Ближе к полудню, когда надежды на силу рекламы пошатнулись, и «подельницы» коротали время за чаепитием, звучно каркнул ворон. Ведьмы, услышав оговоренный сигнал, встрепенулись. Первым посетителем неожиданно оказался охотник Драгостил. Он и в этот раз пришел не без подарков. Полдюжины фазанов, брошенных на скамью в избушке, заставили царевну поморщиться. Она нутром чуяла, что потрошить дичь заставят ее. Драгостил не понравился с первого взгляда. Хоть статен был телом и вышел лицом, нехороший, изучающий прищур глаз, скользко прошедшийся по фигурам девушек, настораживал. Чрезмерная самоуверенность, граничащая с наглостью, так и вовсе заставила крепко сжать зубы – гость ступал по свежевымытому полу в грязных сапогах, даже не потрудившись обтереть их у порога, сел за стол без приглашения, налил чая в Весину чашку и громко отхлебнул. Вел себя так, точно фазанами заплатил за то, чтобы чувствовать себя в чужом доме хозяином. Его дух–хранитель – крупный кабан, чуть ли не по рыло испачканный в глине, протопал следом и, с трудом забравшись под стол, улегся там. Весе и Помелу пришлось подобрать ноги. – Ну, будем знакомиться, – со стуком отставив чашку, Драгостил оглядел внутреннее убранство избушки. Веся пожалела, что не накрыла сундуки с приданым царевны простыней. Уж больно чужеродными смотрелись они в скромной обстановке. «Надо бы написать на двери, что посторонним в личные апартаменты вход воспрещен. Лучше встречать незнакомых людей в гостиничном доме. Заказать туда стол со скамьями, прикупить самовар с набором чайной посуды», – Веся прокрутила в памяти нужную мысль дважды – блокнот с карандашом остались на печи, а подниматься и строчить записку при госте посчитала неудобным. – Вам, девушки, представляться мне не надо. Неудоба о новых ведьмах только и гудит. И чем вы их так поразили? – охотник полуобернулся к сундукам, точно именно они послужили причиной пересудов. – Меня зовут Драгостил Весич, я родной племянник местного князя Мудра Весича. Каменный дом с колоннами у излучены реки видели? Мой. Вот, наезжаю иногда в Дремучий поохотиться и отдохнуть после работы, потому как имею прибыльное дело – фабрику по производству магической бумаги. Это та, на которой слова сами появляются, стоит только надиктовать текст. – Слышала о такой, – кивнула Веся. Даже ей, купеческой дочери, самописная бумага была не по карману. А как облегчила бы жизнь! Лекции не пришлось бы строчить, да над курсовыми меньше корпела бы. – Холост, но есть желание жениться, – продолжил Драгостил, убедившись, что ведьмы остались под впечатлением. И вновь его скользкий взгляд прошелся по пуговкам Весиной блузки. – Только вот невесту подобрать мне не так просто: дядя не всякую примет в семью. Весению покоробили слова фабриканта. Да, хорош собой, по оружию и одежде чувствуется, что в доме немалый достаток, но для чего бахвалиться? Разве она или Александра набивались к нему в невесты? Помело, вон, тупо смотрит перед собой, чтобы не выдать, как у нее кипит. Так и сорвалась бы в бег по избе, возмущаясь и потрясая кулаками. Она – царевна, и то ведет себя скромнее. «А уж не поэтому ли бахвалится, что догадывается – одна из нас имеет отношение к царскому двору? Только вот понять не может, которая из двух», – Веся взглянула на Помело. У той к губам прилипли крошки, да носом шмыгает, словно отродясь не умела пользоваться платком. Какая из нее царевна? – Мы ведьмы простые, – Весения отодвинула от себя вазочку с медом. Не помог подарок пасечника, зародившаяся тошнота только крепчала. – Ни званий, ни больших денег еще не заработали. И ваш дядя нас точно не оценит… – Ну почему же? – Драгостил переместил взгляд на губы Весении, отчего ей сделалось и вовсе неуютно. – Иногда ценность девушки именно в красоте. И непорочной чистоте. Рука охотника медленно ползла по столу по направлению к ладони Веси. Но рыжая ведьма вовремя спохватилась, что чай в чашке гостя совсем остыл – цапнула чайник и с усердием принялась наполнять посудину кипятком. Драгостил вынужден был прекратить наступление. – А давайте мы вам погадаем? – разрядила неловкую паузу Александра. – Весения у нас мастерица предсказывать. Почему бы вам свою судьбу не узнать? – Отчего не погадать? – Драгостил даже не повернул головы к царевне, посчитав ту не стоящей внимания. Продолжал шарить по лицу Весении, будто прикидывал, за ухом поставить печать «моя» или сразу на лоб лепить. – Тогда пройдемте в салон. – Далеко идти? – племянник князя не торопился отрывать зад от пригретого места, повел плечами, озираясь. Вновь зацепился взглядом за сундуки, где на замке блестел гравировкой тигр – дух–хранитель царя Перелеступа Третьего. «Эх, подставила нас Сашкина бабушка со своими подарками!» – Да здесь, рядом, – Помело соскочила с места, махнула рукой в сторону сарая. – Следуйте за мной, добрый господин. Весения первая нырнула за бархатный занавес, где торопливо натянула на себя положенный по задумке балахон. Пока клиент «золотил ручку» царевне, надела на шею охранные амулеты, на руки браслеты и кольца, полученные в качестве приза за победу в конкурсе на звание лучшей провидицы, быстро зажгла свечи по периметру пентаграммы – конечно, не для вызова неизвестной личности, а лишь для создания таинственности. Удивилась, когда напольная пентаграмма из плоской, едва видной, сделалась вдруг объемной, но оставила разгадку оптического обмана на потом. Сейчас ее задачей было раз и навсегда перекрыть кабанам дорожку к усадьбе. Не нужны ведьмам их подарки. Пусть охотятся подальше отсюда. Она нутром чуяла, что не просто так пожаловал охотник в усадьбу. Мысли у него такие же скользкие, как и масляный взгляд. Дернулся занавес. Рука царевны в приглашающем жесте описала плавный полукруг. По тому как осторожно зашел Драгостил, как огляделся, без удивления отмечая и горящие свечи по краям пентаграммы, и пятиконечную звезду на стене, обретшую благодаря игре света и тени угрожающий вид, бывал он здесь, и не раз. «Еще один любовник Захарии?» – неприятная догадка пустила колючий холодок по позвоночнику. Весения звякнула браслетами, привлекая внимание к себе. Протянула ладонь, указывая на подушку на полу. Сама сидела на такой же, отделенная от посетителя лишь низким столиком, на котором лежали предметы для гадания: карты, хрустальный шар, мешочки с костями и камешками. Лиса, свернувшаяся клубком у ног, делала вид, что спит, однако зорко наблюдала за охотником. Ей он тоже не нравился, иначе отиралась бы сейчас возле Помела.