– Истинная одна. Это все, что я имею право вам сообщить. Пока вы не пообщаетесь со старшей фрейлиной… – Поняла уже. Поняла. Ничего не скажете, пока фрейлина Ее Величества не посвятит нас в царские дела, – Веся вздохнула и посмотрела в окно. Дверь в избушку была приоткрыта, но Помело перед ней не маячила. «Наверняка подслушивает где–то рядом». – К вашему сведению, эта фрейлина – моя родная тетка. Я вызову ее сюда под каким–нибудь предлогом. – Не надо. Я уже вызвал. Думаю, она прибудет завтра. – А вы дерзкий, – Веся подняла на Константина глаза. Сердце болезненно сжалось. Жертва приворота, как правило, не может себя контролировать. Знал бы демон, сколько сил она тратит на то, чтобы сдержать себя, не сделать глупость, не прижаться к нему всем телом, не обхватить лицо ладонями и не поцеловать так, чтобы сбилось дыхание. – И последний вопрос: зачем вы меня приворожили? Константин моргнул, и Веся заметила, как в его глазах вспыхнула ярко–синяя искра. Совсем так, как она вспыхивала у Деда Мороза. – Я не хотел, чтобы вы отвлекались на мужчин. – Ну да, какие мужчины у незамужней ведьмы? Моя главная миссия быть надсмотрщицей над царевной. – Я точно знаю, что Драгостил пытался завлечь вас, применяя магию приворота, но кроме отвращения ничего не добился. Вспомните кольцо с черным камнем на его руке. – Вы и об этом знаете? – Весения вспомнила стойкое чувство гадливости к княжичу. Все верно, Константин первый приворожил ее, а потому магия кольца на нее не подействовала. Так вот почему ее тошнило рядом с племянником князя Весича! Он пытался на нее воздействовать любовной магией! – Я многое знаю, но буду более откровенным только после вашей встречи со старшей фрейлиной. – А вы чем лучше Драгостила? Вы же тоже не погнушались приворотом? – Если бы не я, вы бы сейчас грели ему постель. Я уже не говорю о неумелых попытках медведя подкатить к вам. – Ну уж нет! – вспыхнула Весения. – Не настолько я слаба сама по себе, чтобы поддаться какому–то медведю или кабану! – Однако мой приворот на вас подействовал, несмотря на то, что вы сильны сами по себе. Я проверил в салоне свадебных платьев, и вы отвечали мне все с той же страстью. Кстати, платье вам шло. Весения размахнулась, чтобы отвесить пощечину, но Константин перехватил ее ладонь и притянул к себе. Веся выдиралась, но что она могла поделать против демонической магии? Последующий поцелуй ожидаемо сделал ее слабой. – Все только ради дела, – произнес Константин и, улыбаясь, чмокнул разомлевшую от поцелуя ведьму в нос. – Да как вы смеете! – Весения собрала всю силу воли в кулак. – Вы же жених царевны! Как не стыдно! – Совсем не стыдно. Мне нравится вас целовать, Веся, – мягко отцепив пальцы, которыми, оказывается, она все еще держалась за крепкие плечи, демон поправил воротничок на ее платье и, вздохнув, произнес: – До встречи, милая. Александра, тебе тоже пока! – помахал рукой куда–то в соседнюю комнату и неожиданно провалился в мерцающую дыру, разверзнувшуюся в полу. – Он любит тебя, Веся. Это заметила даже я, – грустная Помело вышла из–за двери, где неизвестно сколько пряталась. – Как же он на тебя смотрел! Веся закрыла лицо ладонями: от неловкости перед царевной, от невозможности разорвать приворот, который, оказывается, был наложен для дела. А глупая Александра ничего не поняла, талдычит о какой–то любви, чем еще больше расстраивает. Захотелось поплакать. По–бабски, не сдерживаясь, с воем и высмаркиванием в простыню. – И я тебя нисколечко не осуждаю, – Сашка крепко обняла, зашептала в ухо. – Я бы сама не удержалась. Он же такой красивый. – Как же несправедливо устроен мир, Саша! Кто он, а кто я? Глава 24. Убийственная правда Судя по всему, пояснительную часть разговора, кто кому является невестой, Помело все же пропустила. – Значит, это Константин Прото мой жених? Веся не могла не заметить тень разочарования на лице подопечной, вот только понять, чем она вызвана, затруднялась. То ли тем, что ее жених оказывает знаки внимания другой, то ли надеялась быть предназначенной вовсе не ему. Как вариант: Каю Бессмертному. Ведь по кому–то из них Александра вздыхала? – Выходит, что так… – М–да, неприятная ситуация, – Помело цокнула языком. – Ты любишь его, он тебя, а страдать мне. – Кто сказал, что я его люблю? Ты, случаем, не забыла, я под приворотом? – Весения вытерла рукавом нос. Дышать сделалось чуточку легче. Вот всегда у нее так – чуть в слезы, сразу закладывает нос. – А он? – Он целует для дела, – Веся глаза опустила, оторопело посмотрела на пуговку, оказавшуюся в ее руках. Оторвала от платья и не заметила. – Для какого такого дела? – Помело была настойчива, въедливо вглядывалась в лицо подруги. – Завтра приедет моя тетка и все объяснит. – А, у нас же миссия, – Саша понимающе покачала головой. – Примчится инструкцию давать. – Я бы назвала завтрашнее событие иначе – родительский день. Готова постричься налысо, если вместе с теткой не прилетит моя мама. – Вот здорово, – без энтузиазма произнесла царевна и скучающе посмотрела на улицу, где духи–хранители развлекались: отнимали друг у друга кусочек сыра. Возня лисы и ворона могла бы порадовать, если бы не грустное для Александры слово «мама». – А я свою никогда не видела. Весения смутилась. Она ни за что не начала бы болезненный для подопечной разговор, но в свете последних треволнений потеряла бдительность. – Если ты думаешь о том же, о чем и я – что со мной поступили несправедливо, казнив мою маму, в отличие от продолжающих радоваться жизни родительниц орка Тупа, русалки Перель и демона Релеста, то я с тобой полностью согласна. – Твой отец проявил жестокость. Прежде всего к тебе. – Угу. Еще раз убеждаюсь, что меня растили для заклания. Попробовал бы царь отдать демонам Перель, ее матушка быстренько подговорила бы родного брата затопить ко всем чертям Великолесье вместе с Демонвиггом. Один Черный замок остался бы торчать на горе. В назидание. Так что помеху в виде моей любящей мамочки устранили сразу, как только я появилась на свет, чтобы в будущем не огрести проблем. Думаешь, во дворце не знают легенду о шестой деве? Не слишком ли много совпадений? Моя мама хоть и была из простых, но родилась ведьмой и могла так проклясть папочку вместе с его женой, что никому жизнь сладкой не показалась бы. – А может, она успела? Магу легче подпортить жизнь через духа–хранителя, чем навредить ему самому. Ведь не зря же тигр Перелеступа ни с того, ни с сего заснул? – Нет, – Саша огляделась, будто боялась, что их подслушивают, и понизила голос. – Моя мама здесь ни при чем. Я открою тебе страшный секрет, о котором говорить запрещено под страхом смерти, но сначала ты поклянись, что не выдашь меня. – Опять подслушала? – Бабушка и отец не знали, что я сижу в библиотеке. – Я бы тоже ни за что не догадалась. Ты и книги? Какая чепуха. – Клянешься, что не проболтаешься? – Помело сощурила глаза. Было заметно, что слова из нее так и рвутся, выложила бы все без клятвы, но как не навести тень на плетень? – Клянусь, – Веся невольно улыбнулась. – Так вот, они как–то обсуждали проклятие царского рода: оказывается, у отца моего отца, деда и даже прадеда – у всех у них в свое время засыпали духи–хранители. А ты сама понимаешь, что значит потеря магии для правителя. – И кто же их проклял? Демоны? – Неизвестно. Как обмолвилась бабушка, все началось с царицы Таисии. Она таинственным образом исчезла в Дремучем лесу. – Не нашли? – Нет. Пытали пасечника, который написал ей ложное письмо, что, мол, видел в Черном замке ее дочь Алексию, хотя младшую царевну уже полгода как оплакали и похоронили, но ничего толком не рассказал. Мычал точно умалишенный. И такой ужас в глазах… Кстати, Алексия тоже была шестой дочерью. Смекаешь, на что я намекаю? – Смекаю. – Да, странная история. Алексия шестая царевна, меня во дворце зовут Алекс и я тоже шестая… – Выходит, демоны повязаны с Великолескими монархами какой–то тайной, хотя и враждовали с ними всю жизнь. Не зря же бабушка упоминала Черный замок? – Слава Святому бате и моему папке, сейчас у нас с ними мир. Папа, можно сказать, навязал дружбу Демонвиггу, произведя на свет братца Релеста. Тоже мне, миротворец, – царевна зло сдула упавшие на лоб волосы. – Хоть убей, но я чувствую, что старая тайна как–то связана с нашей усадьбой, – Веся посмотрела в окно. На Дремучий опускалась ночь, и избушка казалась ей затаившимся в темноте зверем. – Подождем твою тетю. Я думаю, раз Константин Прото сам вызвал ее сюда, значит, намечается какая–то заварушка. И главное действующее лицо в ней я. Александра вдруг вся скукожилась, обхватила себя руками, будто ей сделалось зябко, и едва слышно произнесла: – Весь, я боюсь. Мне кажется, я не выживу… Рыжая ведьма порывисто обняла Сашу, горячо зашептала в волосы пахнущие лесными травами: – Я не дам тебя в обиду. Нет. Я готова умереть за тебя, слышишь, Сашка. Ты добрая, умная, светлая, и если бы у меня была сестра, я хотела бы, чтобы она была именно такой. – Помелом? – Саша шмыгала носом. Пришел ее черед распустить нюни. Что за вечер такой? – Лентяйкой и врушей? – Пусть. Пусть вруша и лентяйка, но отважная и преданная. Приходящая на помощь тогда, когда ждать ее неоткуда. Вспомни, как ловко ты урезонила Большую Беллу. – Угу. И обманула медведей. – Наш Бурмил и сам обманываться рад. Неприкаянный, он счастлив, что кто–то принял за него решение. Он сыт, умыт и при приятной барышне. Вот увидишь, медведи тебе еще спасибо скажут.